Джордж Кеннан прославился в Америке как крупнейший авторитет во всем, что касается России. Он стал первым американцем, которому удалось проникнуть в некоторые «медвежьи углы» нашей необъятной страны.

В 1865 году Кеннан был нанят русско-американской телеграфной компанией для исследования возможного маршрута прокладки телеграфной линии из США в Россию, через Аляску, Берингов пролив, Чукотку и Сибирь. На выполнение задания ушло два года. За это время телеграфист Кеннан, продвигаясь на собачьих упряжках, побывал на Чукотке и Камчатке. Вот так начиналась его любовь к России. Вернувшись домой, в родной штат Огайо, он издал книгу «Кочевая жизнь в Сибири», после чего стал зарабатывать на жизнь чтением лекций о России.

Путь в Дагестан

Следующее путешествие Джордж Кеннан предпринял в 1870 году. Он прибыл в Петербург в то время, когда все только и говорили, что о Кавказской войне. Тема была весьма популярной, и повсюду в столице продавались горские кинжалы, инкрустированные серебром и золотом, входили в моду башлыки. На американца это произвело неизгладимое впечатление, и, не обращая внимания на предостережения об опасности кавказского путешествия, он вскоре очутился в Дагестане. Позднее Кеннан утверждал, что из всех мест, виденных им в России, самым экзотическим и живописным стал именно Кавказ.

Оказавшись в городе Шуре, он свел знакомство с наместником края, грузинским аристократом князем Горгадзе, а затем совершил с ним двухнедельный конный переход через горы — по малоизвестным землям Дагестана. Даже из русских людей мало кто посещал те места, а среди американцев Кеннан был первым. В тот год ему исполнилось 25 лет.

Картина, представшая перед глазами путешественника во дворе губернаторского дома, показалась ему совершенно необычной и поразительной. Князь Горгадзе в папахе и зеленом шелковом халате, перетянутом на талии массивным серебряным поясом, стоя на террасе дома, беседовал с генералом Тергукасовым и офицерами в нарядных мундирах командования Кавказского корпуса.

Три десятка горцев в долгополых серых камзолах, украшенных газырями из слоновой кости, в высоких папахах из черной овчины и белых бурках из верблюжьей шерсти, в алых сапожках с золотым позументом были уже в седле; они прилаживали и оправляли на себе украшенные серебром ружья, пистолеты, сабли и кинжалы, ожидая сигнала отправиться в путь.

Кавказские впечатления

Когда прозвучал сигнал к отправлению, Кеннан с горцами через Аварские ворота двинулся в горы Дагестана. Первый ночлег предстоял в ауле Джунгутай. Узнав о приближении князя и его свиты, как пишет путешественник, «группа горцев из аула в богатых одеяниях, сверкая серебром оружия и газырей, галопом вылетели из каменных ворот. Они стегали лошадей хлыстами, вопили и гикали… и беспрестанно стреляли, устремляясь в нашу сторону. Картина этой яростной атаки заставляла сильнее биться сердце, но не зная, что у них на уме, я почти бессознательно потянул узду и нащупал револьвер… Расстояние между нами все сокращалось, и вдруг, по мановению поднятой руки их предводителя, лошади прянули назад, и сверкающие серебром всадники, в последний раз взмахнув саблями в воздухе, остановились и, пройдя еще немного, замерли в паре метров от высокого седла Горгадзе. Затем с громким криком: “Асалаам алейкум» (мир вам!) — сунули в ножны оружие, спешились и потянулись в почетном приветствии к князю».

Жители аула — лезгины — удивили Кеннана тем, что их внешность была абсолютно европейской. Его внимание привлекла характерная для горцев особая орлиная пристальность взгляда. После чаепития для гостей были устроены танцы и игры. Кеннан замечательно пишет о начале представления: «Войдя в круг, один из горцев прижал к правой щеке вывернутую ладонью наружу правую руку, простер левую и, склонив голову, начал двигаться в такт биению тамбуринов, под ритмическое хлопанье обступившей его со всех сторон сотни зрителей. К нему моментально присоединилась ясноглазая и грациозная молодая женщина — отделившись от группы женщин, стоявших возле террасы, она поплыла навстречу ему, протянув руки из широких и длинных рукавов своего фисташково-зеленого шелкового одеяния. Она плавно выступала на цыпочках, рукава раздувались, как крылья, а ее лицо и скромно потупленный взор были, по выражению Горгадзе, «как у ангела, готового вот-вот воспарить с земли на небо»».

