Спасибо, сердце

Автор: Maks Авг 30, 2019

Однажды вечером 87-летний Утесов позвонил своему старинному приятелю и спросил:
— Как ты думаешь, мне еще не поздно жениться?
— Вам? Конечно не поздно, Леонид Осипович! Женитесь и ни о чем не думайте!
-Но я уже 22 года вдовец. Мне не хотелось бы оскорбить память Леночки…
— Елена Осиповна была умной женщиной, она бы первая сказала, что жениться вам просто необходимо.

Меня хватит на всех!

Уже в 17 лет у Утесова было море поклонниц, Одна экзальтированная особа, прочитав в утренней газете, что ее кумир погиб, упав с каната, застрелилась за несколько часов до того, как в вечерних газетах вышло опровержение — на самом деле он, действительно упав, отделался ушибами и как ни в чем не бывало продолжил спектакль. В другой раз за Утесовым с шашкой наголо гонялся усатый верзила-полицейский, муж очень хорошенькой, но ветреной жены, любительницы театра и актеров. С каждой из своих партнерш (а их, учитывая частую смену театров, у Утесова была уйма) он непременно заводил роман. Но только актрисе Леночке Голдиной на второй день знакомства предложил руку и сердце.

У Лены были утеряны документы, и целый год Утесов искал раввина, который бы согласился их сочетать браком. Наконец, когда Лена была уже «глубоко» беременна, нашел. Выйдя из синагоги, молодой супруг сказал: «Твой единственный действующий документ — мой паспорт, в котором ты теперь записана. Ты никогда от меня не уйдешь!» А через несколько дней у них родилась дочь — Эдита.

В 1916 году Утесова забрали в армию. После трех недель обучения он неминуемо попал бы на фронт, если бы у фельдфебеля Назаренко не было молодой жены, Леонид при каждой встрече так галантно целовал ручку чернобровой Оксане, что Назаренко не выдержал и… помог выправить фиктивную медицинскую справку, освобождавшую Утесова от армейской службы. Это было настоящим спасением для Лены и Диты — артистический заработок Утесова, пусть и не слишком большой, был их единственной статьей дохода.

Шло время, слава Утесова росла, а вместе с ней росло и его состояние. Елена Осиповна обожала музейные бриллианты и словно одержимая скупала их у полуподпольных московских ювелиров. Но о мотовстве и речи не шло! Скорее таким образом она делала припасы на черный день. Леночка вообще очень рационально вела финансовые дела семьи, не позволяя ни копейки потратить попусту. Для Владимира Маяковского, Исаака Бабеля, Михаила Зощенко, Исаака Дунаевского чета Утесовых еженедельно устраивала пышные застолья с рябчиками, осетрами и черной икрой. А вот скромной театроведке Людмиле Бурлак, на протяжении 3 лет ежедневно приходившей в дом к Утесовым, чтобы помогать в работе над воспоминаниями, ни разу не предложили даже чашки чая. Утесов вполне разделял женину любовь к экономии. Даже на хорошеньких женщин, которых, женившись, вовсе не забыл, он умудрялся совсем не тратиться.

Когда его упрекали в изменах жене, он отвечал: «Не волнуйтесь, Лена не в обиде. Моего еврейского сердца хватит на всех». Но однажды Утесов влюбился не на шутку и даже, собрав чемоданчик, ушел к очаровательной и юной партнерше по спектаклю, Елизавете Тимме. Был февраль, метель, лютый холод. Елена Осиповна купила подводу дров, прислала к дому Тимме вместе с запиской: «Топи. Следи за здоровьем Леонида Осиповича». Он первый нашел записку. Собрал чемодан и уехал домой…

С тех пор Елена Осиповна старалась держать романы мужа под строгим контролем, не позволяя им перерасти во что-либо серьезное. Она вообще стала одерживать верх над Утесовым, а он все охотнее и охотнее подчинялся…

Кефир и котлеты

Утёсов и Тоня

Для Утёсова Тонечка Ревельс была праздником и свежим ветром

Шел 1944 год. Однажды в коридоре Мосэстрады к Утесову кинулась безумного вида девица с криком: «Если не у вас танцевать, то все равно где, хоть в колхозе!» Рядом с ней топтался застенчивый молодой мужчина невероятной красоты. Утесову эта пара чем-то сразу понравилась. А посмотрев, как они танцуют, Леонид Осипович воскликнул: «Дети, сама судьба привела вас ко мне!»

