Обожжённые ядерным пламенем

Вот уже более четверти века над степями Семипалатинска стоит тишина. Последний раз эта земля содрогнулась от подземного взрыва в 1989 году. А через два года президент Казахстана своим указом поставил точку на более чем 40-летней истории бывшего главного ядерного полигона СССР. Земли бывшего полигона переведены в состав земель запаса трех областей республики.

Рождение первого испытательного полигона ядерного оружия следует отнести к 1947 году. Ядерного оружия в СССР еще не было, но уже под эгидой всесильного наркома Лаврентия Берии были развернуты грандиозные работы по его созданию.

В проекте участвовали лучшие научные и инженерные силы Союза, которым активно содействовали дотянувшаяся до американских атомных секретов советская разведка, а также вывезенные из побежденной Германии немецкие физики-атомщики, не успевшие сделать атомную бомбу для фюрера. Общими усилиями советскую бомбу удалось создать в рекордно короткие сроки, и 29 августа 1949 года на Семипалатинском полигоне впервые вспыхнуло пламя «ярче тысячи солнц» - была взорвана атомная бомба мощностью 22 килотонны в тротиловом эквиваленте. С этого началась история исполинского предприятия, получившего официальное название «2-й Государственный центральный испытательный полигон». За 40 лет его деятельности здесь было выполнено не менее 468 взрывов атомных и водородных бомб различного типа и мощности.

Полигон расположен в 130 километрах северо-западнее Семипалатинска, на левом берегу Иртыша, и занимает территорию 18,5 тысячи квадратных километров. Его «столица» - город Курчатов. Прежде чем получить имя одного из создателей советского атомного оружия, этот закрытый населенный пункт был широко известен (узкому кругу лиц) как Москва-400, Берег, Семипалатинск-21, станция Конечная. В командировочных предписаниях это место, как правило, обозначалось весьма символично - «Конечная». Первым начальником полигона стал недавний фронтовик, генерал-лейтенант артиллерии Петр Рожанович, а научным руководителем - академик Михаил Садовский.

В августе 1953 года четвертая годовщина полигона была отмечена испытанием первой в мире термоядерной бомбы РДС-6с мощностью 400 килотонн, прозванной «слойкой Сахарова». Взрыв был воздушный, очень низкий - заряд размещался на 30-метровой башне. В результате значительная часть полигона получила сильное радиоактивное заражение, следы которого сохраняются и ныне.

22 ноября 1955 года было проведено вошедшее в историю полигона испытание так называемой двухступенчатой водородной бомбы РДС-37, в которой роль первой ступени (по сути, запала) играл атомный заряд. Мощность бомбы составляла около 1,5 мегатонны. В ходе этого испытания возникла довольно острая нештатная ситуация.

20 ноября бомбу должен был сбросить в определенной точке полигона бомбардировщик Ту-16. Взрыв планировался на высоте 2 км. Самолет взлетел с аэродрома Жана-Семей и набрал заданную высоту - 12 тысяч метров, но к моменту выполнения пробного захода на цель погода испортилась, и полигон плотно закрылся облачностью. К тому же на самолете отказал радиолокационный прицел. Экипаж доложил о невозможности прицельного сбрасывания бомбы. Впервые в практике ядерных испытаний встал вопрос о вынужденной посадке самолета с бомбой огромной мощности. Возникло предложение сбросить бомбу в горах вдали от населенных пунктов без инициирования ядерного взрыва.

По многим причинам предложение не прошло. А тем временем запас горючего на самолете близился к концу, следовало незамедлительно принимать решение. Только после того, как Андрей Сахаров дал письменное заключение о безопасности посадки самолета с бомбой, а специалисты ВВС проанализировали все сценарии аварийной посадки, было дано добро на приземление. Командир бомбардировщика вложил в эту посадку все свое мастерство пилотирования, приземление прошло предельно мягко. Бомба была снята с самолета для проверки и повторной подготовки к испытанию, которое было успешно выполнено через двое суток.

После вступления в силу Международного договора о запрещении ядерных испытаний в трех средах (в воздухе, космосе и под водой), подписанного в октябре 1963 года, на Семипалатинском полигоне проводились только подземные взрывы. Всего их было выполнено 343. Суммарная мощность ядерных зарядов, испытанных в Казахстане, в 2,5 тысячи раз превысила мощность атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму.