День за днем двигалась губернаторская кавалькада по дикой гористой местности из аула в аул, где Кеннан имел возможность наблюдать обычаи местных жителей. Окна в домах, в которых он ночевал, были больше похожи на бойницы, а на некоторых дверях он видел прибитые к ним человеческие кости или мумифицированные останки отрубленных рук — ужасные трофеи прежних битв или кровной мести. После длительных переходов группа, достигнув высоты 3000 метров, стала, наконец, спускаться в благословенную цветущую Алазанскую долину, где находилось имение князя Горгадзе.

После кавказского путешествия за Кеннаном в Америке прочно закрепилась слава специалиста по России.

По почтовому тракту

В Америке Кеннан продолжал популяризировать Россию, стал ее активным пропагандистом и выступал против нападок на нашу страну. Он старался находить и читать русские газеты и журналы, а также книги русских авторов. Под влиянием русской официальной прессы Кеннан был враждебно настроен к русским нигилистам и обрушивался с критикой на тех, кто вершил в стране террор и даже покушался на царскую особу. Заслужив своей позицией симпатии русского правительства, он стал разрабатывать новый план визита в Россию.

На сей раз Кеннан обратился с просьбой допустить его к осмотру рудников и тюрем Сибири, и ему охотно дали разрешение. Любопытно, что в этом случае Кеннэн сразу получил значительную финансовую поддержку от американского правительства, по замыслу которого он должен был получить истинное представление о положении российских каторжан.

С мая 1885-го по август 1886 года Джордж Кеннан вместе с художником из бостона Джорджем Фростом совершил поездку по Сибири. Заметим, что к этому времени он уже хорошо выучил русский язык, что позволило ему свободно общаться и получать информацию от многих политических ссыльных. Его друзьями стали многие «инакомыслящие», в том числе эсерка Екатерина Брешко-Брешковская, известная как «бабушка русской революции».

Писатель Кеннан и художник Фрост проехали по Сибирскому почтовому тракту с запада на восток, от Екатеринбурга до Карийских рудников, что в Восточном Забайкалье, к северу от Нерчинска. А затем обратно — с востока на запад. Отклонившись от тракта в сторону, побывали в Кяхте, Минусинске и Алтайске. Поездка была нелегкой, путешественникам приходилось самим искать места для ночевок, договариваться о смене лошадей, добывать пищу, предусмотрительно обходить те поселения, в которых свирепствовали тиф и чума. Они узнали, что такое ночевать на холодном полу почтовых станций, избавляться от насекомых, которыми кишели избы на постое. Но самым тяжким испытанием для американцев было посещение тюрем и тюремных больниц, особенно тех, где находились женщины и дети. Так что дорога для них стала настоящим испытанием на прочность, физическую и психологическую.

К концу пути от переутомления у Фроста случилось помутнение рассудка, Кеннану тоже впоследствии пришлось долго лечиться. Тем временем спонсоры в Американских Штатах требовали предъявить результаты. Поэтому уже скоро Кеннан приступил к публикациям статей в общественно-политических журналах. К чести «спеца по России» скажем, что он не смог назвать черное белым. Действительность, с которой он столкнулся, изменила его мнение о характере царизма в России. Отныне он стал прославлять российских революционеров (со многими из них успел подружиться в России), а на лекциях для достижения большего эффекта появлялся перед аудиторией в одежде российского заключенного и кандалах.

В 1891 году Кеннан издал книгу «Сибирь и система ссылки». Сразу после появления в Нью-Йорке труд сей был переведен на все европейские языки и издан во многих странах. Но в России книга распространялась нелегально. Ее прочитал Лев Николаевич Толстой и написал автору письмо: «Очень и очень благодарен Вам, как и все живые русские люди, за оглашение совершающихся в теперешнее царствование ужасов».

Максим КАРАСЕВ