Главный администратор утесовского оркестра, почуяв в характере новой танцовщицы изрядную долю авантюризма, тут же предупредил ее: «Танцевала тут до вас одна, и были романтические эпизоды. Жене Утесова все это не понравилось, и я уволил девицу». Да что тут изменят предупреждения? Тоне — 22 года, она честолюбива, бедна и никому не известна. Утесову — под 50, он знаменит, шикарен и моложав.

Их любовь началась на гастрономической почве. На гастролях в гостиничном номере Тоня жарила котлеты. Раздался стук в дверь, на пороге стоял улыбающийся Утесов: «Дети, а почему вы прячетесь в номере?» Попробовал котлету и стал наведываться каждый вечер. Узнав от администратора по телефону об этих трапезах, Елена Осиповна позвонила Тоне: «Леонид Осипович полнеет, его ужин должен быть легким». Котлеты Тоня в срочном порядке заменила на кефир…

Но гастроли кончились, и только тогда Утесов понял, что безнадежно влюблен в своего «повара». «Тонька — чудо. Остроумная, изобретательная, веселая», — говорил друзьям Утесов. А про себя добавлял: «Эх, встретил бы я ее лет на 5 раньше…» Теперь же страх, однажды поселившийся в душе Утесова, не позволял ему взять и резко поменять свою жизнь…

Впрочем, все устроилось без семейных драм: Новицкий, муж Тони, был не ревнив, да и Елена Осиповна очень скоро перестала возражать против нового мужниного романа. Видимо, ей и без ревности хватало забот, особенно с дочерью. Эдит давно уже выступала вместе с отцом и вела ту же кочевую гастрольную жизнь. Да и характером она пошла в Утесова: своему мужу Альберту — добропорядочному режиссеру документального кино — Дита изменяла с таким размахом, что честь семьи Утесовых часто оказывалась под угрозой.

Вторая жена

Очень скоро Тонечка Ревельс научилась быть необходимой всем членам этого семейства. Для дочери она стала бескорыстной наперсницей, жилеткой, в которую можно выплакаться, подружкой, перед которой можно похвастаться, компаньонкой, которой можно поручить организацию очередного романтического свидания… Для жены Тоня была глазами и ушами: в случае, если увлечения Эдит становились слишком угрожающими, именно Тоня должна была предупредить Елену Осиповну. К тому же та не могла сопровождать мужа на гастроли, а кому еще можно было поручить заботу о здоровье Леонида Осиповича, его режиме и гардеробе, как не верной Тоне? Ну а для отца семейства Тонечка была праздником, свежим ветром, оживлявшим и разнообразившим его немолодую жизнь. При этом Утесов мог отругать ее за то; что задержалась с возвращением ему двухрублевого долга: «Елена Осиповна будет недовольна…»

С годами его характер все сильнее менялся. Утесов стал мнительным, неуверенным, часто впадал в депрессии. Выход на сцену теперь превратился для него в пытку — его преследовал страх провала, ничем, впрочем, не обоснованный, Чтобы взбодрить мэтра перед выступлением, Тоня придумывала всякие смешные штуки: то приколет к его сценическому костюму целую бездну голубых бантиков, то увесит дурацкий фикус на подоконнике гримерки яблоками, то нарисует какую-нибудь смешную картинку. А уж как она умела его хвалить! Целые истории ему рассказывала о нем же самом — величайшем джазмене. «Тоня, дальше!» — молил Утесов с детской доверчивостью.

Как-то весной Тоня и Леонид Осипович шли по улице, Она сказала:

— Сейчас мы с вами будем целоваться, потому что весна.

— Это авантюра.

Тоня не слушала. Она забежала вперед и пошла ему навстречу:

— Голубчик, дорогой! Какая неожиданность! А я только-только приехала из Ленинграда!

Потом Тоня точно так же «приехала» из Тулы, из Рязани.,, «Эта любовь у меня никогда не пройдет, — вдруг подумал Утесов. — Ну почему Тонька — не моя жена…»

Хотите анекдот?

