Наступление в «другом направлении»Рассуждая о корейской войне, американские историки заявляют, что ее поворотным пунктом стала высадка войск ООН (в реальности - США) в Инчхоне, после которой почти уже одержанная коммунистами победа стала невозможной, Между тем был в этой войне и второй поворотный пункт, после которого победа стала невозможной уже для американцев. С окончанием Второй мировой войны бывшая японской колонией Корея оказалась разделена на две части по 38-й параллели. На севере, в Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР), у власти находились коммунисты во главе с Ким Ир Сеном. На юге, в Республике Корея (РК), утвердилось проамериканское правительство Ли Сын Мана. «Мы вас все-таки достанем»Коммунисты решили объединить страну силой оружия и 25 июня 1950 года начали полномасштабные боевые действия. Через два месяца им удалось взять столицу Южной Кореи Сеул и захватить 90% вражеской территории. Под контролем правительства Ли Сын Мана оставался только Пусанский плацдарм около 100-120 километров в глубину и 120 километров по фронту. Однако на дипломатическом поле события развертывались не в пользу коммунистов. Воспользовавшись отсутствием советских представителей, бойкотировавших заседания Совета безопасности ООН, американцы смогли провести нужную им резолюцию. КНДР объявлялась агрессором, что позволило США ввести в зону конфликта свои войска, действуя от имени мирового сообщества. Впрочем, для соблюдения декорума и руководствуясь принципом «штык лишним не бывает» Вашингтон убедил прислать символические контингенты и некоторых своих союзников, включая Британское содружество, Францию, Бельгию, Нидерланды, Турцию и даже Колумбию с Эфиопией. Осуществив успешную высадку в Инчхоне, американцы со товарищи развернули контрнаступление, отбили все утраченное, включая Сеул, и начали бодро маршировать на север. Теперь Ким Ир Сену оставалось надеяться только на своих «старших друзей» - Сталина и Мао. И они не бросили! Для начала советское руководство сосредоточило вблизи короткого, но стратегически важного участка советско-корейской границы ударную группировку в количестве пяти дивизий, которая вместе с базировавшимся в Порт-Артуре Тихоокеанским флотом находилась в оперативном подчинении маршала Родиона Малиновского. Но возможность непосредственно нанести удар по «зарвавшимся империалистам» была предоставлена главному союзнику Советского Союза. Возможно, определяясь в корейском вопросе, Сталин вспоминал слова Балды из сказки Пушкина. Заявляя черту, что не будет участвовать с ним в состязании, тот выставил своего «меньшого брата» - зайца. Мао Цзэдун зайцем, конечно, не был, но за Корею он собирался сражаться серьезно. Во-первых, таким образом он рассчитывал поднять свой престиж на мировой арене, а во-вторых, речь все-таки шла о ближайшем соседе. Серьезность своих намерений Мао демонстрировал с самого начала конфликта. 5 сентября 1950 года в своей речи перед правительством он, заочно обращаясь к американским империалистам, заявил: «Если вы настаиваете на войне - вы ее получите. Вы ведите свою войну, а мы будем вести нашу. Вы используйте ваше атомное оружие, мы будем использовать ручные гранаты. Мы найдем ваши слабые места. Мы вас все-таки достанем, и, в конце концов, победа будет за нами». 3 октября через индийского посла в Пекине американцам было передано сообщение, что в случае, если их войска пересекут 38-ю параллель, китайцы вмешаются. Трумэн решил, что Мао блефует. 8 октября «войска ООН» под командованием героя войны с японцами Дугласа Макартура пересекли «красную линию». К середине октября северокорейцы оказались прижаты к границе с Китаем. И тогда, несмотря на возражения других членов китайского руководства, Мао настоял на вмешательстве. Формально речь шла не о том, что Китай объявляет войну США или вообще противопоставляет себя ООН, а о том, что на помощь «подвергнувшейся наглой не спровоцированной агрессии» КНДР приходят китайские «народные добровольцы». Фактически же речь шла о вводе полноценных армейских соединений в составе пяти стрелковых корпусов и трех артиллерийских дивизий общим количеством около 270 тысяч военнослужащих. Американцы и южнокорейцы уже приближались к столице КНДР Пхеньяну. Находившийся в городе сотрудник советского посольства Тарасов вспоминал: «Сумрачный