Звёздный час нации

В июне 1940 года после разгрома Франции у Гитлера остался единственный противник - англичане. На мирное соглашение в Лондоне идти не желали, и тогда фюрер приступил к подготовке вторжения на Британские острова, которое могло осуществиться только в форме грандиозного морского десанта (операция «Морской лев»). Но для начала следовало выиграть войну в воздухе.

В 1921 году итальянский генерал Джулио Дуэ выпустил книгу, в которой доказывал, что, подвергнув мощным систематическим бомбардировкам экономические и политические центры противника, выиграть войну можно силами одной авиации. Теперь немцам предстояло опробовать это на практике, подавив британские ВВС, разбомбив аэродромы, морские порты, военные предприятия.

Для разгрома Британии в распоряжении рейхсмаршала Геринга имелось три воздушных флота: 2-й (фельдмаршал Кессельринг) - в Северной Франции, 3-й (фельдмаршал Шпеерле) - в Нидерландах и Северной Франции, 5-й (генерал Штумпф) - в Дании и Норвегии.

В общей сложности во Франции у немцев имелось 656 лучших для того времени истребителей Ме-109, 168 двухмоторных истребителей Ме-110, 768 бомбардировщиков «дорнье», «хейнкель» и «юнкерс» Ю-88, а также 316 пикирующих бомбардировщиков Ю-87 «Штука». Еще 123 бомбардировщика и 34 Ме-110 размещались в Скандинавии. Кроме того, небольшую авиагруппу предоставила союзница нацистской Германии - фашистская Италия.

Британцы могли противопоставить этой армаде около 700 истребителей, так что исход противостояния, на первый взгляд, не вызывал особых сомнений.

Еще 18 июня 1940 года Черчилль популярно объяснил соотечественникам, что в ближайшее время их не ожидает ничего хорошего, но закончил речь эффектным патриотическим призывом:

- Гитлер знает, что или ему надо сломить нас на нашем острове, или он проиграет войну... Но если мы потерпим поражение, весь мир, включая Соединенные Штаты, включая все, что мы знаем и любим, погрузится в бездну нового Темного века... Поэтому соберемся с духом для выполнения нашего долга и будем держаться так, что если Британская империя и Британское Содружество просуществуют тысячу лет, то и тогда, через тысячу лет, люди скажут: "Это был их звездный час".

С 9 июля люфтваффе, постепенно наращивая активность, приступили к систематическим ударам по британским кораблям, находящимся как на своих базах, так и в водах Ла-Манша. Командование британских ВВС экономило силы, навлекая на себя шквал критики. Однако осторожность себя оправдала. Первая крупная схватка произошла спустя две недели, когда знаменитый германский ас Адольф Галланд во главе группы из 40 истребителей и 18 бомбардировщиков атаковал караван судов в устье Темзы. Поднявшиеся им на перехват «спитфайры» сбили два вражеских самолета и благополучно вернулись на базу.

Геринга такие мелочи волновали мало. 12 августа он приказал приступить к налетам на британские радарные станции, а на следующий день приступить к операции, амбициозно названной «Орлиным ударом».

Первый блин вышел комом. Британские радары обнаружили три сотни вражеских самолетов, направляющихся в сторону Саутгемптона.

Поднявшиеся на перехват 80 британских истребителей смогли сбить 47 самолетов противника, потеряв 13 своих машин. В дальнейшем стороны, как водится, безбожно принижали свои потери и преувеличивали урон врага, но в целом действия англичан отличались большей эффективностью.

Геринг, однако, не хотел признавать очевидное и сделал ставку на численное превосходство. 15 августа он бросил в бой основные силы, что закончилось катастрофой для 5-го воздушного флота. На подходе к району Тайнсайд отряд в 100 немецких бомбардировщиков и 34 двухмоторных Ме-110 был встречен семью британскими эскадрильями и потерял 30 самолетов. Потерь у англичан вообще не было, и с этого дня 5-й воздушный флот в операциях больше не участвовал.

Правда, в южной части Англии люфтваффе смогли нанести эффективные удары по четырем авиационным заводам в Кройдене и пяти аэродромам.

