Выстрелы в Смольном

Ровно 80 лет назад произошло убийство Сергея Кирова - одного из самых ярких политиков сталинской эпохи. Многие были уверены, что именно он встанет во главе Советского государства после смерти «отца народов». Поэтому его внезапная смерть породила множество слухов, разобраться в которых до сих пор нелегко. Так кому же было выгодно это убийство?

1 декабря 1934 года первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Миронович Киров в Смольный не собирался. На 18 часов в Таврическом дворце было назначено собрание партийного актива, посвященное итогам ноябрьского Пленума ЦК ВКП (б). Киров сидел дома и готовился к докладу. Но потом все же поехал в Смольный. А если бы остался дома - кто знает, может, вся история СССР сложилась бы по-иному?

Хронология событий 1 декабря была следующей. В 13:30 Леонид Николаев, бывший служащий Рабкрина, а ныне безработный, пришел в Смольный с целью добыть билет на собрание партактива. Именно там он намеревался убить Сергея Кирова. Один из старых знакомых пообещал ему билет, если останется лишний, и предложил зайти вечером. Николаев вышел на улицу, погулял и вернулся обратно в 16:30.

Киров же около 16 часов позвонил в гараж и попросил подать машину. Он прошел пешком несколько кварталов, затем у Троицкого моста сел в автомобиль и поехал в Смольный. Туда он прибыл также около 16:30 и, поднявшись на третий этаж, направился к своему кабинету.

За несколько минут до этого Николаев зашел в уборную на третьем этаже. Выходя из уборной, он увидел идущего ему навстречу по коридору Кирова. Пропустив секретаря обкома мимо себя, Николаев пошел следом. Когда оба зашли за поворот коридора, он, убедившись, что рядом никого нет, подбежал к Кирову, вынув на бегу из кармана наган, и выстрелил ему в затылок.

Затем Николаев попытался застрелиться, но неудачно. В коридоре работали электрики, один из них прямо со стремянки бросил в убийцу молоток. И попал, на некоторое время выведя его из строя. Пока Николаев приходил в себя, прибежавшие на выстрел люди схватили его и обезоружили. Точное время убийства - 16 часов 37 минут.

О подготовке преступления, как и о личности убийцы Кирова известно множество подробностей. Николаев - человек полувменяемый, тяжелый психопат. Убийство готовил долго, ход подготовки записывал в дневник. В качестве мотивов называл отчаянное моральное и материальное положение: безработный, исключенный из партии, жить не на что... В конце концов он нашел «виновника» всех своих бед. А дальше ему якобы просто повезло.

Казалось бы, все ясно - но только на первый взгляд. Почему Киров вообще передумал и все-таки поехал в Смольный в этот роковой день? Оказывается, он должен был в 16:30 встретиться с начальником УНКВД по Ленинградской области Филиппом Медведем. Однако тот на встречу опоздал. В 16:30, когда Киров входил в здание Смольного, Медведь еще только вызывал машину. Что (или кто?) его задержало?

Далее. Убийство стало возможным благодаря нескольким роковым совпадениям. Именно в ту самую минуту, когда Киров входил в здание, Николаев собирался из него уходить. Они столкнулись в коридоре третьего этажа совершенно случайно. Также случайно личный охранник Кирова Михаил Борисов отстал - находился за углом коридора. К этим двум совпадениям подвёрстывается третье - на следующий день, когда Борисова везли на допрос к Сталину, грузовик, в котором он ехал, врезался в стену. Ни машина, ни те, кто в ней находились, почти не пострадали - кроме Борисова, который погиб на месте.

Ну и на закуску: за несколько недель до убийства Николаев был задержан чекистами. При нем нашли револьвер и записную книжку с маршрутом Кирова. Пробыв пару часов под арестом, Николаев был отпущен по указанию заместителя начальника УНКВД Ивана Запорожца. Не многовато ли для обычного бытового убийства случайностей и совпадений?

