Случившийся накануне нового 2025 года скандал в Большом театре, связанный с дефицитом билетов на спектакль «Щелкунчик», еще раз подтвердил: билетная мафия жива! А родилась она более полувека назад, когда в период хрущевской оттепели советские граждане вдруг открыли для себя мир театра. Достать билетик в престижные театры стало непосильной задачей. Правда, для тех, кто был готов платить, — все двери были открыты.

Официальная цена театрального билета в СССР варьировалась от 80 копеек до 5 рублей. У спекулянтов его цена могла составлять все 100! И люди покупали…

Источник валюты

Кто такие «жучки», сегодня мало кто помнит. Между тем во времена застоя именно так называли спекулянтов, продающих втридорога театральные и концертные билеты. Попасть на аншлаговый спектакль считалось такой же удачей, как приобрести с черного входа в гастрономе черную икру, крабов, сервелат.

В столице СССР официальной реализацией билетов занималась Московская дирекция театрально-зрелищных касс (МДТЗК), а также касса при театре. Вот только купить их было очень затруднительно. Для этого нужно было быть таким фанатом театра, чтобы, заняв очередь с вечера, провести возле дверей  кассы всю ночь. А к утру из таких же сумасшедших формировалась очередь на приобретение. Через каждые 2-3 часа — перекличка: не откликнулся — вылетел из очереди.

Из-за таких вот фанатов Мельпомены в саду «Аквариум» у театра Моссовета был полностью уничтожен газон, люди его просто вытоптали. Более того, ночью было холодно, и ожидающие разводили костры, чтобы согреться. А во дворах ближайших к театрам домов устраивался общественный туалет Впрочем, во дворах — это еще полбеды, в те времена на дверях подъездов домофоны не висели, и люди, бывало, справляли нужду в них.

Стоит добавить, что в кассы поступало ограниченное число билетов на каждый спектакль, а потому простые театралы могли купить билет далеко не на каждый спектакль. Так, билеты на спектакль «Двенадцатая ночь» в театре «Современнию» или балет «Спартак» в Большом театре вообще не продавались в кассах, но на каждом представлении был аншлаг. Это объяснялось тем, что почти все билеты в Большой театр (около 90%) распределялись через систему «Интyрист». Иностранцы платили за билеты валютой, что было выгодно государству. А если билеты не пользовались спросом у туристов, их продавали «по блату» знакомым. До касс они если и доходили, то улетали в мгновение ока.

Надо отметить, что в кассе покупатель мог приобрести не больше двух пар билетов — вроде как на себя и жену и на двух своих детей или тестя и тещу. Это ограничение было введено для того, чтобы ушлые перекупщики не могли выкупить все билеты, чтобы потом их перепродавать. Но вот казус — рулоны билетов как раз-таки и оказывались не в кассах, а у перекупщиков. Каким образом они к ним попадали — знали только посвященные в этот бизнес люди.

Студенческий подряд

В советские годы актеры и сотрудники театров имели право на так называемые контрамарки. Это было своего рода нематериальное поощрение со стороны администрации, которое легко превращалось в материальное. Конечно, актеру «Современника» или Театра на Таганке сделать это было куда проще, нежели актеру любого областного театра драмы. Они сдавали свои контрамарки в виде билетов знакомым перекупам, которые давали неплохую цену. Но перепродавали контрамарки не все их получатели. Иногда куда выгоднее было их подарить нужным людям — профессору медицины, директору гастронома или торговой базы. Расчет был на ответную любезность. Так, за два билета на «Вишневый сад» с Высоцким можно было получить талон на приобретение автомобиля ВАЗ-2101.

Однако основной маршрут «ухода» билетов «налево» заключался в примитивной схеме: администрация театра — перекуп. Суть ее заключалась в следующем: за определенное вознаграждение заведующий кассой или заместитель директора театра по хозяйственно-административной части «передавал» спекулянту десятки билетов. А чтобы это не выглядело коррумпированной схемой, за которую можно было сесть в тюрьму, «передача» проходила через кассу под видом обыкновенной продажи. Естественно, не больше двух пар билетов в руки. Как это возможно?! Да очень просто.

