Страсти по валюте

Людям, не жившим в СССР, трудно представить, что для подавляющего большинства советских граждан существовала только одна валюта — советские рубли. Они даже не знали, как выглядят американский доллар или британский фунт. Поэтому настоящим шоком для них был процесс о валютчиках в 1961 году, в ходе которого озвучивались миллионные суммы — как в рублях, так и в иностранной валюте.

А началось всё в марте 1959 года. Американский экономист Виктор Перло, искренний друг Советского Союза, упомянул при встрече с министром внешней торговли Микояном, что неизвестные молодые люди неоднократно предлагали ему обменять доллары на рубли по курсу, ну очень отличающемуся от официального. Присутствовавший при разговоре главный партийный идеолог страны Михаил Суслов воспринял эту информацию очень серьёзно. Он лучше других понимал, какую опасность для советской идеологии таят в себе группы молодых людей, ориентированные на западные культурные ценности. Суслов раскритиковал руководство МВД, обвинил в некомпетентности и добился передачи всех дел, связанных с валютой, в ведение КГБ.

К тому моменту председатель КГБ Александр Шелепин занимал пост главного чекиста всего три месяца — он был назначен в декабре 1958 года. Конечно, он был готов к тому, что для проверки нового главы на компетентность его ведомству подкинут заковыристое дело, но к валютному не был готов абсолютно. Наработок нет, специалистов нет, агентуры нет. Полный ноль! Обиженный недоверием ОБХСС, ранее занимавшийся валютчиками, накопленным багажом делиться не пожелал.

И тогда в недрах КГБ была образована служба по борьбе с незаконными валютными операциями.

Последние громкие процессы относились к периоду НЭПа. После этого валютный рынок в течение почти 30 лет в СССР не существовал. Но в последние годы ситуация изменилась: Советский Союз стал постепенно открывать границы, всё большее число советских граждан начали выезжать за рубеж в командировки, на спортивные соревнования и гастроли. Каждому выезжающему разрешалось поменять не более 30 рублей по банковскому курсу. Этих денег на шопинг явно не хватало.

В приграничных областях Средней Азии и портовых городах оживилась контрабанда и, как следствие, появился спрос на валюту (не советскими же рублями рассчитываться за товар!). Подпольные «цеховики» предпочитали переводить заработанные барыши в золотые монеты (рубли царской чеканки, британские или турецкие). В ответ на возникший спрос появилось и предложение.

Источником валюты были иностранные туристы, сотрудники посольств и консульств.

Золотые монеты массово ввозили учившиеся в военных академиях арабские военнослужащие.

По мере изучения новой для них сферы изумление сотрудников КГБ только росло. Выяснилось, что в Москве функционирует целая сеть по скупке валюты и золота. Внизу стояли «бегунки», непосредственно завязывающие контакты с иностранцами. На вершине пирамиды стояли «купцы», которых знали только избранные.

Центром валютного рынка была так называемая «плешка» — участок улицы Горького: от отелей «Москва» и «Националь» до Пушкинской площади. Сотрудники КГБ начали отслеживать постоянных посетителей, собирать фотогалерею завсегдатаев «плешки» и ждать подходящего случая, чтобы взять кого-либо из «купцов». И такой случай вскоре представился.

В одном из домов Колокольного переулка уборщица нашла в подъезде за батареей газетный свёрток. Она развернула его и обомлела: там лежали зелёные бумажки одинакового размера с иностранными буквами и цифрами. Хотя женщина раньше никогда их не видела, она догадалась, что это деньги. И понесла их туда, где деньгам самое место, — в сберкассу!

Сотрудники тут же позвонили куда следует, и вскоре два молодых человека в одинаковых серых костюмах внимательно слушали рассказ женщины. Напоследок они поблагодарили бдительную уборщицу и оставили номер телефона с просьбой позвонить, если что.

А в это самое время батарею обшаривал молодой человек. Не найдя свёртка, он здраво рассудил, что, кроме уборщицы, за батарею никто не полезет. Очень скоро он уже знал её имя и домашний адрес.

Вечером к старательной уборщице заявился студент, жалобно просивший отдать свёрток. Это стало его роковой ошибкой. Женщина никак не могла отдать то, чего у неё уже не было, а после ухода позвонила по «нужному» телефону. Приехали уже знакомые ей два молодых человека и разложили перед хозяйкой полтора десятка фотографий. Женщина ткнула пальцем в одну из них. Это был Владислав Файбишенко.