Выстрел в Смольном был однозначно всеми в стране расценен как начало террора со стороны оппозиции. Сталин, едва узнав об убийстве, тут же дал установку: «Ищите среди зиновьевцев». Почему именно среди них? До 1926 года Зиновьев был предшественником Кирова на посту руководителя города. Кстати, еще в 1925 году Сталин считал именно группу Зиновьева самой радикальной из оппозиционных группировок, а его самого фактическим лидером оппозиции.

Естественно, следствие сразу же стало «раскручивать» Николаева как члена террористической зиновьевской организации. Находясь в тюрьме, убийца переходил от депрессии к истерике и наоборот. Первые дни он утверждал, что совершил все один. Следствие давило на него отчаянно, заместитель наркома внутренних дел Яков Агранов самолично проводил допросы. 6 декабря Николаева допрашивали семь раз. И дожали: он начал называть «подельников». Говорят, это были просто знакомые ему люди, вплоть до друзей детства. Но это не совсем так.

Из четырнадцати человек, привлеченных по делу, только трое, кроме самого Николаева, признали свою причастность к убийству. И все же «подельники» Николаева были не случайными людьми: у них при обыске находили оппозиционные документы, на их квартирах устраивались нелегальные встречи с приезжавшими в Ленинград деятелями оппозиции. Так что вполне возможно, что под это дело чекисты просто расправились с известными им деятелями оппозиции.

Все четырнадцать человек были приговорены к высшей мере наказания. А в марте 1935 года расстреляли жену Николаева Мильду Драуле, ее сестру и мужа сестры. Если бы их судили в декабре, по самому «делу Николаева», это можно было бы понять. Но что значит такой приговор три месяца спустя?

Уже 1 декабря следователи обнаружили, что в записной книжке Николаева имеются адрес и телефон германского консульства. Выяснилось также, что летом - осенью 1934 года Николаев неоднократно посещал консульство, а потом покупал товары в валютном магазине - Торгсине, расплачиваясь немецкими марками. Оказалось, что и жил он не так плохо, как об этом кричал. Например, летом его семья отдыхала в престижном и недешевом Сестрорецке. Деньги на это вроде бы давала знакомая немецкая семья. И, наконец, еще одно совпадение: консул Германии в Ленинграде в самый день убийства срочно отбыл на родину.

Сам Николаев заявил, что нашел телефон консульства в телефонной книге, позвонил туда, представился украинским писателем и попросил консула связать его с иностранными журналистами, заявив, что есть материал для иностранной прессы. Но если бы за такое платили деньги, немцам не хватило бы никаких фондов.

Что такое «немецкий след» в деле об убийстве в той обстановке - надо ли объяснять? Тем более что теракт в Смольном послужил завершением целой серии политических убийств, которые имели место в течение года в Европе. 30 декабря 1933 года - румынский премьер Ион Дука, 9 октября 1934 года - югославский король Александр и министр иностранных дел Франции Жан Луи Барту. Все эти убийства тем или иным образом были связаны с фашистами и через них, прямо или косвенно, с Германией.

...Однако все упоминания о немцах из следственного дела пропали. Следователи отрабатывали связи Николаева с заграницей, но лишь по линии контактов с Троцким. Иностранные газеты, правда, писали о некоем консуле, который осуществлял связь между убийцами и «демоном революции». Но когда консульский совет потребовал объяснений, советское правительство назвало имя дипломата (которого немедленно выслали): консул Латвии Бисенекс.

Каким образом германское консульство превратилось в латвийское? И почему ни в газетах, ни на процессе - нигде не упоминается о «немецком следе»? Ответа нет до сих пор.

Сталин с самого начала не очень-то доверял ленинградским чекистам. Спустя три дня после убийства дело приняла московская следственная группа во главе с заместителем наркома внутренних дел Аграновым. А контроль над следствием Сталин поручил Николаю Ежову, заместителю председателя Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП (б). И что любопытно: именно после того, как дело попало к москвичам, «немецкий след» из него испарился.

Через какое-то время двенадцать руководящих работников Ленинградского управления НКВД были осуждены за преступную халатность, за то, что они, имея сведения о готовящемся террористическом акте, не приняли мер к тому, чтобы его предотвратить. Но было ли это простой халатностью?

