Врагу не сдались

Слова песни о том, что «врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не желает», помнят все, А вот как развивались события в бухте Чемульпо, помнят чем дальше, тем хуже. Все чаще можно услышать вопрос: «Что же такого героического в том, чтобы потопить свой корабль?» Попробуем разобраться.

111 лет назад, 27 января (9 февраля по новому стилю) 1904 года началась первая широкомасштабная война XX столетия, столкновение двух империй: российской и японской. Тогда еще никто не знал, что огромная Россия потерпит в этом столкновении поражение. Наверное, даже японцы не были на 100% уверены в успехе. Несмотря на весь свой неукротимый самурайский дух. Впрочем, у русских моряков с боевым духом все было в порядке. И лучше, чем все прочее, это доказал подвиг экипажей крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец», принявших неравный бой в бухте Чемульпо. Но началась война не с этого...

«...Всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, - говорилось в телеграмме наместника на Дальнем Востоке генерал-адъютанта Алексеева от 27 января 1904 года, адресованной царю Николаю II, - что около полуночи с 26-го на 27-е января японские миноносцы произвели внезапную минную атаку на эскадру, стоявшую на внешнем рейде крепости Порт-Артур. Причем броненосцы "Ретвизан", "Цесаревич" и крейсер "Паллада" получили пробоины. Степень их серьезности выясняется.

Всеволоду Рудневу пришлось принимать нелегкое решение. И он с честью выдержал это испытание судьбы.

Подробности представлю Вашему Императорскому Величеству дополнительно».

«...В дополнение телеграммы от сего числа всеподданнейше доношу Вашему Императорскому Величеству, - уточнил наместник Алексеев на следующее утро, - что все три поврежденных судна держатся на воде. Котлы и машины исправны. "Цесаревич" получил пробоину в рулевом отделении, руль поврежден. На "Ретвизане" пробоина в отделении подводных носовых аппаратов. На "Палладе" пробоина в середине борта, близ машины. После взрыва к броненосцам немедленно подошли дежурные крейсера оказать помощь и, невзирая на темную ночь, приняты были меры ввести потерпевшие суда на внутренний рейд. Потерей в офицерах нет; нижних чинов убито два, потонуло пять, ранено восемь».

К этим двум телеграфным донесениям наместника на Дальнем Востоке остается добавить информацию порт-артурского корреспондента английской газеты Daily Mail Маккензи о том, что в первом морском сражении под Порт-Артуром «...шесть японских кораблей получили повреждения, убито 50, ранено 150 человек».

Вслед за кораблями, атакованными на рейде Порт-Артура, нападению подверглись крейсер «Варяг» и канонерская лодка «Кореец», базирующиеся в корейском порту Чемульпо. Впрочем, все началось еще накануне. 26 января (8 февраля по новому стилю), по распоряжению российского полномочного министра в Сеуле, канонерке «Кореец» предстояло срочно доставить в Порт-Артур секретную почту. Японская агентура блокировала телеграфную связь с Санкт-Петербургом, Владивостоком и Порт-Артуром.

В середине дня канонерская лодка, выходя с рейда Чемульпо, встретила японскую эскадру. Один из крейсеров, зайдя с кормы «Корейца», дал понять русским морякам, что намерен преследовать канонерку. Следом за этим маневром миноносцы произвели по «Корейцу» три выстрела из минных аппаратов, но безрезультатно. Командир канонерской лодки, капитан 2-го ранга Григорий Павлович Беляев, развернув судно, вернулся на свою стоянку на рейде Чемульпо.

Рано утром 27 января японский адмирал Уриу сообщил командиру крейсера «Варяг», капитану 1-го ранга Всеволоду Федоровичу Рудневу о начале военных действий и предупредил о том, что если оба русских корабля не покинут порта Чемульпо до полудня, то его эскадра атакует их тут же, в гавани. После переговоров с японским адмиралом Всеволод Федорович встретился на борту крейсера Великобритании «Талбот» с командирами английских, французских и итальянских кораблей, которые базировались в порту Чемульпо. Сопровождать российские корабли при выходе из порта иностранцы отказались, так как это нарушало бы их нейтралитет. Перед Рудневым встал выбор: сдаться или выходить вдвоем против мощной эскадры, не имея шансов на победу.

