История — это политика, которую уже нельзя исправить.
Политика — это история, которую еще можно исправить.





Стамбульские миражи

В огне сражений Первой мировой войны погибли миллионы человек. Велики были и геополитические последствия этой глобальной бойни. Сразу четыре империи исчезли с карты мира: Австро-Венгерская, Германская, Российская и Османская. Но если первые три были в числе главных зачинщиков войны, то Турция оказалась в нее втянута волей обстоятельств.

«Больной человек Европы»

С Османской империей перестали всерьез считаться уже за сотню с лишним лет до Первой мировой: Турция спасалась от расчленения, в основном, из-за скверных отношений между великими державами. Россия отщипывала территории по кусочку, хотя в военном отношении для нее не было сложной задачей даже взятие Стамбула.

Правда, такой сценарий категорически не устраивал Англию и Францию. Они и сами претендовали на азиатские владения султанов. Но гораздо более весомым фактором было нежелание выпускать Россию из Черного моря. Тут под ударом оказался бы и Суэцкий канал - важнейшая водная артерия Британской империи, и английская экспансия на Ближнем и Среднем Востоке.

Невозможно было найти общий язык по турецкому вопросу и с Австро-Венгрией. В основном, военные и политические блоки складывались до того момента, когда Турция лишилась практически всех своих европейских владений в ходе Балканских войн. И если Петербург выступал за создание независимых государств на Балканах, то в Вене строили планы по присоединению турецких владений. Россия же, не претендуя на приобретения в Европе сама, была связана обещаниями, данными славянским союзникам.

Со временем Германия тоже стала заинтересованно поглядывать на Ближний Восток. К тому же Берлину был дорог союз с Австрией. Видя, что Вена и Петербург никак не могут договориться по балканскому вопросу, немцы стали обращать на Россию все меньше внимания.

Страны калибром поменьше норовили урвать у турок хоть «шерсти клок», что с успехом и продемонстрировали Италия, Греция и Сербия. Все они могли бы поддержать притязания России на раздел Османской империи, да вот только их согласия никто из великих держав не спрашивал.

В общем, сложилась ситуация, при которой абсолютно все смотрели на Османскую империю как на «больного человека Европы», но «провести эвтаназию» никто не хотел, опасаясь чрезмерного усиления России или начала большой войны. Ну, и заодно все старались превратить Турцию в полуколонию, навязывая ей кабальные договоры.

Друзья поневоле

Российские дипломаты не сидели, сложа руки. Они, не переставая, уговаривали своих великодержавных контрагентов согласиться на раздел Турции. И в конце концов уговорили. Англичане поняли, что грядет мировая война, и посчитали, что их противоречия с Германией более весомы, чем разногласия с Россией.

Если бы Британия, привыкшая воевать чужими руками, не нуждалась в союзниках, в Лондоне никогда бы не согласились даже обсуждать проекты захвата Россией черноморских проливов. Получилась же дружба поневоле.

В Париже так боялись остаться с Германией один на один, что план уступок России проливов восприняли исключительно благожелательно, что означало оформление костяка будущего военного блока - Антанты. Более того, становилось очевидным, что все потенциальные противники Турции на Балканах с большой долей вероятности окажутся в антигерманском лагере вслед за Россией.

В Стамбуле все стало быстро известно - в первую очередь, благодаря немецкой разведке. Решение напрашивалось само - надо ориентироваться на Германию и сворачивать споры с Австро-Венгрией за Балканы. Впрочем, второй вопрос урегулировался сам собой - после двух Балканских войн Порта потеряла все свои европейские владения. Стало ясным, что Англия и Франция разрешат России расчленить Турцию в обмен на вступление в войну на их стороне.

В общих чертах османское руководство это поняло между 1904 и 1907 годами - от англо-французского до русско-английского договоров (русско-французский был заключен еще раньше). На престоле в Стамбуле тогда сидел последний султан, обладавший всей полнотой власти, Абдул-Хамид II (1876-1909 гг.). Он хорошо помнил последнюю Русско-турецкую войну 1877-1878 годов и готов был избегать нового столкновения с Россией любой ценой. Абдул-Хамид полагал, что главной задачей Османской империи должна стать борьба с освободительными движениями в провинциях и сохранение своих рубежей, а не попытки внешнеполитического реванша. После же оформления Антанты султан и вовсе заявил о готовности обсуждать с Россией едва ли не любые разумные территориальные уступки. Но в самой Турции такая позиция натолкнулась на ожесточенное сопротивление.

