Патриот или предатель?

Одни эксперты называют его святым, героем, определившим путь русского народа. Другие - капитулянтом и предателем, исковеркавшим судьбу Руси. И все это об одном и том же человеке - Александре Невском! Главный упрек в его адрес - коллаборационизм. Якобы вместо сопротивления монголам князь вступил с ними в сговор.

На каком ордене изображен не полководец, не царь, но актер? Это вопрос из школьной викторины, ответ на который гласит: на советском ордене Александра Невского отчеканен профиль Николая Черкасова - исполнителя роли князя в знаменитом фильме Сергея Эйзенштейна 1938 года. То есть внешний облик князя неизвестен по сей день! Крылатую фразу из того же кино - «Кто с мечом к нам войдет, от меча и погибнет» - реальный Александр вполне мог произносить (ведь это слова Иисуса Христа из Библии). Хотя мог говорить и как-то иначе. Ну а раз так много белых пятен в биографии Невского, то разумно опираться только на события, хорошо известные исторической науке.

В 1225 году князь Ярослав Всеволодович «учинил сыновьям княжеский постриг» (обряд посвящения в воины). Александру в это время было четыре года. В 1228-м отец оставил малолетних княжичей (Федора и Александра) в Новгороде под присмотром доверенных лиц. Но из-за наступившего зимой голода «доверенные лица» бежали с малолетними княжичами из города, опасаясь расправы восставших новгородцев... Эта история повторялась в жизни Александра несколько раз. Новгородцы то прогоняли его за крутой нрав и склонность решать все спорные вопросы силой, то приглашали снова, признавая его способность решать трудные проблемы, особенно касающиеся военного дела.

Обвинители Александра часто упирают на факты его изгнания новгородцами. Но ведь общеизвестно: если правят олигархи, то приходится лихо всем - как обывателям, так и лидерам. Хотя слово «олигарх» в Древней Руси было не в ходу, в Новгороде его успешно заменяло выражение «300 золотых поясов». Эти представители знатных родов лоббировали решения вече, и по их указке «свободные» граждане голосовали «как надо».

В таком случае возникает вопрос уже не для школьной викторины: когда наши современники говорят о древней демократии, они и вправду не чувствуют здесь сильного преувеличения? Ведь эти самые «демократы» при теплой поддержке «народных избранников» из новгородского вече «указали путь», а попросту говоря - в очередной раз выгнали Александра из города сразу после его победы в Невской битве в 1240 году. Правда, очень скоро испугались зашевелившихся крестоносцев и позвали защитника назад...

Такое поведение объяснимо только сверхприбылями «поясов». Это нашего современника экспорт воска и пеньки едва ли впечатлит, а в XIII веке он был сравним разве что с нефтяной отраслью XX века. Воск - это свечи, свечки и свечечки тысяч соборов Европы. А без пеньки (канатов и веревок) встанут сотни тысяч больших и малых кораблей. То есть весь европейский флот. А вместе с ним затухнет политическая деятельность и захиреет вся деловая жизнь! Ведь тогда сухопутное сообщение (в условиях бездорожья), в отличие от круглогодичного морского, длилось всего три-четыре месяца в году...

Словом, слишком самостоятельный князь был бельмом в глазу у правящей элиты и угрозой ее безграничной власти. А чересчур лояльный «контрактник» (князья в древнем Новгороде приглашались по договору лишь для военной защиты) обычно был слабым военачальником. Поэтому «хозяева жизни» то и дело князьям с дружинами и «указывали путь»...

В разгар правления Александра в Новгороде по Руси прокатилось нашествие Батыя. В результате города лежали в руинах, народ из сожженных деревень спасался в лесах. А большинство южнорусских князей отъехали за границу. После падения Киева многие власть имущие подались в Европу. Знать Северной Руси, по которой монгольская орда прошлась не так сильно, пока лишь поглядывала в сторону Европы и правившей там католической церкви.

Новгород тогда был свободной русской землей. Но Александр понимал: рано или поздно и Золотая Орда, и могущественный Тевтонский орден доберутся до его княжества. Лучше российского историка Георгия Вернадского, с 1927 года после эмиграции работавшего в Йельском университете, об этом не сказал никто: «Русь могла погибнуть между двух огней в героической борьбе, но устоять и спастись в борьбе одновременно на два фронта она не могла. Предстояло выбирать между Востоком и Западом. Двое сильнейших русских князей этого времени сделали выбор по-разному. Даниил Галицкий выбрал Запад... Александр Невский выбрал Восток».

Хотя Орда облагала русские княжества данью, но она не покушалась на православие, национальные обряды и быт Руси. А вот военно-монашеские ордена в рамках своей доктрины «дранг нах остен» («натиск на восток») стремились полностью подчинить русские земли - и политически, и духовно. То есть рыцари покушались на самую душу народа: веру и весь жизненный уклад.

К тому же ордынцы были куда сильнее рыцарей. Ордынские матери своих малышей уже в три года сажали на лошадей, привязав к седлу! А через год каждый мальчик получал свой первый лук для тренировок в меткости. Монгольские воины отличались редкой мобильностью, поскольку спали прямо в седлах. По наблюдениям Марко Поло, любой наездник в походе мог утолять жажду и голод неприемлемым для европейцев, но доступным 24 часа в сутки способом: вскрыв вену на шее своего коня, насыщался его кровью.

Если за рыцарями в походах следовал огромный обоз с фуражом для лошадей, то монгольские скакуны прямо на ходу щипали траву, а зимой «копытили» ее из-под снега. Ордынские луки превосходили английские длинные луки по мощности и дальности стрельбы. Так стоит ли удивляться, что новгородский князь предпочел с лучшей на тот момент в мире армией не воевать, а договариваться? По Вернадскому, это были «два подвига Александра Невского - подвиг брани на Западе и подвиг смирения на Востоке».