В советские времена на территории Семипалатинского полигона размещалось хранилище самых современных образцов ядерного оружия. В мире насчитывалось лишь 4 аналогичных объекта.

В 1955 году у Семипалатинска появился конкурент - северный ядерный полигон, и центр тяжести испытаний стал смещаться к северу. А что осталось на берегах Иртыша после сворачивания здесь испытаний? Сегодня это в основном закрытая зона, участки которой в разной степени радиоактивно заражены. Чем ближе к «Опытному полю» - эпицентру наземных взрывов, чем выше показания дозиметра - до 800 микрорентген в час (при норме не более 50). Среди выжженной степи нелепо торчат 4-этажные сооружения - «гусаки» на сленге старожилов полигона. Они трех типов: А, Б и В. Отсюда и их ласковые прозвища: Аннушка, Букашка, Верочка. В прошлом здесь размещались измерительные комплексы. В этом районе в траве еще находят черные полупрозрачные горошины, напоминающие жемчужины. Это, на языке старожилов, «харитончики», названные так в честь одного из создателей первой советской атомной бомбы - академика Юлия Харитона. Природа «харитончиков» точно не установлена, но читавшие «Пикник на обочине» Стругацких узнают в них «черные брызги из Зоны». Когда-то здесь была своя инфраструктура: различные типы зданий и техники - танки, самолеты и т.п. Было и свое «метро» - одна станция. Она и сейчас здесь, цела и невредима под землей.

Недобрую память оставил по себе бывший полигон. До сих пор точно не известно, сколько народа пострадало от испытаний. Имевшаяся в советские времена секретная статистика бесследно исчезла. Онкология, ранняя смертность, врожденные пороки новорожденных и другие болезни - вот наследство полигона. В расположенном поблизости от полигона селе Кайнар от онкологических заболеваний умерло 396 человек, детская смертность выросла в 5 раз. Ученые считают, что, несмотря на принимаемые меры, деятельность полигона напрямую коснулась здоровья примерно 10 тысяч местных жителей.

В 1989 году по инициативе казахстанского общественного деятеля Олжаса Сулейменова было создано международное движение «Невада - Семипалатинск», объединившее жертв ядерных испытаний по всему миру.

Северный ядерный полигон («Объект 700») заложили еще в 1954 году. При выборе места нового полигона учитывались следующие соображения: возросшая мощность испытываемого оружия диктовала необходимость максимальной удаленности испытаний от населенных пунктов и коммуникаций. Следовало также минимизировать влияние испытаний на хозяйственно-экономическую деятельность региона. Кроме того, были необходимы исследования воздействия ядерного взрыва на корабли и подводные лодки в реальных условиях. Естественно, последнее требование никак не могло быть выполнено в степях Казахстана.

Наилучшим образом всем этим требованиям отвечали острова Новой Земли. Их площадь (83 тысячи квадратных километров) вчетверо превышала размеры Семипалатинского полигона, населенные пункты практически отсутствовали, никакая хозяйственная деятельность на островах не велась. Проблему немногочисленного местного населения решили радикально: примерно 300 ненцев выселили на материк в Архангельск и Амдерму. Можно сказать, им повезло - переселенцев трудоустроили, а пожилым назначили пенсию.

На архипелаге были созданы три испытательные площадки: Черная Губа, Маточкин Шар и Сухой Нос. К осени 1955 года полигон был готов для первых испытаний. Все управление и жилой городок разместились в поселке Белушья Губа, выросшем на южной оконечности острова Южный и ставшем «столицей» Новой Земли, до недавнего времени известной как Архангельск-55. Население - порядка 2500 человек.

