Выборгский прогон

Предпоследняя русско-шведская война 1788-1790 годов оказалась одной из самых несуразных. Счастье почти всегда сопутствовало российскому оружию, но возможность наголову разбить противника была упущена под Выборгом. И расплата была жестокой.

Густава III из-за его пристрастия к театру и эффектным позам называли королем-актером. Воспользовавшись тем, что Россия вела войну с Турцией, он решил овладеть Петербургом.

Столицу Российской империи прикрывали лишь слабые силы. Но на суше дела у шведов не складывались, и основная борьба переместилась на море. Сражения у Гогланда (1788 год) и Эланда (1789 год) закончились с ничейным результатом. В 1790 году, поняв, что судьба Турции фактически решена и переброшенные с юга русские войска устроят ему порку, Густав предпринял новое наступление.

Сам король возглавлял галерный флот, включавший гребные и небольшие парусные суда, предназначенные для действий в узких изрезанных шхерах Финляндии. Однако господство над Финским заливом зависело от действий большого парусного флота, включавшего корабли и фрегаты. В сражениях корабли противников выстраивались против друг друга в линию и вступали в артиллерийскую дуэль. Фрегаты же использовались в качестве мобильного резерва.

У шведов линейным флотом командовал брат Густава - герцог Карл Зюдерманландский, у русских же он оказался разделен на две части. Главная - эскадра адмирала Василия Чичагова - расположилась в Ревеле (Таллине), а меньшей по силам эскадре Александра Круза предписывалось прикрывать Петербург, оставаясь в Кронштадте.

2 (13) мая 1790 года герцог Карл атаковал эскадру Чичагова на Ревельском рейде, но отступил, потеряв два корабля. Тогда свои превосходящие силы он бросил против Кронштадта.

Пообещав, что враг сможет прорваться к Петербургу «только через щепу моих кораблей», адмирал Круз выстоял в двухдневной битве (23-24 мая (3-4 июня)) у Красной Горки, когда, по словам Екатерины II, даже стекла в Зимнем дворце дребезжали от артиллерийской канонады. Узнав, что с запада от Ревеля приближается эскадра Чичагова, герцог Карл прекратил битву и начал отход к Выборгскому заливу на соединение с галерным флотом венценосного брата.

Не скройся он вовремя, русские взяли бы его «в два огня». Однако Чичагов, завидев на горизонте паруса ускользающего противника, сразу остановил эскадру и начал выстраивать ее в привычную линию.

Впрочем, соединившиеся Густав и Карл осознали, что сами залезли в мышеловку, или, точнее, в мешок - ведь именно такую форму имеет Выборгский залив, в котором они находились. Разница заключалась лишь в том, что выход из «мешка» расположен там же, где «днище». Его-то и перекрыл, как ему казалось, намертво Чичагов, располагавший после соединения с кронштадтской эскадрой силами большими, чем у противника.

На самом деле превосходство было не таким уж и подавляющим. Чичагов располагал 50 линейными кораблями и фрегатами, 8 гребными шхерными фрегатами, 20 вспомогательными и 52 малыми галерами. По крупным судам шведы отставали, имея всего 33 линейных корабля и 13 фрегатов, зато гребных и малых парусных судов у них начитывалось 366 вымпелов. Так что по совокупной силе, скорее, наоборот, король Густав превосходил Чичагова. Во всяком случае, общая численность экипажей достигала у него 30 тысяч - почти на треть больше, чем у русских.

Проблема заключалась в другом. Чтобы вырваться из «мешка», шведам в любом случае пришлось бы выстраиваться в одну, максимум - в две кильватерные колонны. И выходя на большую воду, их суда оказывались в полукольце русской эскадры, которая могла концентрировать огонь на ближайшем противнике, топить его, а затем переносить огонь на следующий корабль.

Имелся еще один неприятный момент. В северной части «мешка» - у самого Выборга - находились 52 русских галерных судна, которые всегда могли нанести удар с тыла. Разобраться с ними не было никакой возможности, в чем король лично и убедился, возглавляя атаки своих галер 1-6 (12-17) июня.

Пройти к Выборгу можно было только через узкий пролив Тронгзунд, укрепленный береговыми батареями. Да и вообще вся северная часть побережья Выборгского залива контролировалась русскими сухопутными частями, препятствовавшими шведам добывать пищу в этих и без того бедных местах.

Чичагов надеялся, что король будет сидеть и тянуть время, пока оголодавшие подчиненные не заставят его сдаться.

Но Густав считал, что лучше рискнуть и погибнуть со славой, чем попасть в плен и кататься по России в железной клетке (он почему-то считал, что именно так с ним и поступят). В общем, король решил прорываться, поручив подготовить план операции адмиралу Норденшельду.

7 (18) июня шведские галеры снова безуспешно атаковали Тронгзунд, утверждая Чичагова в его иллюзиях. Командующий Балтийским флотом, конечно, считался с возможностью прорыва, но сеть для противника сплел не слишком-то плотную.

Непосредственно выход из Выборгского залива сторожил отряд из пяти линейных кораблей под началом Иллариона Повалишина. Чуть далее разместились три фрегата Петра Ханыкова. Главные же силы находились в изрядном отдалении, рассчитывая поспеть к месту событий.

21 июня (2 июля) русские галеры под командованием принца Нассау-Зигена в ходе жестокого боя выдавили аналогичные по классу вражеские суда из пролива Бьорке-Зунд, что еще больше ухудшало проблемы шведов со снабжением.

Однако вечером ветер с северо-восточного сменился на восточный, обеспечив хорошие условия для прорыва.