В одном советском фильме учитель как-то отреагировал на лепет своих учеников гневной тирадой: мол, иногда оценки исторических фигур звучат так, «словно в истории орудовала компания двоечников». Так вот, антипод Невского, князь Даниил, правивший Галицко-Волынской землей, хоть и наделал кучу ошибок, но к «двоечникам» определенно не относился. Этот потомок Владимира Мономаха был успешным полководцем и умелым дипломатом. Но все же ухитрился занять в истории место проигравшего. И это при отличном наборе крайне полезных для правителя качеств.

В четыре года от роду он потерял отца и вскоре, вместе с матерью и братом, был изгнан боярами из своей вотчины. Жизнь с малолетства «в людях» (несмотря на то, что эти самые «люди» были польскими князьями да венгерскими королями) хорошего не сулила. В 9 случаях из 10 все это было бы концом не начавшейся карьеры мальчика-князя. Но Даниил Романович умел держать удар как никто другой. Он боролся за свое законное наследство, без конца воевал, и в конце концов добился заслуженной славы и признания. Полжизни он заново собирал государство, которое отец его в свое время построил и которое растащили по частям те самые «люди», приютившие изгнанника. И собрал!

В 1254 году Даниил принял титул короля Руси - факт на самом деле из ряда вон выходящий. Но этот успех стал для Даниила Галицкого губительным «троянским конем»... Стремясь наладить тесные отношения с Европой и этим уберечь себя от Орды, он сам себя загнал в ловушку.

Папа римский Иннокентий IV мечтал заслониться от монголов. Для этого нужен был надежный союзник на Руси, которому папа готов был предоставлять военную помощь, но не слишком большую, а в основном бороться с Ордой чужими руками. Галицко-Волынское княжество подходило для этого очень хорошо. Так же как и Новгородская земля. Однако обязательным условием такого «партнерства» было принятие католической веры.

Александр Невский наотрез отказался от подобного предложения еще в 1248 году, заявив послам папы: «От вас учения не принимаем». Князь Галицкий, в отличие от северного коллеги и родственника, повел свою игру. Он дал слово папе поменять православие на католицизм, собираясь тянуть с исполнением этого обещания как можно дольше и получая тем временем военную помощь от Запада. Но Иннокентий IV его переиграл.

Папа начал свою игру с предложения русскому князю королевской короны. Расчет был ясен: князь, купившись на корону, потом и веру предаст. Но Даниил восстал: «Татары не перестанут причинять нам зло, так зачем мне принимать венец, если мне не дают помощь?» Иннокентий в интригах был посильнее князя. В 1253 году он объявил крестовый поход против Орды, призвав к участию в нем христиан Богемии, Моравии, Сербии и Померании, рыцарей Прибалтики и Литвы. Но призыв так и остался призывом: реальных действий не последовало. Европейцы не питали иллюзий насчет собственных возможностей после разрушительного вторжения Батыя в их земли 12 лет тому назад.

Словом, Даниил Галицкий военной помощи от Запада так и не получил. Он сражался с монголами в одиночку. Сначала даже делал успехи, но вскоре предсказуемо последовали поражения. Даниилу ничего не оставалось, кроме как признать власть хана - платить дань, поставлять дружинников в Орду по первому требованию и так далее.

Параллельно «король Руси» молил Рим о помощи. Но новый папа Александр IV был возмущен хитрецом, который корону взял, а в католичество не перешел. В результате и с Востоком, и с Западом отношения были испорчены... Даниил Романович считал ниже своего достоинства дружбу с монголами, видя в них дикарей. И не делал из этого тайны. «Невыносимо было для Даниила стать подручным татарского хана: Александр перенес и это со смирением», - писал Вернадский.

Многие исследователи считают, что Галицкий сделал европейский выбор больше для себя лично, нежели для своего княжества. Он жаждал королевской короны и получил ее. Он хотел престижных невест для сыновей и добился этого: Льва женил на венгерской принцессе, для Романа через брак добился статуса законного претендента на австрийский герцогский престол... Но «исторический эксперимент» русско-европейского альянса к процветанию не привел. Корона Руси «растворилась» над головами потомков Даниила (кстати, еще более авантюрных ребят, чем он сам).

Человеческий фактор тоже сыграл свою роль. Ведь Даниил Галицкий в отношениях с людьми руководствовался лишь текущим политическим интересом. Он шел войной на вчерашнего друга, поддерживал недавнего врага. Пользовался чьей-либо помощью и вскоре разрывал союз. Кто же станет доверять такому партнеру?

Рассказывают, что в ставке Батыя Даниил Галицкий так гримасничал над чашей кумыса, что старый хан сказал ему: «Не мучайся, пей лучше свое вино». Невский же пил кумыс не морщась, но делал это за здравие Руси...

В 1930-е годы немецкий историк Амман назвал отказ русского князя от союза с папством ошибкой, положившей «предел западному культурному влиянию на многие десятилетия». Причиной было нежелание Руси стать «предпольем европейской крепости в оборонительном сражении с татарами». Но ведь Даниил Галицкий сделал-таки из своих владений такое предполье. И что же? Запад ничем ему не помог, а после смерти Даниила процветающие юго-западные земли поделили меж собой Польша и Литва. И к 1392 году княжество прекратило свое существование.

Вернадский уверен: то же самое ожидало бы любое княжество при западном выборе. Но Александр Ярославич понимал, что всякое сопротивление Орде было равносильно самоубийству. История все расставила по своим местам. Русь, как князь и говорил, пережила иго и выжила.

Людмила МАКАРОВА