«Тогда командир "Варяга", - писал в Daily Mail корреспондент Маккензи, - возвратился на борт своего судна. Немедленно на "Варяге" и "Корейце" приступили к удалению деревянных частей, мешающих судну в бою, и начали выбрасывать их за борт. Когда работа была окончена и суда приготовились к бою, команды их выстроились на палубе и запели народный гимн. Пение их было подхвачено корабельными музыкантами, команды кричали "ура" и когда оба русских корабля проходили мимо французских, английских и итальянских судов, то офицеры и команды последних также выстроились на палубе и провожали идущих в бой русских громкими приветствиями».

В 11 часов 45 минут раздался первый выстрел с японского броненосного крейсера «Асама» из 8-дюймового орудия. Только после третьего выстрела японского крейсера последовал ответ артиллерии «Варяга», на котором и сосредоточила непрерывный огонь японская эскадра. Как ни маневрировал крейсер, но уже к концу первого часа этого неравного боя он получил пять попаданий. «Одним снарядом, - отмечал Маккензи, - разом убило и переранило всю прислугу при орудии на баке крейсера. Другое попадание уничтожило заднее шестидюймовое орудие, взорвало приготовленный для стрельбы снаряд и произвело пожар, пламя которого поднялось в уровень с задней боевой мачтой. Следующий снаряд разбил переднюю рубку, поджег обломки и произвел такой пожар, что весь экипаж "Варяга" в течение пяти минут должен был заниматься только его тушением. Два снаряда пробили борт судна около ватерлинии, а третий повредил верхнюю палубу околопередней мачты. Были снесены обе рубки, и, кроме того, снесена третья дымовая труба».

Отметим, что главный удар японской эскадры принял на себя крейсер «Варяг». «Кореец» был поврежден незначительно, среди его экипажа практически никто не был ранен. Канонерка маневрировала под прикрытием крейсера «Варяг» и вела попеременно огонь из своих 8-дюймовых орудий. Между тем очередной снаряд японцев угодил в рулевое управление крейсера. Командиру ничего не оставалось, как попытаться увести «Варяг» в гавань и выбросить его не берег, чтобы избежать сдачи корабля противнику и окончательной гибели. Продолжая вести огонь по японской эскадре, оба корабля вместе вернулись в гавань, причем «Варяг» был сильно накренен на один борт. Израненный корабль бросил якорь буквально по соседству с английским крейсером «Талбот», а канонерка «Кореец» прошла глубже в порт Чемульпо.

«Как только наши корабли бросили якорь, - вспоминал младший врач крейсера "Варяг" Михаил Лаврентьевич Банщиков, - командир "Талбота" послал на шлюпке врача и отделение амбулатории». На «Варяге» оказалось 40 матросов и 1 офицер убитых и 64 матроса и 2 офицера раненых. Легкое ранение получил и командир крейсера Руднев.

Вскоре Всеволод Федорович объявил обоим экипажам о том, что корабли будут взорваны, а затем их команды были свезены на иностранные корабли. «Талбот» принял на борт 242 человека, в том числе 214 матросов, из которых шестеро умерли в ту же ночь. Затем 179 русских моряков были приняты на борт итальянского военного корабля «Эльба». Все были потрясены мужеством и мастерством русских моряков, которые не только вступили в бой, где заведомо невозможно было победить, но еще и не позволили противнику потопить свой корабль.

И еще одно свидетельство непосредственного участника тех трагических событий. Старший офицер крейсера «Варяг» Вениамин Васильевич Степанов писал: «Ровно в четыре часа пополудни "Кореец" взлетел на воздух. Раздались два сильных взрыва - один на носу корабля, другой - в корме. Вырвался огненный столб вышиной в 300 метров, и затем поднялись чудовищные столбы дыма и пара. Когда мало-помалу пламя и дым рассеялись, над зеркальной поверхностью бухты раздалось пение русского национального гимна, сопровождаемое громкими всплесками обломков, падавших со всех сторон в воду. Наш экипаж поступил иначе: мы открыли кингстоны, и вода медленно наполняла отсеки корабля. Наконец "Варяг" начал все больше и больше крениться, и при последнем закатном луче угасающего дня, сначала корма, а затем и весь корабль медленно погрузился на дно».

Борис ЛИВШИЦ