18 августа британцы считают самым трудным днем в битве за свой остров, но по итогам ожесточенных боев рейхсмаршал решил вывести из операции все пикирующие бомбардировщики «Штука», которые оказались легкой добычей британских истребителей.

Своеобразие тех дней заключалось в том, что большинству британцев ничего не оставалось, как пребывать в роли зрителей, доверив свою судьбу сравнительно немногочисленной группе бойцов Королевских военно-воздушных сил и противовоздушной обороны.

Средний возраст летчиков определялся в 22 года, и не все они были британцами. Из 2917 состоявших на службе пилотов собственно британцами были 2334 человека. Далее национальный состав распределялся следующим образом: 145 поляков, 126 новозеландцев, 98 канадцев, 88 чехов, 33 австралийца, 29 бельгийцев, 25 южноафриканцев, 13 французов, 11 американцев, 10 ирландцев и еще несколько человек других национальностей.

Самым большим (хотя и не слишком удачным) боевым опытом обладали поляки, потери которых в боях были наименьшими. В воздухе они постоянно «мониторили» окружающее пространство и, в отличие от летавших клиньями из трех самолетов британцев, предпочитали действовать двумя парами, или, как говорили, «четырьмя пальцами».

Британцы впоследствии тоже стали действовать парами, а их пилоты так вертели головами, что во избежание натертостей шеи обзавелись гламурными шелковыми шарфиками.

Командовавший дислоцировавшейся к северу от Лондона 10-й авиагруппой Траффорд Ли Меллори был сторонником тактики «большого крыла», предполагавшего сосредоточение большого количества самолетов. При этом он ссылался на авторитет непосредственного участника боев - Дугласа Бедера, который после потери обеих ног вернулся в авиацию и вполне успешно летал на протезах, сбив в общей сложности не менее 20 самолетов противника.

Начальник штаба истребительного командования Хью Даудинг и командующий 11-й авиагруппой Кейт Парк настояли на использовании менее крупных групп, поскольку за время собирания «большого крыла» немцы, как правило, успевали отбомбиться и взять курс на свои базы. Сближаясь с противником, англичане стремились разбить вражеский строй, после чего более быстрые «спитфайры» завязывали бой с истребителями прикрытия, а «харрикейны» занимались бомбардировщиками.

Через несколько секунд в небе воцарялся хаос: самолеты ныряли вниз, выделывали петли и другие фигуры высшего пилотажа, стремясь занять лучшую позицию, дать очередь и одновременно самим не подставиться зашедшему в хвост неприятелю.

Надо учитывать, что запас горючего у немецких бомбардировщиков был таков, что его только впритык хватало для рейда туда-обратно. Еще меньше бензина было у прикрывавших их истребителей, которым, чтобы вернуться на базу, порой приходилось бросать своих подопечных. И в случае боя нехватка горючего зачастую была равнозначна смертному приговору. Британским же истребителям бензина хватало в избытке.

Имелись у англичан козыри и посерьезней.

Ежемесячно их промышленность выпускала 470 самолетов - вдвое больше, чем немцы. Потери в личном составе быстро восполнялись. В Королевские ВВС шли очень известные люди (например, Лоуренс Оливье, которого многие критики именуют лучшим актером мира), и хотя в бой их, разумеется, не пускали, пропагандистский эффект был несомненен.

Англичане обзавелись системой радарных станций, что избавило их от необходимости постоянно держать в воздухе патрульные эскадрильи. К тому же они сражались над своей территорией и, даже будучи сбитыми, приземлялись едва ли не в руки аплодирующим им зрителям.

В этом отношении показателен случай с одним польским летчиком, который приземлился на территории элитного теннисного клуба. Ему тут же оформили гостевую карту и, одолжив спортивный костюм и ракетку, пригласили принять участие в состязании. К моменту прибытия аэродромной машины он уже успел обыграть и довести до изнеможения своих противников.

Естественно, немцам на такой прием рассчитывать не приходилось. Но еще хуже было тем, чей самолет падал в воды Ла-Манша, поскольку в этом случае шансы на спасение были невысокими.