холодный день 18 октября. Чувствовалось, что наступают решающие события. За городом готовилась последняя линия обороны, на выгодных позициях закапывались танки. Мы подошли к реке Ялуцзян. Ее коричневатые воды неслись к океану. Неожиданно заметили странное движение: по мосту в нашу сторону потянулась вереница носильщиков. Китайские молодые ребята, одетые в защитного цвета армейскую одежду, несли на коромыслах, как у нас носят воду, продовольствие и снаряжение. Это были первые добровольцы». Отстоять Пхеньян не удалось. Американцы высадили к северу от города пятитысячный воздушный десант, и 23 октября столица КНДР пала. Однако «народные добровольцы» приближались. Командовавший ими генерал Пэн Дэхуай вспоминал: «Утром 21 октября дивизия нашей 40-й армии прошла неподалеку от Пучжина и столкнулась с марионеточными войсками Ли Сын Мана. Первое сражение было неожиданным, и я сразу же изменил наш прежний боевой порядок. Наши войска, используя характерную для них гибкую маневренность, разгромили несколько частей марионеточных войск Ли Сын Мана в районе Унсан. 25 октября наши войска победоносно завершили сражение. Мы не стали преследовать противника по пятам, так как не уничтожили его главные силы, а разгромили всего 6-7 батальонов марионеточных войск, а также потрепали американские части. В связи с тем, что американские, английские и марионеточные войска были высокомеханизированными, их соединения и части быстро отошли в район рек Чунчон и Кэчон, где сразу же приступили к созданию оборонительного рубежа». С ходу смяв передовые части противника, Пэн Дэхуай не стал искать приключений, а, отведя войска в горы, взял тайм-аут для их сосредоточения в сильные ударные группировки. Американцы расценили эту разумную осторожность как свидетельство слабости. 8-я американская армия закрепилась на реке Ханган, и одновременно Макартур решил развернуть наступление вдоль восточного побережья, где высадился 10-й корпус морской пехоты. Замысел заключался в том, чтобы выйти к пограничной реке Ялу и перерезать дорогу помощи из Китая. Пэн Дэхуай с интересом наблюдал, как по ходу этого наступления враг растягивал свои коммуникации, словно провоцируя китайцев к нанесению флангового удара. На самом деле Макартур никого не провоцировал. Просто он плохо думал и, пообещав завершить войну к Рождеству, сам лез в ловушку. Засекреченная войнаОтсчет, изменивший ход войны Пхеньян-Хыннамской операции, принято вести с 25 ноября. В реальности она началось на день раньше по инициативе американцев, которые, пав жертвой дезинформации, решили, будто китайская оборона в горах рухнет от одного, даже не сильного удара. Продвинувшись на расстояние до 19 километров, силы ООН словно уперлись в стену, потеряв, по сильно преувеличенным китайским данным, свыше б тысяч автомашин, более 1 тысячи танков и артиллерийских орудий. Ответный ход Пэна Дэхуая был хорошо спланированным и по-азиатски изощренным. Основной удар он наносил на западном участке, замыслив гигантский охват противника с перспективой выхода к восточному побережью и попутным освобождением Пхеньяна. При этом наступление планировалось таким образом, чтобы на первом этапе под его вал попали менее сильные южнокорейские части. К этому времени численность «народных добровольцев» была доведена до 420 тысяч, что обеспечивало китайско-северокорейскому воинству не подавляющий, но ощутимый (до 20%) перевес над противником. Конечно, превосходство войск ООН в технике было ощутимым, поэтому, планируя операцию, Пэн Дэхуай выстраивал маршрут наступления, предпочитая лесисто-гористую местность, где вражеские механизированные соединения не имели простора для маневра. Не оценили американцы и тот факт, что их превосходство в воздухе уже стало фикцией. Без лишнего шума советское командование сосредоточило в прилегающих к Корее районах Китая три авиационные дивизии, которые 27 ноября были объединены в 64-й истребительный авиакорпус. Сражались летчики этого соединения на реактивных истребителях МиГ-15 и, как положено засекреченным интернационалистам, при радиообмене по мере сил маскировались под корейцев. Маскировка, впрочем, оказывалась условной. Под именем Ли-Си-Цын весьма откровенно проглядывал Лисицын, а в пылу боя обойтись без использования табуированной лексики было невозможно. «Трудно нам воевать, - жаловались