В 1937 году в Ленинграде уничтожили элиту Всероссийского общества глухонемых. Инвалидов обвинили в создании фашистской организации, целью которой были убийства членов Советского правительства и руководителей ВКП(б)…

По ленинградскому «делу глухонемых» проходило 54 человека. После жестоких допросов с применением пыток 35 из них были расстреляны.

Кто твой друг?

Дом просвещения глухонемых, бывший дворец великого князя Михаила Александровича на Английской набережной в Ленинграде, с 1920-х годов являлся центром общественной и культурной жизни людей с проблемами слуха и речи. Здесь работали различные кружки и спортивные секции, школа рабочей молодежи и библиотека. Имелся кинозал, где демонстрировались фильмы с субтитрами. Ленинградский областной отдел Всероссийского общества глухонемых (ВОГ), возглавляемый с 1929 года Эриком Тотьмяниным, делал все возможное, чтобы глухонемые ощущали себя полноценными людьми. Он первым в России в 1930 году провел трехдневник «Береги слух» и организовал сбор денег на постройку двух самолетов и двух танков, названных «Воговец». Именно в Доме просвещения глухонемых появился первый в СССР театр глухонемых «Пантомима», основателем и руководителем которого был глухонемой режиссер Михаил Семенович Тагер-Карьелли.

В августе 1937 года в театре шла генеральная репетиция спектакля по роману Николая Островского «Как закалялась сталь», посвященного грядущему 20-летию Великой Октябрьской революции. Неожиданно в зале появились двое суровых с виду мужчин и увели из зала режиссера Михаила Тагера-Карьелли. Потрясенные актеры, поняв, что случилось что-то страшное, в тот день разошлись по домам.

А через несколько дней в гримерках и во всех помещениях театра начался обыск — изъяли безобидные спортивные шпаги и рапиры, причислив их к запрещенному холодному оружию. Потом начались обыски в домах и аресты артистов. Их привозили в здание НКВД на Литейном и допрашивали через сурдопереводчика. Допросы были сначала странные — у каждого арестованного спрашивали: «Кто твои друзья?» А потом названных ими людей ночью увозили из домов на воронках на Литейный. Вынуждали подписывать протоколы с показаниями, которые арестованные не давали, обещая за это освободить. Из страха перед расстрелом люди подписывали протоколы, не читая. Сурдопереводчицы молчали из страха перед арестом, ведь в протоколах был написано совсем не то, что говорили на допросах арестованные. (Под угрозой расстрела три женщины-сурдопереводчицы работали по 10 часов в сутки.) Вскоре арестовали всех участников спектакля «Как закалялась сталь».

К декабрю арестовали более 50 человек. Никто из них не знал, что был жертвой доноса в НКВД, написанного руководителем Ленинградского отдела ВОГ Эриком Тотьмяниным.

Эрик Михайлович Тотьмянин был в городе известным и уважаемым человеком. Депутат Ленгорсовета, он многое делал для глухонемых, обеспечивая их работой и создавая все условия, чтобы они чувствовали себя полноценными людьми. Но узнав, что кое-кто из глухонемых торгует открытками на вокзалах и в поездах, Тотьмянин счел это спекуляцией и донес. Времена были такие — в случае чего, отвечать бы пришлось ему первым. И первым встать к «стенке».

Следствие вел начальник ОБХСС Ян Краузе. Среди изъятых при обысках у арестованных брошюр и открыток было несколько открыток с изображением Адольфа Гитлера. Это и дало Краузе повод превратить обычное дело о мелкой спекуляции в большое политическое дело, что сулило ему повышение по службе в первую очередь.

«Резидент гестапо Альберт Блюм»

Открытки с портретами Гитлера были изъяты у члена ВКП(б) 33-летнего рабочего обувной фабрики «Скороход» Александра Стадникова. К нему они случайно попали от соседа по дому, немецкого коммуниста, политического эмигранта глухонемого Альберта Блюма. Блюм приехал в Советскую Россию из Германии в 1930-х годах в поисках политического убежища. В Ленинградском ВОГ его мало кто знал. Блюм курил только немецкие сигареты, которые добывал по каким-то своим каналам, а пустые коробки у него забирал глухонемой Стадников для своих нужд. Оба они не придавали значения тому, что в коробках остаются открытки с портретами Гитлера. Но следователь Краузе смотрел далеко вперед — в мечтах он уже видел новые звезды на своих петлицах. Это было не первое сфальсифицированное им политическое уголовное дело — времена были такие, всем хотелось выслужиться, в том числе и из страха самому попасть под каток репрессий.

