Дуэль ассоциируется с обостренным понятием собственного достоинства. Но сколько погибло на этих поединках выдающихся ученых, литераторов, политиков (хотя последних порой и не жалко)! Императорскую Россию можно считать страной, особенно пострадавшей от дуэлей.

Павшие в расцвете таланта Пушкин и Лермонтов — уже двух этих имен достаточно, чтобы усомниться в полезности дуэлей как способа формирований неких нравственных ориентиров. В первом случае поэт становится жертвой подлой интриги, во втором — расплачивается за неудачную шутку. Если же проанализировать, как оба поединка были организованы, то приходит мысль о замаскированных под дуэль убийствах. Так откуда пришло к нам это заморское диво?

Больше, чем на войне

Родиной дуэли принято считать Италию XV века — вспомним, что в Вероне Тибальт закалывает на дуэли Меркуцио, а потом сам погибает от руки Ромео. Но наибольшее распространение подобная традиция получила во Франции. Собственно, и само слово «дуэль» в переводе с французского означает «поединок» или «схватка двоих».

За 20 лет правления Генриха IV на дуэлях погибло до 12 тысяч дворян — вдвое больше, чем пало воинов (не только дворян) в битве при Иври (1590), фактически завершившей гугенотские войны.

В 1626 году кардинал Ришельё подготовил королевский эдикт, запрещавший дуэли под угрозой смерти. И в следующем году графы Бутвиль и де Шапель действительно были обезглавлены, а их имущество конфисковано.

Но дворяне предпочитали следовать не королевскому эдикту, а дуэльному кодексу, известному как «84 правила» (1583). Он, кстати, создавался, исходя из практики пользования холодным оружием.

В России первая дуэль произошла в 1666 году, но дрались на ней офицеры из полков «иноземного строя» — британец майор Монтгомери и шотландец, будущий «отец» русской регулярной армии Патрик Гордон.

Вероятно, случались и другие прецеденты, ведь в указе царевны Софьи 1682 года, регламентирующем правила ношения оружия, запрет дуэлей оговаривался особо.

В России существовала практика судебных поединков, когда стороны скрещивали оружие, исходя из того, что Бог на стороне правого.

Петр I поощрял проникновение в Россию любых иноземных обычаев, включая курение табака, но к дуэлям относился отрицательно. В вышедших в 1715 году Воинском уставе и Артикулах подобные поединки запрещались под угрозой смерти, причем «по смерти за ноги повесить» полагалось даже тех, кто уже погиб на дуэли.

«Чужеземное насаждение»

Распространение дуэли получили только после выхода в 1762 году «Манифеста о вольности дворянства», который освобождал дворян от обязательной военной и гражданской службы, оставляя им все привилегии.

В 1787 году Екатерина II выпустила «Манифест о поединках», объявлявший их «чужестранным насаждением» и запрещавший, но уже не под угрозой казни, а максимум — каторги.

Между тем заимствованные из Франции дуэльные традиции в России трансформировались в сторону ужесточения. Относительным смягчением можно считать то, что поединки холодным оружием почти полностью были вытеснены поединками на пистолетах.

С одной стороны, бой на шпагах, саблях или рапирах неизбежно завершался как минимум ранением одного из участников. В поединке на пистолетах слабый и менее опытный противник мог победить более сильного.

С другой стороны, чтобы никаких сомнений в толковании Божьей воли не возникало, поединки отличались бескомпромиссностью. Самая распространенная схема дуэли предполагала, что противники вместе начинают идти к своему огневому рубежу (барьеру), но стрелять могут сразу после начала движения. Достигнув барьера, стрелять следовало в любом случае. Но если в Европе расстояние между стрелками обычно составляло 25-30 шагов, то в России — 15-20 шагов (6-7 метров).

В России обычной практикой было, когда, промахнувшись во время движения, один из дуэлянтов должен был подойти к барьеру и покорно ждать выстрела противника. Один из дуэлянтов всегда погибал, если стрелялись «через платок» — то есть практически в упор и вслепую. При поединках «пистолет ко лбу» или «дуло в дуло» заряжался только один из двух распределявшихся по жребию пистолетов.