Елена Осиповна умерла, когда Утесову было 65 лет. Никакого освобождения и тем более облегчения, он не испытал. Какое там! Даже Тоня как-то сразу стала не нужна. Утесов засел один в своей гулкой огромной квартире, не вылезая из халата, почти не вставая с кресла, слушая собственные записи и предаваясь воспоминаниям. На сцену он решил больше не выходить— страх совсем одолел его. Да тут еще Эдит испугалась, что отец может жениться на Тоне, кстати, тоже недавно овдовевшей.

Тоня почувствовала, что Утесовы видеть ее больше не желают. Обменяла свою пятиметровую комнату в Москве на квартиру в Воронеже и уехала. Через месяц в ее новом жилище раздался звонок: «Приезжай! Я очень люблю тебя!»

Тоня приехала, отругала домработницу за грязь и духоту, выбросила на помойку уютный утесовский халат — жизнь опять заискрила! Тоня даже заставила Утесова снова выйти на сцену. Но о женитьбе речи не заходило, И она почувствовала, что он уже никогда не будет принадлежать ей. Елена Осиповна его не отпускала, и дело тут было вовсе не в том, что Утесов любил свою законную жену сильнее, чем ее, Тоню. Просто та робкая половина его натуры, которая досталась ему от отца и которую всячески развивала в нем властная, экономная и осторожная Елена, вконец задавила материнскую, бесстрашную и своевластную, которая была созвучна ей, Тоне Ревельс.

Через несколько лет от рака крови умерла Дита. Только тогда Утесов наконец сделал Тоне предложение. Свадебная церемония была упрощена до крайности — из уважения к возрасту жениха работники ЗАГСа согласились зарегистрировать брак у него дома.

Их роман длился без малого 40 лет, а брак — считаные недели. Весной 1982 года, оставив в Москве «молодую» супругу (Тоне тогда было 60 лет), Леонид Осипович уехал поправить здоровье в военный санаторий в Архангельское. Во время прогулки к нему на лавочку подсел генерал Шепилов. Утесов стал было жаловаться, что чувствует себя неважно, но потом сам себя перебил: «Что это я все жалуюсь? Хотите анекдот?» Пока Шепилов смеялся, Леонид Осипович умер. Это случилось в день его рождения — Утесову исполнилось 88 лет.

Анна ЮЛЬЕВА

«Кичман» в Кремле

В 1928 году Ленинградский театр сатиры поставил спектакль «Республика на колесах». Утесову в этом спектакле досталась роль пройдохи-уголовника Андрея Дудки. Для этого спектакля и именно под Утесова была написана песня «С одесского кичмана».

Успех песни был просто потрясающим. Где бы ни выступал Утесов, публика неизменно требовала «С одесского кичмана». В начале 30-х годов песню запретили к исполнению как идеологически вредную, но ее все равно пела вся страна, а однажды легендарный блатняк прозвучал даже в Кремле.

В 1935 году в Георгиевском зале Кремля чествовали героев челюскинской эпопеи (по другой версии — папанинцев). Утесов спел «Полюшко-поле» и еще несколько идеологически выдержанных песен, джаз-оркестр сыграл фокстрот «Над волнами».

Во время перерыва между номерами за кулисами появился офицер с тремя ромбами в петлицах: «Товарищ Утесов, спойте «С одесского кичмана». — «Не могу, — ответил Утесов. — Мне это петь категорически запрещено!» — «Пойте, САМ просил!» Утесов спел. Полярники вопили от восторга. Трижды исполнил в тот вечер на бис Утесов запрещенный шлягер.

Через несколько дней он встретил председателя реперткома и с издевкой сообщил ему, что на днях трижды исполнил «Кичман». Выслушав гневную тираду, что отныне он может считать себя безработным, да еще с волчьим билетом, Леонид Осипович уточнил, что пел по просьбе товарища Сталина и в случае увольнения обратится непосредственно к нему с просьбой о трудоустройстве.

Понятно, что никто Утесова не уволил, а «Кичман» после этого концерта получил негласное право на эстрадную жизнь.

  Рубрика: История любви 722 просмотров

Предыдущая
⇐ ⇐
⇐ ⇐

https://zagadki-istorii.ru

Домой

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

*

SQL запросов:44. Время генерации:0,365 сек. Потребление памяти:9.68 mb