летчики, - одной рукой самолет ведешь, а другой - глаза в щелку растягиваешь». Впрочем, звездный час «ли-си-цынов» пришел позже. А пока дело решала китайская пехота... Макартур против ПэиаВечером 25 ноября «народные добровольцы» перешли в наступление и вклинились в позиции 1-й южнокорейской дивизии в районе Тэчхоня. В ходе ночного боя одному из полков удалось пробиться в стык между войсками ООН и, атаковав позиции 7-й и 8-й южнокорейских дивизий, обрушить оборону всего корпуса. Макартур перебросил на угрожаемый участок 1-ю американскую кавалерийскую (фактически - легкопехотную) дивизию и турецкую бригаду, но прежде чем те смогли совершить что-то героическое, Пэн Дэхуай уже приступил к расширению прорыва. Устремленной на север 8-й американской армии пришлось срочно перестраиваться, встречая угрозу с запада. Американский историк следующим образом трактует тактику «народных добровольцев»: «У китайцев не было авиации, только винтовки, пулеметы, ручные гранаты и минометы. Против гораздо более хорошо укомплектованной американской армии они использовали ту же тактику, которую применяли против националистов во время гражданской войны 1946-1949 годов. Китайцы нападали преимущественно ночью, причем выбирали военные формирования поменьше - роту или взвод, после чего атаковали, используя численное превосходство. Обычно нападавшие разделялись на несколько частей численностью 50-200 человек: пока одна часть нападавших отрезала пути отступления, другие согласованными усилиями атаковали с фронта и флангов. Атаки продолжались до тех пор, пока защищавшиеся не были разбиты или пленены. Затем китайцы перемещались на открытый фланг ближе к следующему взводу и повторяли свою тактику». В ночь на 27 ноября восемь дивизий «народных добровольцев» окружили у Чосинского водохранилища группировку в составе 1-й дивизии американской морской пехоты, 32-го полка 7-й пехотной дивизии и батальона британских коммандос. 32-й полк оказался разбит почти полностью, потеряв около двух тысяч человек убитыми. Однако благодаря поддержке авиации большая часть окруженцев смогла из «котла» вырваться. Мороз в эти дни достигал - 40°, солдаты барахтались в снежных сугробах, и позже, стараниями американской пропаганды, эта битва превратилась в очередной героический эпос. Командиру 1-й дивизии Оливеру Смиту была приписана фраза, которую он якобы бросил, услышав панический крик: «Отступаем!»: «Отступление? Черт, мы просто наступаем в другом направлении!» На самом деле отступление началось по всему фронту. 5 декабря Пхеньян был освобожден китайско-северокорейскими войсками. Главные силы южнокорейцев и американской 8-й армии оказались прижатыми к восточному побережью - примерно так, как и планировалось Пэн Дэхуаем. Однако благодаря поддержке самолетов с толкавшихся возле портов Хыннам и Вонсан авианосцев контингенту ООН удалось выстроить сравнительно прочную оборону и приступить к морской эвакуации. Сначала вывезли элитную 1-ю дивизию морпехов, потом истерзанную 7-ю дивизию и в последнюю очередь -1-й южнокорейский корпус. Эвакуировали также 86 тысяч беженцев, что стало самым крупным перемещением гражданских лиц в ходе этого конфликта. Как только последние корабли отошли от причала, все портовые сооружения взлетели на воздух. 24 декабря в Хыннам и Вонсан вступили северокорейские части. В этот же день на центральном участке «народные добровольцы» и войска КНДР вышли к 38-й параллели. Шок в Белом доме был настолько силен, что президент Трумэн заявил о готовности применить ядерное оружие. Сбросив шесть бомб, планировалось уничтожить 100-тысячную коммунистическую группировку. Потери среди мирных жителей, разумеется, не учитывались. Отказались от этих планов из опасения, что Советский Союз тоже применит аналогичное оружие, и тогда либо Корея обратится в пустыню под красным знаменем, либо ядерная война станет мировой. Пхеньян-Хыннамская операция поставила крест на карьере Дугласа Макартура, очевидные просчеты которого слишком явно перечеркнули его мнимые заслуги. В январе 1951 года коммунисты снова овладели Сеулом, но затем маятник качнулся в другую сторону. После еще одного контрнаступления сил ООН война превратилась в позиционную, чтобы завершиться там же, где она и началась, - на 38-й параллели. Дмитрий МИТЮРИН Главные рубрики сайта "Загадки истории"
|