Осторожно, революция!

В принципе, Абдул-Хамид был человеком весьма средних способностей и умел прислушиваться к мнению приближенных. С их подачи он делал для модернизации Турции все, что мог: посылал офицеров, инженеров, врачей и других специалистов учиться в Европу, принимал меры для развития образования внутри страны, боролся с коррупцией. По его приказу и за государственный счет велось масштабное строительство железных дорог, телеграфных и телефонных линий. Перевооружалась армия, за границей заказывались современные корабли для флота.

Кроме того, он вел исключительно осторожную и хитрую внешнюю политику, всячески демонстрируя всему миру готовность к уступкам. Последнее обстоятельство вызывало бешенство у радикально настроенной части общества и большинства офицерского корпуса. Усилий по ликвидации технической и военной отсталости они, как водится, не замечали.

Сторонники либеральных реформ не могли простить ему отмены конституции 1876 года и дефолта.

Не мог найти опоры Абдул-Хамид и в среде национальных меньшинств, так как с самого начала своего правления шел на поводу у духовенства и проводил политику ущемления прав христианского населения. В общем, он был плох для всех и продержался у власти тридцать с лишним лет только благодаря умению обходить острые углы.

Но летом 1908 года удача изменила Абдул-Хамиду. В армейской среде распространились слухи, что английский король и русский император обсуждают вопросы реформ управления балканскими провинциями Порты. Якобы султан уже дал свое согласие допустить туда иностранных эмиссаров и контролеров. В Македонии тут же вспыхнуло восстание под руководством майора Ахмеда Ниязи. Довольно быстро оно охватило почти все войска, стоявшие на Балканах и в столице.

Во главе антиправительственных выступлений оказались члены запрещенной партии «Единение и прогресс», или, как их называли, младотурки. В массе своей это были офицеры, многие из них обучались за границей. Их поколение было свидетелем упадка Османского государства, военных поражений, что способствовало радикализации настроений.

Уже в июле 1908 года, после бескровного переворота, султан и его приближенные были изолированы во дворце, арестованы и сосланы в окрестности Салоник. В апреле 1909 года новым султаном парламент утвердил Мехмеда V, человека слабовольного и мало пригодного для того, чтобы стать главой государства.

Младотурки считали, что управление страной нужно организовать на европейский лад, вернуть конституцию и парламент, как можно быстрее определиться с внешнеполитической доктриной, модернизировать промышленность и армию и активнее участвовать в международных делах. В качестве своего союзника они видели, в первую очередь, Германию, а потому предлагали смириться с потерей Болгарии и Боснии, найти общий язык с Австрией и готовиться к войне с Россией. Проводником этой линии выступал Исмаил Энвер-паша.

Он пользовался огромной популярностью в народе и даже заслужил прозвище Турецкий Наполеон. Энвер-паша считал главным врагом Россию и полагал, что под вывеской пантюркизма можно будет взбунтовать и отторгнуть от нее Северный Кавказ и Закавказье. После прихода к власти младотурок он был назначен военным атташе в Берлине. Два года пребывания в Германии окончательно убедили его в правильности выбранного курса, силе и мощи немецкой армии и светлых перспективах Турции.

Диктатор-взяточник

Однако воплотить свои тезисы в жизнь младотуркам не удалось. Сначала была с позором проиграна Итало-турецкая война и потеряна Ливия. Затем в результате двух Балканских войн были потеряны почти все европейские владения. Популярность младотурок упала до отрицательных величин. В 1912 году в Стамбуле произошел мятеж части армейского руководства, целью которого было возвращение на трон Абдул-Хамида. С большим трудом его удалось подавить.

