В 2014 году в России впервые в мире были сформированы специализированные Арктические войска, предназначенные для операций в условиях полярного климата. Поскольку боевые действия на Севере имеют свою специфику, стоит обратиться к истории, чтобы понять, на какие примеры создатели этих войск ориентировались.

Вплоть до XX века боевые действия в зимнее время обычно замирали. Воевать зимой холодно и некомфортно. Но главная причина проистекала из проблем логистического характера.

Войска могли таскать громадные обозы, снабжаться из заранее организованных складов или закупать (конфисковывать) продукты у населения, но возможность воспользоваться одним из этих способов в зимнее время снижалась многократно. Так что на практике зимой боевые операции ограничивались короткими набегами на противника.

«Столкнуть армию на лед»

Правда, история помнит про сражения между русскими и крестоносцами, произошедшие на льду Чудского озера (1242) и в снегах при Раковоре (1268). Но при относительно крупных масштабах они все-таки представляли собой приграничные столкновения, вступая в которые, противники не отрывались далеко от своих баз снабжения.

Сражение на Чудском озере можно условно признать как одну из первых зимних военных компаний

В сущности, первой зимней кампанией, закончившейся стратегическим успехом, стал переход шведской армии Карла X Густава через проливы Малый и Большой Бельт, отделявшие Швецию от Дании (30 января — 15 февраля 1658 года). Для датчан появление 12-тысячного войска противника у стен Копенгагена стало шоком, и они предпочли признать поражение, зафиксированное Роскилльским миром. Но здесь надо сделать важное уточнение. Рейд шведов был внезапным только вначале и оказался разбит на два этапа с долгим «перекуром» на благоустроенном острове Фюн. Длина каждого из двух отрезков маршрута составляла порядка 20 километров, то есть расположенные на шведском побережье базы снабжения находились в пределах одного дневного перехода от Фюна. И вообще, со стороны Карла X этот переход был чистой импровизацией. Сунулся на авось — неожиданно получилось. Но в последующие 150 лет повторить нечто подобное никто не пытался.

В феврале 1808 года началась последняя Русско-шведская война. Русские достаточно легко смогли овладеть южной частью Финляндии, но затем противник перешел в контрнаступление и нанес несколько болезненных ударов. Очередной перелом наступил в сентябре после выигранной Николаем Каменским битвы при Оравайсе. На Севере русские войска приблизились к границе, отделявшей Великое княжество Финляндское от Швеции, но продолжать зимой наступление в этом суровом и малоосвоенном крае было слишком рискованно.

И тогда возникла идея — нанести удар южнее, перейдя по льду Ботнический залив и вторгнувшись на восточное побережье Швеции. Не исключено, что эта идея принадлежала самому Александру I, который неплохо разбирался в военной истории.

После корректировок план претерпел изменения. Главный удар наносил корпус Петра Багратиона, которому предстояло перейти Ботнический залив в южной его части. При этом сначала требовалось преодолеть 95 километров от Финляндии до Аландских островов, овладеть архипелагом и только потом совершить второй скачок 42 километра длиной до шведского побережья.

В 300 километрах севернее, в самом узком месте Ботнического залива, через пролив Кваркен, должен был наступать корпус Барклая-де-Толли. Расстояние здесь тоже составляло 95 километров, но никаких крупных обитаемых островов по дороге не было.

Достигнув шведского берега, Багратион и Барклай-де-Толли как бы зажимали Стокгольм в клещи с севера и юга. А чтобы Финляндская армия шведов не устремилась столице на помощь, еще севернее, в районе Торнео, предстояло наступать Павлу Шувалову.

Замысел выглядел авантюрно, и, поскольку командующий русскими войсками Кнорринг пытался его саботировать, царь отправил в Финляндию своего любимца Алексея Аракчеева, поставив ему задачу «столкнуть армию на лед».

«Невозможного не существует»

Играя на честолюбии и ссылаясь на государеву волю, Аракчеев сумел правильно настроить и непосредственных исполнителей. И главное, он взял на себя решение вопросов снабжения.

На пути от главной русской базы в Або (Турку) до западного побережья Суоми были организованы склады с необходимыми припасами. Орудия устанавливали на салазки. На такие же салазки уложили дрова и продукты. Лошадей перековали на зимние подковы.

