За тысячи лет существования люди придумали массу приспособлений для сна и отдыха. Конечно, первое, что приходит в голову — кровать. Но вряд ли это удобное и функциональное сооружение было первым в череде себе подобных. А вот порядком подзабытый топчан, точнее его предок, вполне мог претендовать на лавры призера или даже первенца.

Сегодня топчан — вещь редкая и даже диковинная. Но еще каких-то 70-100 лет назад топчаны были распространены в повседневной жизни. А кое-кому они стали милее самых изысканных спален, ибо спасали от невзгод. Ведь обессилевшему человеку был нужен не дизайн, а удобное места для отдыха.

Восток — дело тонкое

Сегодня многие люди весьма условно представляют себе, что же такое топчан. Если обратиться к Большому толковому словарю, то мы узнаем, что топчан — это «деревянная койка из досок на козлах с изголовьем». Однако столь сухая характеристика никак не отражает богатую историю указанной «койки».

Родиной топчана, безусловно, можно назвать Восток. Вот только какой? Ближний? Среднюю Азию? А может, Китай или даже Индию? Однозначный ответ вряд ли можно отыскать, ведь в каждом из этих мест топчаны служили людям верой и правдой тысячи лет и до сих пор находятся в строю.

Впрочем, начать можно с Древнего Китая. В этимологическом словаре «Шимин», составленном в начале III века нашей эры древнекитайским мудрецом Лю Си, есть термин «та». Синологи переводят его на русский как «низкий предмет с длинным узким сиденьем, расположенным невысоко от земли». По сути, это топчан. Его сиденье китайцы делали из дерева или плели из тростника или веревок. Причем цвет сиденья должен был отличаться от цвета дерева, из которого далали основание. Получалась вещь для отдыха небольшой ширины, состоящая из рамы с ножками и самого сиденья. Никаких других деталей выше уровня сиденья не предполагалось.

Из-за небольших размеров китайские краснодеревщики прозвали такие топчаны «ду-шуй», что значит «сон в одиночку». Впрочем, изготавливали топчаны и побольше, для двух и более людей. Один из таких топчанов изображен на свитке эпохи правления Северная Ци (550-577). На «та» сидят четыре человека, а также стоит столик-подставка с фруктами и напитками, на котором лежат принадлежности для письма и музыкальный инструмент цинь.

К моменту царствования династий Вэй, Цзинь, Южных и Северных Династий технология производства топчанов стала классикой столярного дела, их можно было встретить в домах не только аристократов, но и простых людей. Об этом красноречиво говорят рисунки на свитках Северной и Южной Сун и артефакты из раскопок.

После правления династии Тан топчаны немного выросли по высоте и обзавелись подставками для ног «цзучэн». Наибольшее распространение получил топчан, пространство под которым было закрыто резными решетками. Впрочем, со временем, ввиду европеизации, а позднее — глобализации, аристократические «та» сошли со сцены, и в современных жилищах китайцев их уже не найти. Последние небольшие топчаны еще полвека назад можно было увидеть в жилищах китайских крестьян, в глубинке. С наступлением холодов, когда люди начинали топить дом, сон на низком топчане, установленном прямо на печке, был комфортным и приятным.

Сакральное место

Несмотря на то что климат на Ближнем Востоке был довольно комфортным, дома здесь уже в древности предпочитали строить каменные. Камень позволял удерживать прохладу, но вот прохладный пол не доставлял людям удовольствий. Поэтому и придумали делать из дерева платформу на ножках, где можно было одновременно и отдыхать, и принимать пищу, и играть в настольные игры. Классический ближневосточный топчан имел высоту в пределах 45-75 сантиметров, с высотой спинок 40-60 сантиметров.

Основное назначение ближневосточного топчана — служить местом сна и отдыха, а все остальное — вторично. Это не диван. Арабы не сидят на топчане, а располагаются полулежа. В такой позе удобно разговаривать с другом, потягивая сладкий дым из кальяна. Оттого, в любом доме место это любимое и даже сакральное. Некоторые падишахи древности могли целый день не вставать с топчана, предаваясь праздному безделью в беседах с мудрецами или игре в нарды. При выборе места для расположения топчана принимали во внимание массу деталей — освещенность, удобство прохода и даже наличие сквозняка. Топчан мог иметь любые габариты, но вход на него обычно был один. Впрочем, для гигантских топчанов, где одновременно могли находиться более десятка людей, изготавливали несколько входов, с которых также слуги подносили гостям подносы с яствами.