С 19 по 23 августа из-за нелетной погоды в небе царило затишье, а Геринг за эти дни пришел к выводу, что ключ к победе заключается в том, чтобы уничтожать в воздушных боях как можно больше британских истребителей. В соответствующем духе люфтваффе и начали действовать, хотя путь к цели мог оказаться намного проще.

Немцам следовало уделить больше внимания радарным станциям, значение которых они недооценивали, хотя постоянно сталкивались с результатами их деятельности. Вот свидетельство Адольфа Галланда:

- Мы понимали, что английскими истребительными эскадрильями, должно быть, управляют с земли каким-то новым способом, потому что мы слышали команды, умело и точно направлявшие «спитфайры» и «харрикейны» против немецких самолетов.... Для нас этот радар и управление самолетами с земли явились неожиданностью, очень горькой неожиданностью.

Однако Геринг приказал оставить радарные станции в покое на том парадоксальном основании, что «все равно ни одна из них пока не выведена из строя».

Зато 24 августа рейхсмаршал проявил интерес к идее уничтожения подземных центров управления - т. н. секторных станций, с которых по радиотелефону самолеты наводились на противника исходя из последних оперативных данных. Активизировались и германские налеты на аэродромы, что тоже было удачным решением, поскольку, даже уцелев, британские истребители лишались возможности участвовать в боях до исправления летного поля и ремонта инфраструктуры.

Но как только верное решение было нащупано, случились события, направившие мысль Геринга в другом направлении.

В ночь на 23 августа германские самолеты, посланные бомбить нефтехранилища на окраине Лондона, из-за навигационной ошибки сбросили свой груз на центр британской столицы, что привело к гибели мирных жителей. В ответ 26 августа англичане предприняли первую в этой войне бомбежку Берлина. Жертв не было, но они (9 человек) появились после следующей бомбежки 29 августа.

Естественно, в Германии последовал взрыв возмущения. Гитлер пообещал: «Если английская авиация сбрасывает две, три или четыре тысячи килограммов бомб, то мы будем сбрасывать на них за одну ночь 150, 250, 300 или 400 тысяч килограммов».

Герингу оставалось щелкнуть каблуками, тем более что, по мнению нацистских лидеров, бомбардировки городов наведут на англичан панику и приведут к падению ненавистного Черчилля.

В налете на Лондон ночью с 7 на 8 сентября участвовали 648 истребителей и 625 бомбардировщиков. Количество жертв исчислялось сотнями. Британская противовоздушная оборона фактически оказалось беспомощной, и немцы еще неделю продолжали ночные бомбежки. Но самый мощный налет они провели днем 15 сентября в воскресенье, задействовав 200 бомбардировщиков и 600 истребителей.

Он полностью провалился. Фашистские самолеты были перехвачены на подходе к столице и рассеяны, так и не успев сбросить бомбы на цели. Вторую волну нападавших постигла аналогичная участь. Германские потери в тот день составили 56 самолетов. Британские - на 30 машин меньше.

Стало ясно, что подавить Королевские ВВС не получилось. Геринг еще пытался демонстрировать креативность, заявив, что теперь бомбардировщики будут использоваться не по прямому назначению, а как приманка для вражеских истребителей, которые якобы через четыре-пять дней будут уничтожены.

Гитлер ему не поверил, и 17 сентября операция «Морской лев» была отложена на неопределенное время. Поскольку высадка теперь не планировалась, операция «Орлиный удар» тоже лишалась смысла. Бомбардировки и бои в воздухе, постепенно затухая, продолжались еще до конца ноября, но в Берлине понимали, что подавить англичан силами одной авиации не получилось.

Почти выигранная Гитлером война затягивалась, а это значило, что фюреру следовало побеспокоиться о Советском Союзе, который наверняка не остался бы в стороне от грядущего передела Европы.

Перед нацистским лидером во весь рост встала перспектива войны на два фронта, от которой в свое время предостерегал своих преемников гуру германской политики Отто фон Бисмарк. Но никуда от этой перспективы было не деться. Не добив одного врага, Гитлер начал готовиться к схватке с более сильным противником. К своей последней схватке.

Василий МАСЛОВ