Жертвы мирового баланса

Война за испанское наследство не была ни самой долгой в истории Европы, ни самой кровопролитной, ни самой разрушительной. Она вошла в историю благодаря своим итогам, а именно — таким понятием, как баланс сил. С начала 18-го века это понятие стало одним из важнейших в европейской дипломатии.

К концу 17-го века испанская империя безнадёжно одряхлела и клонилась к своему закату. На престоле сидел слабоумный инвалид — Карл II. Он был последним мужским представителем испанских Габсбургов. Это означало, что после его смерти правящая династия неминуемо сменится.

Испанские владения были огромными — Бельгия, Люксембург, значительные области в Италии, необъятные территории в Америке, колонии в Африке. При умелом управлении эти земли могли давать несметные богатства и обеспечить стране гегемонию во всем мире.

Но у Испании уже не было ни боеспособной армии, ни сильного флота, ни должного административного аппарата. Каждый чиновник считал своей целью обогатиться, а заботу об интересах страны принято было считать чудачеством. В немалой степени этому способствовало плачевное состояние здоровья монарха. Характерно, что будущее Испании было предметом постоянных переговоров и консультаций европейских дипломатов. Их нисколько не смущало, что Карл все ещё сидит на троне.

Наиболее легитимным претендентом на престол был один из сыновей французского короля Людовика XIV. Их матерью была Мария Тереза, сестра Карла Испанского. Да и матерью Людовика была испанская инфанта — Анна Австрийская. Правда, и та и другая при заключении брака отказывались от прав на испанский престол. Но в случае с Марией Терезой отказ юридической силы не имел, так как французская корона так и не получила приданого.

В принципе испанская практика допускала передачу трона по женской линии. Но в таком случае в самой близкой перспективе под властью одной династии оказались бы объединёнными две огромные державы.

Ещё одним претендентом был Леопольд I Австрийский (он хотел усадить на трон своего второго сына, эрцгерцога Карла). Он принадлежал к другой ветви Габсбургов и вёл родословную от короля Испании Филиппа I. К тому же отец Карла — Филипп IV — упоминал австрийских Габсбургов в качестве желательных наследников. Правда, в 1668 году (за два года до рождения Карла) Леопольд сам согласился на раздел империи между австрийской и испанской ветвями Габсбургов во избежание роста напряжённости в мире. Но, опять же, объединение испанских и австрийских владений означало бы появление мирового гегемона.

Самым «безопасным», с точки зрения Европы, претендентом был малолетний Иосиф Баварский, родившийся в 1692 году. Он был внуком Филиппа IV по материнской линии, так что не являлся ни Бурбоном, ни Габсбургом. В случае его победы появление супердержавы Европе не грозило. Плюс к этому его называло «желательным наследником» окружение Карла II.

Англия и Франция в 1697 году пошли на сговор: испанский трон доставался Иосифу Баварскому, владения Испании в Италии и Бельгии делились между Австрией и Францией. Договор попытались подсунуть Карлу II. Неожиданно он проявил норов и заявил, что не признает раздела империи, так как вопрос готовился без его участия. В итоге Карл согласился признать наследником Иосифа, но назначил ему в наследство всю империю. Однако в начале февраля 1699 года баварский принц неожиданно умер.

Англичане с французами вновь затеяли тайные переговоры. На этот раз было решено оставить испанскую империю за эрцгерцогом Карлом (без права слияния габсбургских земель), а итальянские владения передать Франции.

В Вене пришли в бешенство: переговорщики даже не потрудились узнать их мнение. К тому же австрийцев больше интересовала Италия — она была богаче и гораздо ближе. В самой Испании мнения разделились: сторонники французской династии были в большинстве, зато «австрийцы» были ближе к трону.

Тут Карла II и посетила редкая вспышка здравомыслия. Он решил назначить наследником французского принца, но не дофина Людовика, а его младшего брата — герцога Анжуйского. В случае отказа последнего или его смерти до рождения наследника, или до восхождения на французский престол трон переходил к самому младшему Бурбону — герцогу Беррийскому. А дальше — на тех же условиях — эрцгерцогу Карлу.

Австрийцам этот вариант не понравился сразу, зато англичане с голландцами согласились, выдвинув контрусловие: Бельгия отходит им и делится по усмотрению Англии и Голландии, а итальянские владения Испании передаются Австрии. В Лондоне даже было подписано соответствующее соглашение. Но в итоге все эти подковерные телодвижения привели ктому, что Карл испанский встал в позу: либо Филипп Анжуйский получает всё, либо ничего.

На самом деле всё сводилось к борьбе Англии и Франции. Вторая пыталась удержаться в роли вершительницы судеб Европы, а первая хотела потеснить её позиции, при этом не давая вырваться вперёд Австрии, тоже жаждавшей мирового господства. Но если бы главные инициаторы общеевропейской интриги называли вещи своими именами и действовали гласно с самого начала, то большой войны бы не случилось.