Первый взрыв был выполнен 21 сентября под водой. Далее, вплоть до октября 1990 года, когда вступил в действие мораторий на любые ядерные испытания, на Новой Земле прогремело 132 воздушных, подземных и подводных ядерных взрыва. Не так и много, если сравнить с 468 взрывами семипалатинских испытаний. Однако суммарная мощность всех северных взрывов составляет 94% от общей мощности всех советских испытаний. Как ни странно, при этом ущерб для окружающей среды оказался существенно меньше, чем в Семипалатинске. Дело в том, что первые семипалатинские взрывы были чрезвычайно грязными из-за несовершенства конструкции зарядов, да и на экологию тогда смотрели как на дело десятое. Возможно, сравнительная радиационная чистота новоземельских взрывов объясняется еще и тем, что здесь испытывались в основном заряды термоядерные, которые (в отличие от атомных) не рассеивают тяжелые радиоактивные изотопы.

Полигон прославился взрывом, мощнее которого не было в истории человечества. 30 октября 1961 года на высоте около 4 тысяч метров рванула термоядерная (водородная) бомба мощностью более 58 мегатонн, вошедшая в историю, по меткому выражению Никиты Хрущева, как «Кузькина мать». Результаты были чудовищными. Ударная волна трижды обогнула земной шар. Световое излучение было способно вызвать ожоги даже в 100 километрах от эпицентра. Грохот был слышен в радиусе 800 километров. Но при этом взрыв оказался на удивление чистым. После этого грандиозного эксперимента и родился проект «Лавина». Возникла мысль (по легенде, первым ее высказал академик Сахаров), что взрыв подобного заряда под водой у берегов Северной Америки может вызвать мощное цунами, которое сметет все на побережье США. Идея понравилась Хрущеву, было решено промоделировать цунами при помощи мощного тротилового заряда. В 1964 году было проведено 8 экспериментов. Вот как вспоминают об этом их участники: «Внешне развитие взрыва было необычайно красиво. Над эпицентром взрыва образовался купол из воды. Из купола вертикально вверх вырвался светлый султан, на вершине которого стало образовываться грибовидное облако. У основания купола из воды образовалась базисная волна и к берегу пошла поверхностная волна». Стало понятно, что при помощи подводных взрывов зародить цунами не удастся, - в общем, повезло американцам. Тем не менее уже в наши дни идею, слегка отряхнув от пыли, вытащили на свет и «случайно» показали прессе.

После 1990 года никаких ядерных взрывов на полигоне не производится. Но «Объект 700» продолжает жить и работать. Здесь проводятся неядерные эксперименты.

Затронув тему ядерных испытаний, нельзя не упомянуть еще об одном полигоне - расположенном в 200 километрах от Оренбурга Тоцком армейском полигоне. В сентябре 1954 года здесь прошли учения с реальным применением атомного оружия. Это задуманное маршалом Жуковым незаурядное мероприятие проводилось под присмотром науки, которую представлял прибывший на полигон академик Курчатов. Сюда же съехалось еще немало руководителей высокого ранга, включая министра обороны СССР Булганина. Для каждого из них за пределами полигона были смонтированы индивидуальные коттеджи, а в 8 километрах от предполагаемого места взрыва был построен командный блиндаж, оборудованный средствами наблюдения и связи. 14 сентября в 9:30 бомбардировщик Ту-4, сопровождаемый истребителем МиГ-17, сбросил над полигоном атомную бомбу мощностью 40 килотонн. Взрыв произошел на высоте порядка 350 метров. Из блиндажа это выглядело так: все подернулось молочной белизной, несколько мгновений становившейся все ярче, затем прокатился долгий зловещий гром. Через несколько секунд налетел сильный ветер, и над блиндажом прошла взрывная волна. Там, где секунды назад было ослепительное сияние, с тяжелым гулом поднимался до небес огромный, то темно-красный, то фиолетовый, то лиловый гриб. МиГ-17 облетел его. Минут через 15 участники учений двинулись на условного противника через эпицентр взрыва. Кругом были разбросаны останки покореженной техники - автомобили, танки, орудия. Неподалеку от эпицентра, в траншее оказалось несколько овец. Шерсть их была обожжена, но они были живы.

Сколько пострадало людей - участников этого «смелого эксперимента», доподлинно неизвестно и поныне. Со всех была взята подписка о неразглашении, а медики, согласно указанию свыше, ставили пострадавшим «неправильные» диагнозы. Только через 35 лет, уже после Чернобыля, оставшимся в живых участникам уникальных учений удалось получить статус жертв ядерных катастроф и некоторую компенсацию за потерянное здоровье.

Константин РИШЕС