Войскам выдали не предусмотренные униформой меховые полушубки и шапки, специальные овчинные безрукавки под шинели и валенки. Поскольку топливо следовало экономить, а разжигать костры прямо на льду было проблематично, выдаваемый на руки паек состоял в основном из сала и водки.

Важным моментом стало четкое календарное планирование, поскольку было очевидно, что, как только маховик наступления будет запущен, координировать действия удаленных друг от друга корпусов уже не получится. И действительно, все прошло как по нотам.

Корпус Багратиона выступил утром 3 марта 1809 года пятью колоннами и уже к вечеру достиг острова Вордё — первого из Аландского архипелага. В обозе следовали Кнорринг и Аракчеев. На острове Бенэ произошла первая стычка с противником, который отошел после появления в тылу отряда Кульнева. Через двое суток Аланды были захвачены, причем на ход операций не повлияло прибытие парламентера, сообщившего о дворцовом перевороте в Стокгольме и вступлении на престол короля Карла XIII. Аракчеев и Багратион резонно решили, что внутренние шведские разборки не должны влиять на график боевых операций.

Авангард Кульнева сильно потрепал отходящего противника и утром 7 марта вступил на шведское побережье, захватив городок Грисслехамн в двух переходах от Стокгольма.

Барклай выступил 7 марта с отрядом из 3200 человек, не дожидаясь сосредоточения своего 8-тысячного отряда. Перед походом был зачитан приказ, в котором он выражал уверенность, что «для русских солдат невозможного не существует». После первой ночевки на льду пушки и припасы пришлось оставить среди ледяных торосов.

Из воспоминаний участника похода: «С самых первых шагов по ледяному полю солдаты столкнулись с почти непреодолимыми трудностями. Несколько недель назад могучий ураган взломал лед, нагромоздив целые горы из огромных глыб. Эти ледяные горы создавали впечатление морских волн, внезапно скованных морозом. Переход становился все тяжелее и тяжелее. Солдаты вынуждены были взбираться на ледяные глыбы, а иногда и убирать их с пути, борясь к тому же и со снежной бурей. Брови солдат побелели от инея. В это время поднялся сильный северный ветер, угрожая превратиться в ураган, способный сломать лед под ногами…»

Утром 10 марта Кваркен был преодолен и русские войска вышли к Умео. Обнаружив вмерзшие в лед старые суда, измученные солдаты начали разжигать костры, вид которых вызвал в городе страшную панику.

Перепуганный комендант граф Кронштедт оставил Умео без сопротивления и даже поспешил заключить перемирие, без боя отступив на 200 километров.

Шах и мат шведам

Наступавшим с 6 марта на суше при 30-градусном морозе войскам Шувалова тоже приходилось непросто, но, делая по 30-35 километров в день, они оттеснили противника к Каликсу, после чего колонна Алексеева обошла шведов по льду и взяла в окружение. Генерал Гриппенберг с семью тысячами капитулировал, обязавшись распустить войско по домам и отдать русским все магазины вплоть до уже занятого Барклаем-де-Толли Умео.

Шведское правительство подписало перемирие и в сентябре уступило Финляндию России. Первая в истории кампания, которую с полным правом можно было бы назвать зимней (хотя разворачивалась она в первой половине марта), завершилась.

Действия корпусов Багратиона, Барклая-де-Толли и Шувалова продемонстрировали, что в «странах полярных» побеждают войска, которые с большим успехом могут противостоять таким врагам, как холод и безлюдные пространства. Соответственно, решающую роль играют акклиматизация личного состава и система снабжения. Понятно, что в этом плане шведы и финны как минимум не уступали русским, но в вопросах логистики отставали. Между тем допущенные в сфере снабжения незначительные (на первый взгляд) ошибки при столкновении с пространственно-климатическими реалиями могут привести к грандиозной катастрофе, примером которой может служить гибель наполеоновской армии в России.

И если уж эти факторы действуют в относительно теплых условиях Скандинавии, то в условиях Арктики их значимость повышается на порядок.

Максим ЛУКОШКОВ