Интересно, что проводить время с наложницей на топчане арабскому богачу было не то чтобы запрещено, но… такое поведение считалось моветоном. Ведь топчан был местом, где занимались серьезными делами — обсуждали дела, читали трактаты, курили кальян. А любовные игры могли осквернить место, поэтому женщинам и слугам вход на топчан был запрещен. Часто возле топчана устанавливали небольшой столик для трапезы высотой в 30-40 сантиметров. По одной из версий, арабы заимствовали столик у китайцев, ведь его название «джоза» напрямую отсылает к китайскому слову «джозе», что значит «стол».

С Ближнего Востока топчаны распространились по всему исламскому миру. Так, в Средней Азии до сих пор в почете чарпая — прямоугольная или квадратная платформа-топчан. В переводе с хинди, урду и персидского char значит «четыре», рауа — «ноги». Получается, «четырехногий». Обычно они есть в каждом уважающем себя доме. Правда, чарпаю предпочитают устанавливать во дворе, чтобы люди могли комфортно отдыхать под пение птиц. Ну и, конечно, чарпаи повсеместно стоят в чайханах, где гости могут пить чай и общаться в полулежащем положении. Для трапез в центр чарпаи стелят скатерть-дастархан или ставят стол с низкими ножками. Чтобы было удобнее есть, люди сидят на чарпае на ватных стеганых подушках.

Русский вариант

Если на Востоке топчан был элементом бытового комфорта, а кое-где даже роскоши, то в России его судьба была куда прозаичнее. Несмотря на восточную родословную, русский топчан был не столь изыскан, а скорее груб и примитивен. Несколько досок, сколоченных в ряд и поставленных на ножки, позволявшие приподнять место отдыха от пола.

Остап Бендер, пугая Паниковского, пророчествовал: «Вы умрете так. Однажды, когда вы вернетесь в пустой, холодный номер гостиницы «Марсель» (это будет где-нибудь в уездном городе, куда занесет вас профессия), вы почувствуете себя плохо. У вас отнимется нога. Голодный и небритый, вы будете лежать на деревянном топчане, и никто к вам не придет».

Знаменитый русский генерал Антон Деникин, вспоминая годы службы в царской армии, писал о казарме начала XX века: «Вдоль стен — сплошные нары, которые с 1901 г. инженерное ведомство стало заменять отдельными топчанами… На нарах — соломенные тюфяки и такие же подушки, без наволочек, больше ничего». Или вот еще: «В казарме тесно. Тут же — умывальники и гимнастические приборы. На время занятий топчаны ставятся друг на друга в несколько ярусов».

В общем, топчан в России хоть и был аналогом кровати, но в наиболее примитивном исполнении. Александр Фадеев в «Молодой гвардии» живописует, что когда дом Кошевых заняли немцы, хозяевам пришлось искать себе приют: «Марина с маленьким сыном поселилась в комнатке рядом с кухней вместе с бабушкой Верой и Еленой Николаевной. А Николай Николаевич и Олег сбили себе из досок два топчана и кое-как устроились в дровяном сарайчике во дворе».

Блокада Ленинграда поставила его жителей на грань жизни и смерти. Сотрудники легендарной Кунсткамеры в эти тяжелые времена перебрались жить в здание музея. Летом 1941 года цокольные помещения по Университетской набережной и Таможенному переулку были переоборудованы под бомбоубежища, а позднее — под жилье персонала музея. Всем вместе в эти непростые годы было легче выжить. Мебель никто из дома не брал. Ну разве что для растопки печки. В книге «Из истории Кунсткамеры. 1941-1945» детально описан блокадный быт музейщиков, и в частности их спальные места: 1 — складная кровать, 2 — топчан, 3 — нары. Драма была еще и в том, что топчан умершего сотрудника почти сразу переходил к его коллеге. Для обессиленных голодом и холодом людей это было самое желанное место, где можно было собраться с мыслями и сохранить в себе остатки сил, искренне веря в лучшее.

Лев КАПЛИН