Министры уговаривали Людовика XIV действовать в соответствии с лондонскими соглашениями и не пытаться заполучить все испанское наследство. Но «король-солнце» рассудил иначе. Он справедливо полагал, что «несогласная» Австрия полезет в драку независимо от того, часть испанской империи получат французы или всю её территорию. А в таком случае Голландия с Англией ни за что не помогут французам и всё равно выступят против них.

К тому же Людовик решил уважать «букву» завещания Карла Испанского, чтобы впоследствии не ставить под удар юридические аспекты сделки. Узнав о решении французского короля, один испанский гранд воскликнул: «Нет больше Пиренеев!».

Карл как будто только этого и ждал, спокойно скончавшись 1 ноября 1700 года. Через три недели Людовик провозгласил Филиппа Анжуйского королём всей Испанской империи (Филипп V). Одновременно он ввёл французские войска в бельгийские города, а испанским губернаторам приказал повиноваться ему как государю.

Таким образом, он не только игнорировал свои лондонские обязательства, присвоив все наследство, но и делал очевидные шаги в сторону объединения двух стран в одних руках. И, тем не менее, Вильгельм III Оранский (английский король) промолчал. Голландская республика ограничилась протестом. Австрийцы скрежетали зубами, но тоже молчали. Но Людовик, казалось, делал все, чтобы настроить против себя всю Европу. Демонстративно сосредотачивая войска в Бельгии и Германии, он открыто сколачивал коалицию против Австрии в Италии, угрожал отозвать собственное признание Вильгельма и способствовать реставрации на английском престоле Стюартов.

И гром грянул: Англия и Голландия, заручившись поддержкой целого ряда более мелких стран (Дания, Ганновер, Пруссия, Савойя), начали войну. Вскоре к ним присоединилась Австрия со своими германскими и итальянскими союзниками. Сторону Франции приняли Испания (естественно), Португалия, Бавария и крошечные Мантуя с Кельном. Впрочем, Португалия была почти сразу принуждена британским экспедиционным корпусом перебежать на сторону Большого Альянса.

Население подвластных франко-испанской коалиции стран оценивалось в 200 миллионов человек. Франция могла выставить армию в 200 тысяч человек (разорённая Испания наскребла в первый год войны всего 2 тысячи солдат). Баварский курфюрст мог без особого напряжения предоставить союзникам 20-тысячное войско. Страны Альянса располагали населением в 90 миллионов человек (очень приблизительно), но могли выставить одновременно до 400 тысяч солдат. Правда, это были разрозненные многонациональные контингенты, раскиданные по всей Европе. Преимущество на море безоговорочно принадлежало Альянсу. Забавно, но Англия вступила в войну, имея всего 10-тысячное регулярное войско.

Военные действия шли в Италии, в Германии, в Голландии, в колониях и собственно в Испании. Стороны старались избегать крупных полевых сражений, в основном маневрируя, обходя противника и противостоя его обходам. Особое значение придавалось штурму и удержанию крепостей. Для войны за испанское наследство характерно гуманное в целом отношение к гражданскому населению и военнопленным и в то же время высокие военные потери. Последнее обстоятельство было обусловлено тактикой ведения боя и модернизацией огнестрельного оружия.

Война началась в 1701 году, когда австрийская армия под командованием Евгения Савойского вторглась в Северную Италию. Он смог обойти и потеснить нерасторопного французского маршала Катина. Был захвачен Милан, и возникла угроза вторжения во Францию, но в дальнейшем пассивность австрийцев позволила маршалу Виллеруа вернуть утраченные позиции.

Главной ошибкой Людовика на начальном этапе войны стала оборонительная тактика. Она позволяла противнику неожиданными манёврами обходить французов и отыгрывать у них территорию. В ответ приходилось постоянно перебрасывать крупные контингенты, что не давало возможности Франции сосредотачивать силы для мощного удара. Тем временем войска Альянса «кусали» противника со всех сторон, отщипывая весьма большие куски. К тому же союзники располагали двумя лучшими полководцами своего времени — ими были принц Евгений Савойский и английский герцог Мальборо. Из целой когорты французских маршалов выделялся Виллар, который время от времени давал себе труд действовать нестандартно и не всегда уповал на одно лишь превосходство в силах.

Союзники поставили своей целью на суше вывод из войны Баварии, а на море — завоевание полного превосходства. Второй цели немало поспособствовал захват Гибралтара — ворот в Средиземное море. Тут уже было не до морских сражений. Особенно после разгрома в гавани Виго «Серебряного флота». На дно отправились десятки транспортов с драгоценными металлами, привезёнными из колоний испанцами. Так что с самого начала войны французский флот перешёл к обороне.

