Споры о наследстве

8 ноября (по новому стилю) 1917 года в Петрограде свергли Временное правительство. Власть перешла в руки Советов. А в Киеве в то же время создали высший исполнительный орган власти - Краевой комитет охраны революции на Украине, который начал действовать по своему усмотрению...

Центральная рада не признала власть Советов, зато она объявила частью Украины Донбасс и Харьков. Жители этих областей не согласились, а учредили Донецко-Криворожскую Советскую Республику (ДКСР) в составе России. Она включала также Харьковскую и частично Херсонскую губернии.

Центральная рада, подписав в Бресте договор с Германией и Австро-Венгрией, разрешила им вводить на Украину свои войска, и раз уж Донбасс она считала своим, то уже весной 1918 года немцы вступили на территорию ДКСР. Их войска заняли Харьков, и правительство переехало в Луганск, а когда немцы вошли в Луганск, руководство республики ушло за Дон к Царицыну.

К этому времени ЦК РКП(б) признал Донецкий бассейн территорией Украины, что позволило, проводя в марте 1919-го Всеукраинский съезд Советов в освобожденном от немцев Харькове, учредить Украинскую Советскую Социалистическую Республику. Из этого понятно, что Ленин и Сталин не «дарили» Новороссию Украине, а использовали ее как инструмент внедрения советской власти и социализма. И далее до 1934 года столицу Украины держали в Харькове!

В 1920-х годах, когда Украина уже вся была советской, в вопросы социально-экономические вмешался этнический фактор. Помимо усиленного насаждения украинства на землях Новороссии, новое правительство вознамерилось присоединить к Украине все земли, где более или менее массово жили переселившиеся когда-то, пусть даже 200 лет назад, люди «украинского корня». Прежде всего Украина попыталась забрать себе Таганрог и то, что вокруг него. Таганрог, правда, этого не хотел, и дело встало.

После образования в 1922-м СССР спор снова разгорелся. Украина напирала на этнический состав города, а Россия - на экономическое значение Таганрога как единственного глубоководного порта России на Азовском море, которых Украина имела целых два: Мариуполь и Бердянск.

Вдобавок Украина подала в ЦИК СССР заявку на присоединение едва ли не половины Курской области, некоторых территорий Воронежской и Брянской областей РСФСР и часть Гомельской области БССР. Власти всех этих территорий возражали.

Украинская сторона размахивала историческими справками, составленными историками Багалеем и Грушевским. А деятели пограничных российских областей указывали на изрядную этническую чересполосицу и на результаты опросов: «их» украинцы не знали уже украинского языка, да и не хотели его изучать. Но Украина требовала, чтобы украинцы России оставались в рамках украинской культуры (замалчивая, однако, что на ее-то территории несколько миллионов русских, вопреки их желанию, подвергались украинизации).

Осенью 1925 года председатель ЦИК СССР Михаил Калинин подписал постановление о границе между республиками. Таганрог остался у России; список волостей, переданных Украине, сократился. Но украинские вожди продолжали мечтать о новых территориях!

Начиная с 1928 года в ростовском Приазовье, в Воронежской и Курской областях, а особенно на Кубани ни с того ни с сего разгорелась очередная украинизация. В учреждениях вводили двуязычие. Чиновники украинского наркомпроса открывали здесь украинские школы; украинские журналисты налаживали выпуск газет; сотрудники Наркомата внутренних дел УССР проводили опросы населения, собирали информацию.

Жители нарекли происходящее «украинобесием», а ученые до сих пор не могут понять, зачем это делалось. Может быть, кто-то мечтал о возрождении Киевской Руси, а может, грезил о том, чтобы поставить Россию в зависимость от Украины, отрезав ее от Черного моря. Очень влиятельные силы гасили любую критику украинизации.

Во МХАТе, в постановке по пьесе Булгакова «Дни Турбиных», зрители слышали фразы о «чертовой комедии с украинизацией», или что на Украине «ни один человек не говорит на языке страны». Слышали, пока в феврале 1929-го группа украинских писателей на встрече со Сталиным в Москве не посетовала, что Булгаков-де «очерняет»... Сталину пьеса нравилась, он считал ее полезной, но вот факт: все пьесы Булгакова были сняты с репертуара.

Между тем сохранившиеся отчеты того времени свидетельствуют о провале дела. Жители подвергшихся украинизации областей боялись пересмотра границ. Отказывались отдавать детей в украинские школы. Не хотели украинизации письмоводства и прочего. Сотрудники ОГПУ признавали, что местное население не понимало литературного украинского языка. А нелитературный язык давно преобразовался в суржик, включавший элементы и украинского, и русского языков. Это был язык базара, улицы, но не культуры. В большинстве семей свободно говорили на полноценном русском языке.

«Украинский язык мы уже забыли, охотно мы и наши дети учим русский язык. Украинская литература для нас непонятна», - писали потомки давних переселенцев.

В Воронеже, в крестьянской «Нашей газете» открыли новую рубрику, так называемый «украинский куток», в расчете на то, что крестьяне будут присылать заметки на украинском языке. После двух-трех заметок «куток» заглох - просто не приходило статей.

Самое ужасное, что украинизация порождала в народе антисоветские настроения. А наиболее активная борьба против власти Советов разгорелась именно в тех районах Кубани, где работали сотрудники Наркомата народного просвещения УССР, чекисты и активисты «национального возрождения», о чем сообщали в Москву сотрудники ОГПУ в начале 1930-х годов.

Только в самом конце 1932 года постановлением Северо-Кавказского краевого исполнительного комитета эти процессы на территории края были остановлены. Радиовещание и книгоиздательскую деятельность перевели на русский немедленно. Украинским газетам было велено в трехдневный срок (к 31 декабря) перейти на русский. Официальное делопроизводство переводилось на русский в четырехдневный срок (с 1 января 1933 года). Все школы надлежало русифицировать к осени 1933 года.

Так все и было сделано.

В январе постановление краевой власти одобрили СНК СССР и ЦК ВКП(б), в партийных и советских органах, как и было заведено в те годы, начались чистки и аресты. Некоторые сторонники «украинского дела» загремели на нары, но были и такие, которые возглавили теперь борьбу с «националистическими перегибами»...

Михаилу Булгакову сообщили, что «Дни Турбиных» срочно возобновляют во МХАТе.

Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