В исполнении Юрия Никулина и Георгия Вицина песня «Постой, паровоз..» не выглядит блатной. А ведь это классика тюремного фольклора!

Юрий Никулин с юности занимался коллекционированием: искал хорошие песни. Записывал их в специальный альбом. Среди прочих здесь можно было найти и «Постой, паровоз…» с припиской — «народная».

Такая жалостливая!

Альбом актер всегда брал с собой, когда приходилось куда-то уезжать. Вместе с ним прошел и войну. Тетрадь за годы поистрепалась, но оттого не стала менее дорога. И, когда Леонид Гайдай обратился к актеру: «Нужна песня, какая-нибудь блатная», тот сразу вспомнил о своем альбоме. Это был 1965 год, шли съемки фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика».

Никулин предложил режиссеру несколько песен. Но тот отметал их одну за другой: не то, слишком грубые. «Вот бы что-нибудь лирическое, жалостливое…» — мечтал режиссер.

И Юрий Владимирович тихо завел: «Постой, паровоз, / Не стучите, колеса, / Кондуктор, нажми на тормоза…» Да, это была она!

Никулин был рад ценной находке, но искренне считал: у его «паровоза» нет автора. Как оказалось, ошибался…

Версия 1: Сидя в камере

Николая Ивановского, осветителя на киностудии «Ленфильм», знали все. На дружеских посиделках он любил рассказывать истории и петь. Среди его коронных песен была «Постой, паровоз…» Однажды выяснилось: это его сочинение! И почему никто об этом не знал? «А я никому не говорил, только друзьям», — оправдывался автор.

Судьба у Николая Ивановского была непростой. Уже в 14 лет он загремел за решетку. Мальчишку поймали на воровстве — таскал еду. Шел 1944-й год… Паренек несколько раз пытался бежать. Каждый раз его ловили и добавляли срок. В целом Николай провел в местах не столь отдаленных более десяти лет. А в 1946 году, находясь в колонии в Карелии, сочинил знаменитую «Постой, паровоз…»

Отсидев, Ивановский устроился на «Ленфильм». Завел на киностудии друзей: с ним здоровались Михаил Кононов, Инна Чурикова, Олег Даль. Помимо «Паровоза» он написал еще 38 песен и четыре книги рассказов.

Версия 2: Лёжа на рельсах

Не менее впечатляющей была судьба Генриха Соломоновича Сечкина, музыкального педагога, писателя и… вора в законе. Сечкин тоже приписывал себе авторство песни.

Родился в обеспеченной семье. Но, когда началась война, отца забрали на фронт, где он и погиб, мать умерла от голода. Чтобы прокормиться, начал воровать, за что получил срок. А выйдя на свободу, понял: жизни у него нормальной не будет. На работу не брали, он остался один на всем свете… С этими мрачными мыслями Сечкин отправился к железной дороге. Положил голову на рельсы и стал ждать смерти. Невольно вспомнил мать, и в голове родились строки: «Я к маменьке родной с последним приветом…».

Позже Генрих снова попал в тюрьму, отсидел в общей сложности 15 лет. Но и его под конец жизнь наградила: со своими произведениями он выступал на радио, в домах культуры и даже получил награду из рук Брежнева.

Привет из Магадана

Ивановский и Сечкин были не единственными, кто претендовал на авторство песни. Позже ее нашли в книге «Песенный фольклор ГУЛАГа как исторический источник». Подпись внизу гласила: «Магадан, 1939 г.» Получается, шлягер сочинен задолго до Сечкина и Ивановского?

Похожую композицию можно найти и в репертуаре Жанны Бичевской под названием «Вот тронулся поезд». Речь в ней идет про солдата, которому дали трехдневный отпуск, чтобы проститься с умирающей матерью.

Где же правда? А нет ее! Легче всего признать песню народной. В конце концов, она действительно давно ушла в народ. Шлягер живет!

Ольга ЗАЙЧУК