Исход дуэли сильно зависел от секундантов, которые должны были способствовать примирению и следить, чтобы противники сражались в равных условиях. Пушкин, например, собирался драться на дуэли около 30 раз, но благодаря посредникам только 5 раз реально выходил к барьеру.

Кстати, среди его противников оказались и коллеги-поэты. Правда, с Кондратием Рылеевым к барьеру он так и не вышел. А вот с Вильгельмом Кюхельбекером, обидевшимся на строки «и кюхельбекерно, и тошно», действительно стрелялся. Пушкин, которого поединок абсолютно не вдохновлял, выстрелил в воздух. Кюхельбекер предпочел просто промахнуться.

Дубль два на Черной речке

В отличие от Франции XVI-XVII веков, секунданты в России редко скрещивали оружие, хотя и такое случалось. В ноябре 1817 года кавалергард Василий Шереметев стрелялся с камер-юнкером Александром Завадовским из-за балерины Авдотьи Истоминой и получил смертельную рану. Секундант Шереметева Александр Якубович обвинил в трагедии секунданта Завадовского Александра Грибоедова (автора «Горя от ума») и тоже решил с ним стреляться. От греха подальше начальство отправило обоих в командировки, но через год они все же пересеклись на Кавказе. Дуэль состоялась, и Грибоедов получил ранение в руку.

За три месяца до восстания декабристов член «Северного общества» подпоручик Константин Чернов вызвал на дуэль флигель-адъютанта Владимира Новосильцева. Причина — Новосильцев, по настоянию матери, отказался жениться на недостаточно знатной сестре Чернова, хотя скомпрометировал ее своими ухаживаниями. Стрелялись с 8 шагов, и оба погибли. Стараниями Рылеева похороны Чернова вылились в этакую общественную манифестацию, где передовое молодое офицерство противопоставлялось реакционной титулованной знати.

С середины XIX века дуэльная волна шла на спад, но в 1894 году снова поднялась после выхода высочайшего повеления «О разбирательстве ссор, случающихся в офицерской среде».

Надо полагать, власть озаботилась тем, что разбавленный разночинцами офицерский корпус несколько утратил корпоративные традиции. По высочайшему повелению в случае некоторых ссор примирение признавалось невозможным, а поединки становились неизбежными. Офицер, отказавшийся от дуэли, увольнялся в отставку.

Интересно, что при этом сохранялись и санкции в отношении участников, которые могли подвергаться заключению в крепость.

От армии, на которую в России всегда равнялись, дуэльное поветрие перекинулось к штатским, особенно к политикам. Лидер партии октябристов Александр Гучков за годы, проведенные в Государственной Думе, в подобные истории ввязывался трижды. В 1908 году он вызвал на поединок лидера партии кадетов Павла Милюкова, но после пятидневных переговоров секундантов дело закончилось примирением. В следующем году Гучков стрелялся с депутатом графом Уваровым и легко его ранил. В 1912 году произошла дуэль с подполковником Мясоедовым: тот промахнулся, а сам Гучков выстрелил в воздух. Любопытно, что Мясоедова в 1915-м повесили за шпионаж, а с Милюковым Гучков вместе работал в Первом Временном правительстве из которого они вместе и вылетели как «министры-реакционеры».

Дуэли приобретали все более опереточный характер, что, вероятно, ярче всего выразилось в дуэли Николая Гумилева и Максимилиана Волошина, которая состоялась 22 ноября 1909 года.

В нарушение всех дуэльных кодексов поединщики задержались более чем на положенные четверть часа. Гумилев промахнулся. У Волошина пистолет дважды дал осечку, а стрелять в третий раз было совсем против правил. Происходило все это там же, где погиб Пушкин, — на Черной речке.

Через 12 лет Гумилев будет застрелен по-настоящему и вовсе не на дуэли…

Дмитрий МИТЮРИН