За опознанным установили слежку. Очень скоро его взяли с поличным во время очередной преступной сделки. На момент задержания у Файбишенко нашли 148 золотых монет британской чеканки и 50000 рублей. Ясно было, что взяли не мелкую рыбёшку, но валютчик «колоться» упорно не хотел. 24-летний студент предпочитал получить минимальный срок (на тот момент за незаконные валютные операции полагалось 3-8 лет, а ведь можно получить и меньше меньшего), надеялся выйти досрочно и вернуться в этот бизнес.

Однажды к нему в камеру подсадили мелкого правонарушителя, которого должны были вот-вот выпустить. Файбишенко попал за решётку впервые и не знал такого простейшего приёма, как подсадная утка. Он попросил того о мелочи: зайти по определённому адресу и попросить хозяйку квартиры его комнату никому не сдавать, сколько бы времени ни прошло. Это была его конспиративная квартира, о которой никто не знал. Естественно, сотрудники КГБ провели по указанному адресу обыск, где нашли два тайника, изъяли валюты на 500000 рублей (!) и пакет с долларами, на котором было написано: «Я.Р.».

В созданной чекистами картотеке фигурировал и 33-летний Ян Рокотов. Чекисты сложили два и два и установили слежку за Рокотовым, ещё даже не предполагая, что именно он находится на самой вершине пирамиды.

Ян родился в семье пламенных революционеров Орликовых. Мать умерла, когда ему было всего три месяца. Отец, отдававший партии всего самого себя, сыном не занимался. Вырастили и воспитали Яна тётка и её муж Тимофей Рокотов, усыновивший мальчика и давший ему свою фамилию. Впервые пути Рокотова и органов госбезопасности пересеклись ещё в 1945 году. Тогда на Лубянке срочно «лепили» дело в отношении 18-летнего Джонрида (да-да, его именно так и звали!) Сванидзе, родственника первой жены Сталина. Для солидности требовались соучастники, и таким стал одноклассник Сванидзе, его приятель Ян Рокотов. Потом сверху дали отбой, Джонрида отправили в психушку, а Ян отделался символическим по тем временам наказанием — высылкой из Москвы на три года. Поскольку высылка не ссылка (можешь ехать куда хочешь, никто проверять не будет), Ян никуда не поехал, а остался жить в Москве нелегально.

В 1950 году он попытался легализоваться (дескать, вернулся), но в органах, как оказалось, сидят не лопухи. Юноше, чтобы впредь не обманывал, дали 8 лет по 58/10 и отправили валить лес. Освободился он в 1954 году по амнистии.

Прибыв в Москву, Рокотов осмотрелся и решил заняться валютными операциями. Вскоре он имел целую подпольную сеть агентов, а с 1957 года уже именовался королём московских валютчиков. Файбишенко стал одним из его ближайших подручных.

Однажды наружка зафиксировала Рокотова на Ленинградском вокзале с объёмистым чемоданом. Немного покрутившись, проверяя, нет ли слежки, он сдал свой багаж в камеру хранения. При вскрытии ячейки «компетентными органами» в чемодане были обнаружены валюта, золотые монеты и советские рубли. Это были все богатства Рокотова, которые он, как Корейко, хранил в чемодане, постоянно его перепрятывая. Сотрудники КГБ поняли, что вышли на след очень крупного зверя.

Осторожный Рокотов почувствовал неладное: он менял такси, выпрыгивал на ходу из электрички, сбрасывая хвосты. Но все его шпионские игры не имели никакого смысла. КГБ давно снял слежку, уверенный, что рано или поздно Рокотов вернётся за хранящимися на Ленинградском вокзале ценностями. Так и случилось: его взяли прямо в камере хранения с чемоданом в руках.

Вслед за Рокотовым «приняли» и всех остальных. Всего по этому громкому и уникальному для СССР делу проходило около десятка человек. Основных фигурантов — Рокотова, Файбишенко и Яковлева — осудили по максимуму, впаяв по 8 лет. Валютчики были шокированы этим приговором. Знали бы они, что скоро о 15 годах будут мечтать как о счастье!