Баварию тоже пришлось оборонять, хоть армия курфюрста и выросла к 1704 году до 52 тысяч солдат (половина — гарнизоны). Совместными действиями Виллара и баварцев возникла угроза Вене. С востока к австрийской столице приближались восставшие венгры (которых щедро питали французские финансы).

Однако Виллара неожиданно сменил интриган Таллар. В результате он проморгал манёвр Мальборо, который умудрился привести армию из Нидерландов и соединиться с австрийцами. При Бленхейме франко-баварская армия была разбита объединённым войском Евгения Савойского и Мальборо и, потеряв около 40 тысяч человек, отошла.

Для французов началась полоса неудач. В 1705 году войска эрцгерцога Карла взяли Барселону, где у него было много сторонников. Французам снова пришлось дробить силы. В следующем году 60-тысячная армия французов была разбита в сентябре под Турином. 23 мая 80-тысячная армия была разгромлена при Рамини герцогом Мальборо. Положение Франции казалось безнадёжным. Людовик запросил мира. От него потребовали отказаться не только от испанского наследства (оно доставалось Карлу Австрийскому), но и от своих владений за океаном. Людовик согласился.

Но через пару месяцев последовала неожиданная победа при Альмансе в Испании. Забавно, но англичанами командовал выходец из Франции — маркиз де Рувиньи, а французами — англичанин маршал Бервик. Союзники потеряли всю артиллерию, знамёна, 10 000 пленных и до 7000 убитых. Эрцгерцог Карл заперся в Барселоне, а Филипп V утвердился на испанском престоле.

Эта победа помогла высвободить часть сил для наступления на других участках фронта, которое и последовало в 1708 году. Но французские маршалы не смогли договориться друг с другом и все операции провалили. Евгений Савойский вновь объединил силы с Мальборо, что привело к сокрушительным поражениям Франции при Ауденарде и Лилле. Людовик потерял Мальорку, Сицилию, Неаполь, Гент, Брюгге, Лилль, союзники осадили Тулон. Людовик уже был согласен отдать всё, что хотели союзники, но они выдвинули совсем уж унизительное требование: послать его армию против собственного внука — Филиппа V. Людовик решил бороться до конца.

В 1709 году союзники начали — наступление на Францию по трём направлениям сразу. 11 сентября две огромные армии сошлись у Мальплаке. Мальборо и Евгений имели 120000 солдат, Виллар — 90000. Французский маршал вопреки своему обыкновению решил прибегнуть к обороне, измотать врага, а потом атаковать самому. Сражение шло в точном соответствии с планом Виллара, но в момент, когда надо было перейти в наступление, он был ранен. Французы пали духом, промедлили, позволили себя потеснить и в конечном счёте оставили позиции.

Положение стало катастрофическим, но Виллар увидел то, что было скрыто от всех. «Сир, не отчаивайтесь, ещё одна такая «победа» и у противника просто не останется войск», — писал он королю. Действительно, союзники потеряли при Мальплаке 37 тысяч человек и не могли больше наступать. Французы потеряли 12 тысяч убитыми.

К тому же в войну вмешалась большая политика. Умер австрийский император Иосиф, и теперь эрцгерцог Карл должен был занять его место. Так что если бы он получил испанское наследство, то возродилась бы мировая империя Габсбургов, и мировое равновесие нарушила бы уже Австрия. В Англии сменилась правящая партия — к власти пришли либералы, которые были сторонниками мира в Европе. Кроме того, они полагали, что выгоднее вмешаться в Северную войну (России и Швеции), тем более что стало известно о переговорах Карла Шведского с Людовиком.

Голландия без Англии воевать не собиралась, так что коалиция начала разваливаться, и в 1713 году союзники и Франция собрались на конгресс в Утрехте. С 1711 года австрийцы воевали в одиночестве и были разбиты Вилларом у Денена. Главное своё сражение принц Евгений проиграл. Вскоре и Австрия согласилась подписать мир.

В результате Филипп V был признан королём Испании и её колоний при условии отказа его наследников от прав на французский престол. Значительные выгоды от войны получила Англия: к ней отошли крепость Гибралтар, остров Мальорка в Средиземном море, французские владения в Северной Америке. Голландия получила право держать военные гарнизоны в крепостях Намюр, Турн, Ипр и других. К Австрии были присоединены Испанские Нидерланды, южная часть Италии, Сардиния, часть Тосканы, Милан и Мантуя, возвращены территории на Рейне. Сицилия отошла к Савойе.

Франция в результате войны лишилась прежнего могущества и влияния в Европе, а Англия превратилась в мирового лидера. В сущности, война, унёсшая 600 тысяч жизней, закончилась примерно тем, о чем договаривались Франция и Англия ещё в 1700 году. Вот такова цена сохранения баланса сил в Европе.

Борис ШАРОВ