Рано утром 22 июня (3 июля) линейные шведские суда двинулись вперед, обстреливая русские береговые батареи и огибая мыс Крюйсерорт с тем, чтобы выйти из залива на открытую воду. Галерный флот под командованием Георга де Фрезе двигался параллельно ближе к берегу.

Уже через 10 минут после поднятия якоря корабль «Финляндия» сел на мель, но остальные суда продолжали движение.

Герцог Карл находился на флагмане «Король Густав III», а сам король - на галере «Серафимерорден», которая шла в самом центре шведского строя.

Потомки викингов готовились к худшему и ради чести страны намеревались любой ценой спасти своего монарха. Непосредственно перед схваткой Густав III пересел в шлюпку, на которую почти никто не обратил внимания.

В 7 утра командир идущего впереди линейного флота «Дристигхетена» приказал всем, кто не управлял парусами и не стрелял из пушек, укрыться в трюмах. Шведский корабль вклинился между двумя ближайшими судами отряда Повалишина - «Святым Петром» и «Всеславом», дав в упор по залпу с каждого борта. Те ответили и почти сразу же приняли на себя град ядер, став мишенями для судов, идущих за «Дристигхетеном», и для пробивавшегося по мелководью галерного флота. Через несколько минут отряды Повалишина и Ханыкова буквально окутались пороховым дымом. Чичагов же медлил и только в 9:30 дал сигнал основным силам вступить в схватку.

К этому времени авангард шведского линейного флота уже вышел на чистую воду. Можно сказать, что до этого момента все шло прекрасно. Но теперь битва развернулась по-настоящему.

Впрочем, происходящее не соответствовало правилам нормального регулярного сражения на море. В хаосе свалки шведский флот напоминал куриц, которые, вырвавшись из курятника, пытались спастись от гонявшихся за ними лисиц.

В клубах дыма три шведских корабля, два фрегата и шесть мелких судов, сбившись с курса, наскочили на банки. Доставалось и их товарищам. Вырываясь на простор, шведы попадали под перекрестный огонь, словно подвергнутый наказанию солдат, которого гоняют сквозь строй, полосуя шпицрутенами. Именно поэтому и саму битву называют Выборгским прогоном.

Реализовать «домашние заготовки» в такой ситуации не получалось. Например, герцог Карл читал про Чесменское сражение и приготовил русским то, что он называл «сюрпризом». Линейный корабль «Энигхетен» тащил за собой брандер «Постильон», который следовало поджечь и направить в самую гущу эскадры Чичагова. Но нервы у командира «Постильона» мичмана Сандельса не выдержали, и он поджег фитиль раньше, чем следовало. Полыхающий брандер налетел на «Энигхетен», и тот тоже загорелся, а затем врезался во фрегат «Земира». Прогремел оглушительный взрыв, уничтоживший оба судна, не говоря уж об обреченном на гибель «Постильоне». Огненные обломки падали и на другие шведские корабли, усиливая панику.

Однако и русские суда, опасаясь пламени, прекратили сближение. Шведский флот беспорядочной толпой вырвался на морской простор, и единое сражение стало разваливаться на множество схваток.

Увлекшись охотой за линейными кораблями, Чичагов фактически выпустил из виду вражескую галерную эскадру, хотя здесь у него имелась прекрасная возможность поживиться. Оглушенные пальбой и творившимся хаосом, экипажи малых судов буквально искали случая, чтобы сдаться. Немногие шнырявшие среди них русские фрегаты оказались перегружены пленниками. Правда, среди них не оказалось самого ценного - короля Густава III. В самый опасный момент он перескочил на малый гребной бот, оставив преследователям в качестве трофея свой завтрак - в виде копченого гуся и двух штофов водки.

К вечеру уже за Гогландом русские догнали и заставили спустить флаг, поврежденный еще у Красной Горки и отставший от своих корабль «София-Магдалена». На следующий день уже на подходе к Свеаборгу фрегат «Венус» и линейный корабль «Изяслав» захватили линейный корабль «Ретвизан». Это и стало последним аккордом.

Если отталкиваться от потерь, то цифры выглядели несопоставимыми. С русской стороны - чуть более сотни убитых и несколько поврежденных кораблей против 7 линейных кораблей, 3 фрегатов, 7 галер и 57 малых судов, потерянных шведами. Количество убитых, раненых и пленных достигало 7 тысяч. Правда, шведы напирают на то, что смогли повредить 11 русских линейных кораблей, но повреждены - не то же, что уничтожены или захвачены. Только по линейным кораблям русский флот пополнился «Омгетеном», «Финляндией», «Софией-Магдаленой» и «Ретвизаном». Плюс фрегаты «Упланды» и отбитый обратно у врага «Ярославец».

Для «правильного» сражения такой результат был бы блестящим. Вот только битва проходила в условиях, крайне невыгодных для шведов, а полностью использовать это преимущество у русских не получилось.

Екатерина II все же оценила сражение как победу и наградила Чичагова высшим воинским орденом Святого Георгия 1-й степени. Примерно так же, как он упустил шведского монарха, его сын в 1812 году упустит Наполеона.

Казалось, морские силы Швеции не оправятся от такого удара, но уже 28-29 июня (8-10 июля) между галерными флотами произошло Второе Роченсальмское сражение, закончившееся поражением эскадры Нассау-Зигена и потерей 57 судов от фрегата и меньше.

России пришлось подписывать с Густавом III мир, сохранявший статус-кво и не предусматривавший никаких компенсаций за понесенные страной жертвы. Мир не позорный, но и не победный.

Олег ПОКРОВСКИЙ