По делу ленинградских глухонемых проходили также основатель еще дореволюционного Петербургского союза глухонемых Николай Леонтьевич Дейбнер, фотограф-профессионал Израиль Моисеевич Ниссенбаум, один из известных художников-ихтиологов Зоологического института АН СССР Владимир Владимирович Редьзко, фототехник Академии художеств Брянцев и другие известные люди. Включая рабочих — передовиков производства, а также спортсменов — победителей 1-й Московской Спартакиады 1932 года Всероссийского общества глухонемых. Не миновала эта участь и председателя Ленинградского ВОГ, художника-скульптора Эрика Тотьмянина.

Мария Сергеевна Минцлова (Пиотровская), художник по фарфору, которая была первым директором Дома просвещения Ленинградского отдела ВОГ и преподавала в школе глухонемых при артели имени Огородникова, долго отказывалась подписывать протокол допроса и сдалась, не выдержав пыток. Фотограф Израиль Моисеевич Ниссенбаум вообще не давал никаких показаний. Он просто молчал. И тогда следователь Лебедев велел конвою отвести Ниссенбаума в дежурную комнату, к следователю-практиканту. Под пытками полуживой Израиль Ниссенбаум подписал показания, что он якобы состоит в фашистской организации ленинградских глухонемых и намеревался ехать в Москву, чтобы убить самого Иосифа Сталина. К слову, интересный момент: случилось бы это уголовное дело на два года позже, когда был подписан пакт Молотова — Риббентропа и фашистская Германия стала на бумаге другом СССР, участники уголовного процесса могли отделаться небольшими сроками, а то и вообще просто легким испугом. Но шел 1937 год, и имеющуюся разнарядку по массовым арестам и расстрелам «врагов народа» надо было спешно и успешно исполнять.

Резидентом гестапо НКВД объявил мастера швейного цеха, немецкого коммуниста Альберта Блюма.

Оправданы посмертно

Следствие явно торопилось, словно боясь, что дело в любую минуту развалится. Весь советский народ дружно клеймил очередных предателей социалистической Родины на собраниях в трудовых коллективах. А новоявленные «враги народа» претерпевали жестокие пытки в подвалах НКВД, и расстрел уже казался им милостью. Большинство из них понимали, что после всего, что с ними сделали, в живых их уже не оставят. Но втайне в каждом теплилась надежда, что вдруг все изменится и «отец народов» их помилует, ведь они ни в чем не виноваты. Член ВКП(6), председатель месткома Петроградского театра глухонемых «Пантомима» художник артели «Инкоопрабис» Георгий Золотницкий, бывший белогвардеец, до последнего верил в справедливость и стойко держался на допросах. «Подождем до суда, на суде все докажем», — говорил он следователям. Но следственная машина уже набрала скорость, и дело шло к развязке.

10 декабря 1937 года Особая тройка УНКВД Ленинградской области вынесла приговор. 34 человека, в том числе 10 женщин, были приговорены к высшей мере наказания — расстрелу. Приговор был приведен в исполнение без права на обжалование. Самому младшему из расстрелянных на момент приведения приговора в исполнение было всего 22 года. В январе 1938 года расстреляли фотографа Дмитрия Хорина. Ему вынесли приговор позже. Остальные подсудимые были осуждены к 10 годам исправительно-трудовых лагерей каждый.

А вот начальник ОБХССС Ян Краузе не дождался желанного повышения по службе. В 1939 году, когда Николая Ежова на посту главы НКВД уже сменил Лаврентий Берия, в отношении Краузе и его подчиненных возбудили уголовное дело по обвинению в фальсификации «дела глухонемых». В 1940 году освободили из лагерей 19 осужденных глухонемых. В 1955 году всех осужденных по этому делу реабилитировали.

Вероника МИТИНА