Тема убийства Кирова снова выплыла на состоявшемся в марте 1938 года так называемом «бухаринско-троцкистском процессе». Бывший нарком внутренних дел Генрих Ягода по этому поводу показывал: «В 1934 году, летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра "право-троцкистского блока" об организации убийства Кирова... Из этого сообщения мне стало совершенно известным, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут подготовку этого убийства... Когда Енукидзе передавал решение контактного центра об убийстве Кирова, я выразил опасение, что прямой террористический акт может провалить не только меня, но и всю организацию... Енукидзе ответил, что убийство Кирова должно совершиться так, как намечено, и что убийство это взяли на себя троцкисты и зиновьевцы, а наше дело - не мешать...»

А вот бывший секретарь Ягоды Павел Буланов показывал несколько иное. По его словам, Ягода напрямую курировал готовящийся теракт: «В Ленинграде у него был верный человек, посвященный во все, - заместитель начальника управления НКВД по Ленинградской области Запорожец... Тот организовал дело так, что убийство Николаевым Кирова было облегчено. .. Я помню, что Ягода мельком рассказал... был случай чуть ли не провала, когда по ошибке охрана за несколько дней до убийства Кирова задержала Николаева и что у того в портфеле была найдена записная книжка и револьвер, но Запорожец вовремя освободил его. Ягода далее рассказал мне, что сотрудник Ленинградского управления НКВД Борисов был причастен к убийству Кирова. Когда члены правительства приехали в Ленинград и вызвали в Смольный этого Борисова, чтобы допросить его как свидетеля убийства Кирова, Запорожец, будучи встревожен этим и опасаясь, что Борисов выдаст тех, кто стоял за спиной Николаева, решил Борисова убить...»

Если к делу были причастны московские чекисты, которые, собственно, и вели следствие, тогда понятны и исчезновение «немецкого следа», и фальсификация «дела Николаева», и расстрел Мильды Драуле с родственниками. Заговорщики заметали следы. Что же касается немцев -то у антисталинской оппозиции имелись связи со всеми иностранными государствами, до которых они могли дотянуться, - и с Германией в том числе.

Да, но зачем? Почему именно Киров - а не Молотов или, скажем, не Калинин? С самого начала существования советской власти ее функционеры должны были считаться с тем, что их могут убить. И они принимали соответствующие меры. Так, в 1918 году, в самое опасное для Советской России время, два ее лидера - председатель Совнаркома Владимир Ленин и председатель ВЦИК Яков Свердлов - договорились между собой: если что-то случится с одним из них, то другой примет на себя всю полноту власти. Что и было сделано после покушения на Ленина. В начале 1930-х годов обстановка в СССР накалялась с каждым месяцем. Мог ли Сталин в такой ситуации не позаботиться о преемнике, человеке, который, случись что с вождем, перехватит выпавшие из его рук поводья? И если говорить о планируемом государственном перевороте, то вполне логично вывести из игры сначала второго, а потом уже замахиваться на первого.

Кто мог стать преемником Сталина? Это должен был быть старый большевик, достаточно образованный, имеющий опыт руководства большим промышленным регионом. Достаточно молодой, пользующийся авторитетом, русский... Крупных промышленных регионов в стране в то время было три: Московская область, Ленинградская область и Украина. Во главе Московской области стоял еврей Лазарь Каганович, во главе Украины - поляк Станислав Косиор, только что допустивший в своей республике массовый голод...

Сергей Киров был личным другом Сталина, часто навещал его на даче. А непосредственно перед покушением Сталин официально на Политбюро предложил избрать Кирова секретарем ЦК и освободить его от работы в Ленинграде, мотивируя это состоянием своего здоровья и возрастом!

Если бы Кирова успели взять в Москву, дело оппозиции было бы проиграно напрочь, даже если бы удалось расправиться со Сталиным. Рука у Кирова была железная, и даже без мягкой перчатки. Так что успех «дворцового переворота» в СССР полностью зависел от того, удастся ли уничтожить преемника.

Удалось. Теперь должен был последовать удар по Сталину...

Елена ПРУДНИКОВА