В декабре 1960 года лидер страны Никита Хрущёв посетил Западный Берлин. На встрече с журналистами он в свойственной ему манере громил порядки в городе, превратившемся в «грязное болото спекуляции, где чёрная биржа правит бал». И получил «оборотку»: «Да такой чёрной биржи, как у вас в Москве, во всем мире не сыскать!».

Уязвлённый Хрущёв ещё на аэродроме потребовал, чтобы к его прибытию подготовили справку о борьбе с валютчиками. Когда он прилетел в Москву, материалы уже были готовы. Первой шла информация о «деле Рокотова».

Услышав, что троице дали по 8 лет, Хрущёв возмутился: «Почему 8, если верхняя планка 15?». Ему пояснили, что указ, приподнявший верхнюю планку за незаконные валютные операции до 15 лет, был принят уже после ареста валютчиков. Согласно мировой практике, обвиняемых судят на основании законов, действующих на момент совершения преступления, и обратной силы закон не имеет — это аксиома мировой юриспруденции. «Что значит «не имеет»? — взвился Хрущёв. — Дать!».

Состоялся пересуд, на котором Рокотову, Файбишенко и Яковлеву дали по 15 лет. Но и этого, по мнению Хрущёва, было недостаточно!

Дело валютчиков обсуждалось на Президиуме ЦК КПСС и на Пленуме, где Хрущёв потрясал письмами трудящихся, «возмущенных мягкостью приговора» и требовавших «примерного наказания преступников». В июле 1961 года Президиум ЦК КПСС принял указ, вводящий смертную казнь за экономические преступления в особо крупных размерах. Уже дважды осуждённых валютчиков судили в третий раз!

Дело рассматривал Верховный суд РСФСР. Как рассказывают свидетели, все трое вели себя на суде спокойно, не юлили, не хныкали, всё прекрасно понимая. Файбишенко вообще от защиты отказался, заявив адвокату: «И меня не спасёте, и себе жизнь поломаете». Самый гуманный суд в мире за неполных два дня рассмотрел дело и приговорил всех троих к высшей мере наказания — расстрелу. Точку в деле валютчиков поставила пуля.

Многие полагают, что Рокотов, вне всякого сомнения, обладал выдающимся талантом предпринимателя. Если он сумел стать миллионером в СССР, то каких высот он достиг бы в более благоприятных условиях? Но ему крупно не повезло: он родился не в то время и, главное, не в том месте.

Однако тех, кто видит в Рокотове образец бизнесмена, разочаруем: не был он белым и пушистым. Надуть, кинуть, всучить покупателю «колбаску», начиненную вместо золотых николаевских десяток свинцовыми кружками, — ничего зазорного Рокотов в этом не видел: не зевай, Ванька, на то и ярмарка!

Однажды он взял у «цеховика» — гостя с юга — чемодан с советскими рублями, чтобы взамен принести его уже с валютой. Не успел Рокотов сделать и десяти шагов, как возле него остановилась машина, из которой выскочили крепкие ребята. Короля валютчиков скрутили, погрузили в машину и увезли. Потрясённый «цеховик» в тот же день покинул гостеприимную столицу, не уставая благодарить Всевышнего, что не дал свершиться непоправимому: произойди всё на минуту раньше — в тюрьму загремел бы и он.

Бедняга даже предположить не мог, что всего через полчаса после «задержания» Рокотов с подельниками обмывали в «Арагви» успешное окончание этой афёры. Так что идеализировать его не стоит — это был безжалостный и весьма нечистый на руку бизнесмен.

Не брезговал Рокотов и сотрудничеством с органами, сдавая ОБХСС конкурентов и своих мелких подручных, за что его и не трогали: мол, наш человек. А вы думали, что в ОБХСС ничего не знали?

Злые языки поговаривали, что за свою неприкосновенность Рокотов расплачивался с высокими чинами из МВД не только информацией. Но ни одно громкое имя на судебном процессе не прозвучало. Рассказывают, что после оглашения приговора к Рокотову в камеру зашёл один очень важный милицейский чин и шепнул осуждённому, что он «ничего не мог сделать». Потом спросил, есть ли у приговорённого к смерти какие-либо просьбы. Рокотов попросил прокатить его по Москве. Даже говорили, что его последнее желание было исполнено. Но, скорее всего, это просто красивая легенда…

Клим ПОДКОВА