С начала 1970-х годов предприимчивые спекулянты подключили к этой схеме студентов московских вузов. В нужное время они приезжали из студенческого общежития (иногородние были более мобильны и более мотивированы, нежели москвичи) к кассе театра и образовывали обычную очередь. Причем в очереди они занимали места с 20-го по 50-80-е — в зависимости от театра. А вот с 1-го по 20-е место доставалось привилегированным льготникам — ветеранам войны, представителям парткомов и ведомственных учреждений. Попасть простому человеку в начало очереди было практически невозможно.

Директор «Ленкома» Марк Варшавер вспоминал, как под дверями их кассы «шустрила» группа студентов МГТУ имени Баумана. Будущие физики-ядерщики потом обменивали купленные билеты на книжные талоны и покупали редкую литературу. Но большинство билетов они сдавали «старшему», который принимал билет не за номинал, а с наценкой в 1-2 рубля. За один день студент мог купить 20 билетов по полтора рубля, а сдать их по 2,50. Навар — 20 рублей, еще одна стипендия и всего за один день! По слухам, сначала таким предприимчивым студентом, а потом и старшим группы был Михаил Фридман, основатель Альфа-Банка.

«Чужие здесь не ходят»

Именно эти приемщики билетов, они же — старшие группы были главными лицами в этой схеме. Скупив билеты у студентов, вечером они приезжали на собственном автомобиле поближе к театру и встречались с «жучками», они же «толкачи». Вот у этих людей и мог приобрести билетик на «Гамлет» или «Щелкунчик» театральный фанат. Правда, цена была кусачей — 20, 30, 50 рублей. Если постановка была из разряда «только для ВИП», билетик маг стоить и все сто рублей! Интересно, что территория у главных театров Москвы была строго поделена между билетными группами. Так, от станции метро «Охотный ряд» до Большого театра расстояние не больше трехсот метров, и весь маршрут был поделен между «жучками».

Чем ближе к театру — тем дороже стоил билет у них. Также была зависимость: чем ближе место к сцене, тем дороже билет Если же возле входа в театр появлялся случайный человек, предлагавший купить у него билет, то «жучки» сначала его оценивали. Это мог быть и офицер ОБХСС, а мог и простой театрал, решивший отказаться от билета. Тогда у него спокойно перекупали билет или ждали, пока он продаст его такому же любителю. Но вот если он появился у театра второй раз (да еще и без «крыши»), то у него могли быть крупные неприятности вплоть до тяжких телесных.

Была и другая схема. Постоянным театралам, имевшим деньги, «жучки» давали номер телефона, по которому можно было заказать билет на нужную постановку. После чего в день спектакля заказчик приезжал к театру, и там к нему подходил человек и передавал билеты. Правда, эта схема иногда давала сбой. Если «жучок» видел, что человек ведет себя нервно или плохо одет, то он мог и проигнорировать оговоренную сделку. Инстинкт самосохранения у опытных спекулянтов был на высоте.

Основная опасность, конечно, исходила от милиции. Точнее, от ОБХСС. Однако борьба со спекуляцией театральными билетами не была в приоритете у этого подразделения. Конечно, ОБХСС проводило редкие рейды и даже заводило уголовные дела, но служебный выхлоп от них был минимальный. Доказать сговор и факт наличия ущерба государству было довольно сложно, соответственно карьеру на таких делах построить было невозможно.

Реальный срок — до трех лет — получали «новички», недавно ставшие реализаторами. А организаторы группы оставались безнаказанными, ибо привлечь их к ответственности было сложно. В первой половине 1980-х в Москве удалось осудить большую группу билетных спекулянтов, работавших под «крышей» сотрудников милиции. На это было скорее исключением из правил.

Алексей МАРТОВ