История ковроткачества насчитывает тысячелетия, а первые ковры стали делать еще в Древнем Египте. Позднее центр коврового производства переместился на Восток и остается там по сей день. Однако в средневековой Европе тоже имелись места, где ткали ковры, имевшие дерзость конкурировать по качеству с восточными.

В исторических хрониках Франции есть сцена, когда юный король Людовик XIII удостоил аудиенции посланника турецкого султана. По свидетельствам очевидцев, отношения с Османской империей молодого короля тогда беспокоили меньше, нежели ковер у его ног. Никто не мог наступать на него, кроме членов королевской семьи. Запрет распространялся и на вошедшего в зал посла.

Квартал Гобелен

Ковры в покоях французских королей появились еще в незапамятные времена. Чаще всего, это были изделия с Ближнего Востока, за которые монархи расплачивались золотом.

В 1539 году король Франциск I распорядился организовать шпалерную мастерскую в Фонтенбло, где трудились мастера из Италии. Позже мануфактуру перевели в Париж, где отдали ей здание госпиталя Святой Троицы. Впрочем, король и вельможи предпочитали покупать тканые ковры из Нидерландов, которые, в свою очередь, попадали туда с Востока.

В 1597 году король Генрих IV, желая выдавить с французского рынка брюссельские шпалеры, основал в пригороде Парижа шпалерную мастерскую. Но иностранные шпалеры по-прежнему были популярны. Тогда в 1599 году монарх запретил ввоз заграничных ковров. Одновременно с этим он предоставил фламандцам Марку де Комансу и Франсуа де ла Планшу исключительное право на производство ковров и гобеленов, расшитых золотом и серебром. Кроме того, король отменил налоги в отношении рабочих этой мануфактуры и фламандских мастеров. Таким образом Генрих IV надеялся основать во Франции центр ковроткачества.

Изначально фламандские ковроделы трудились в разных районах Парижа. В том числе в предместье Сен-Марсель, известном как квартал семьи Гобелен.

В 1602 году Генрих IV повелел собрать всех фламандских мастеров для работы в одном месте, а именно на арендованных у семьи Гобелен площадях.

Все тканые ковры, изготовленные во Франции, отныне решили называть гобеленами. Что автоматически указывало на страну их производства — Францию.

Изделия, созданные в квартале Гобеленов, ковры-вердюры и сюжетные гобелены имели своей особенностью большое количество серебряных и золотых нитей, были обрамлены роскошными бордюрами в виде фруктовых и цветочных гирлянд, дополнены эмблемами и картушами. Гобеленами покрывали все поверхности стен залов королевских резиденций, создавая у входящего иллюзию всепоглощающей роскоши, что являлось главной чертой «большого стиля».

Золото останется здесь

Согласно этикету того времени непременным аксессуаром богатого дома был восточный ковер. Мода эта пошла от королевского двора, куда ковры доставляли из Персии и Турции, а платили за них золотом и серебром. В условиях, когда Франция лежала в руинах, допустить отток золота из нее было нельзя. Между тем спрос на предметы роскоши с Востока у аристократии не ослабевал.

Помимо организации центра ковроткачества в квартале Гобелен, Генрих IV приказал основать в 1605 году в ткацких мастерских при Лувре производство ковров, схожих по дизайну с турецкими. Как говорили сами французы, a la turque. Возглавил производство ковров известный иллюстратор церковных книг Пьер Дюпон. Конечно, добиться сходства с великолепными коврами у французов сразу не вышло. Но в 1623 году Дюпон записал в своей книге, что ему удалось освоить технику ткачества ворсовых ковров из шерсти с небольшим содержанием шелка в мелких деталях. Параллельно с османскими французы пытались копировать и персидские ковры.

Несмотря на то что отечественные экземпляры все же немного уступали по качеству восточным, аристократия и буржуа с удовольствием покупали продукцию Дюпона. Прежде всего, из-за более низкой цены. Полученная прибыль позволила Пьеру уже в 1624 году приобрести на окраине Парижа здание бывшей мыловаренной мануфактуры. Несмотря на полную смену профиля производства, Дюпон оставил за фабрикой старое название Savonnerie, которое с французского переводилось как «мыловарня». Такую же приставку получили и ковры Дюпона.

В 1627 году король Людовик XIII даровал Пьеру Дюпону и его ученику Симону Лурде привилегию на производство ковров. Это означало, что вся продукция Савоннери приобреталось королевской казной. Теперь здесь ткали ковры «по-французски» (faςon de France), которые имели низко стриженный ворс и рисунок из растительных побегов, цветов с королевскими лилиями (эмблемой Бурбонов) в медальонах и геометрических обрамлениях. Для коронованной особы ручным способом здесь соткали 92 ковра, которые украсили интерьер дворцов в Лувре и Тюильри, а позднее и Версале. Основными цветами ковров Савоннери были королевские: желтый, черный и зеленый.

Для всех желающих

Ковры с парижских мануфактур Гобеленов и Савоннери по большей части попадали в королевские покои, в то время как аристократия и буржуа тоже желали иметь у себя подобные предметы. Да и католическая церковь нуждалась в коврах для расположения перед алтарем в храмах.

В подобных обстоятельствах еще одним центром ковроткачества стала город Обюссон, расположенный в 320 километрах от Парижа. Еще в XIII веке сюда переселились ткачи-фламандцы вместе с ткацкими станками. Их главным промыслом поначалу было изготовление шпалер. Но с увеличением спроса на ковры они переориентировали свое производство и на этот вид продукции.

Ковры из Обюссона часто копировали стиль с ковров мануфактуры Савонери. Дизайн последних выдерживался в разных стилях: рококо, барокко и неоклассицизм. И это были уже совсем не восточные мотивы, ибо они диссонировали с интерьерами французских особняков.

Как правило, в центре обюссонского ковра находилось изображение, а по краям — своеобразный бордюр. При этом большая часть полотна оставалась чистой. Из орнаментов в Обюссоне благоволили к пышным цветочным гирляндам, виноградной лозе, свиткам. Для лучшего вхождения в интерьер ковер могли украсить фамильными гербами и геральдическими элементами. Со временем проявился характерный стиль Обюссона, отличавшийся строгой геометрией рисунка.

Ручной труд ткачей из Обюссона позволил получать изделия с плотностью 465 тысяч узлов на квадратный метр. Такая плотность давала четкие и изысканные рисунки, которые содержали в себе множество мелких деталей. Считается, что в Обюссоне использовали баслисную технику плетения.

Как и ковры из Савоннери, обюссонские ковры считались признаком роскоши, богатства и изысканного вкуса. Их ткали из шелка и натуральной овечьей шерсти. Поначалу рисунки таких ковров выполнялись в приглушенной, «пастельной» гамме, более поздние были насыщенны яркими цветами.

На мануфактуре в Обюссоне по большей части трудились ткачи-гугеноты. Отмена Людовиком XIV Нантского эдикта о свободе вероисповедания в октябре 1685 года поставила мастеров в опасное положение. Статус гугенота объявлялся вне закона, и они были вынуждены бежать из Франции. Из-за потери квалифицированных кадров технологию ткачества в Обюссоне пришлось упростить. Однако задел старых мастеров оказался настолько велик, что в 1743 году Обюссон был официально признан центром французского ковроткачества. С конца XVIII века в Обюссоне также стали выпускать штоф — обивочную ткань для стен и мебели с узкими полосами цветочных гирлянд и мелких розеток. А в 1742 году освоили производство ковров для пола.

Сегодня оригинальные ковры из Обюссона, как и изделия Савоннери, можно увидеть в Музее национальной меблировки в Париже.

Алексей АНИКИН