Но уже в январе 1913 года свое слово сказал Энвер-паша. Вместе с радикальными политиками Талаат-пашой и Джамаль-пашой он совершил военный переворот, установив диктатуру триумвирата. Формальным главой государства и главнокомандующим оставался султан Мехмед II, парламент больше не собирался, конституция стала простой формальностью.

Влияние Германии на политику Стамбула возросло многократно. В Турцию была направлена миссия генерала Лимана фон Сандерса для согласования планов генеральных штабов. Мехмед пытался протестовать, опираясь на ряд высших офицеров, сохранявших свои посты со времен предыдущего султана. Но Энвер-паша строго пресекал все попытки помешать его планам: из армии массово увольнялись офицеры нетурецкого происхождения, которые в основном и были противниками войны с Россией.

2 августа 1914 года был подписан секретный германо-турецкий договор. 9 августа Османская империя устами султана заявила о нейтралитете. Это была отчаянная попытка спасти страну от краха.

К лету 1914 года был в общих чертах готов план немецкого полковника Бронзарта фон Шеллендорфа. Турецкие войска должны были быть разделены на четыре полевые армии. 4-я должна была вести наступление на Кавказском направлении, воспользовавшись тем, что Россия будет отвлечена действиями вдоль протяженных границ с Германией и Австрией. 3-я должна была наступать в Передней Азии, имея целью установление контроля над Суэцким каналом. Считалось, что англичанам будет не до Азиатского фронта. 2-й армии предписывалась охрана Плацдарма в Европе вокруг Стамбула и Эдирне.. 1-я армия должна была стать резервной и поставлять отдельные части, в случае возникновения необходимости, действовать в Африке, Персии или Аравии.

Между прочим, был и еще более агрессивный план генерала Хафиза Хаккы, который подразумевал полномасштабное наступление на Россию и Ближний Восток с высадками десантов, бросками через румынскую территорию и атакой Суэцкого канала в первые же дни войны. Впрочем, даже Энвер-паша полагал, что для плана Хаккы не хватит ресурсов, и остановился на германском предложении. Тем более что в таком случае ему было обещано столько техники и вооружения, сколько потребуется. После войны, во время заочного суда над Энвером-пашой, звучали и обвинения в получении им крупной взятки от немцев. Но, в любом случае, сторонников осторожной линии поведения никто уже не слушал.

Непредсказуемые последствия

Тем временем Первая мировая война была в разгаре. Поначалу немцы не настаивали на немедленном вступлении в нее Османской империи, считая ее не готовой к серьезным сражениям.

Но после поражения в битве на Марне, и удачных действий русской армии против Австрии, в Берлине передумали и дали Энверу-паше карт-бланш на провокацию конфликта. Проблема заключалась в том, что мнения в турецком руководстве разделились. Энвера поддерживал его соправитель Талаат, а вот султанское окружение и третий триумврр Джемаль твердо стояли за Антанту. Кроме того, с центральными державами прямой связи не было ни по морю (Средиземное море контролировала Антанта), ни по суше (между Турцией и Австрией были все еще не побежденная Сербия и нейтральная Румыния).

Вот тут-то козырными картами и оказались два германских крейсера: линейный - «Гёбен» и легкий - «Бреслау». Еще 16 августа они прибыли в Стамбул, ускользнув от английского флота в Средиземном море. Турция была нейтральной страной, что не позволяло ей пропускать немецкие военные корабли через проливы. Но британская эскадра висела у немцев на хвосте, и нужно было либо сдаваться, либо... войти в состав османского флота, что и было сделано. Командир германской эскадры адмирал Сушон не только сохранил под началом свое соединение, но был вскоре назначен главнокомандующим всем турецким флотом.

29 октября «Гёбен» и «Бреслау», для приличия поднявшие флаг турецкого ВМФ и переименованные на турецкий лад, обстреляли Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск. Приказ об этом отдал лично Энвер-паша адмиралу Сушону. Кроме того, турки закрыли проход через проливы для любых судов под флагами Антанты и нейтральных держав. 2 ноября Россия объявила войну Османской империи. Через три дня ее примеру последовали союзники.

Война привела к абсолютно непрогнозируемым последствиям, причем для обеих сторон. Россия, хоть и одержала ряд серьезных побед на Кавказском фронте, но ни на шаг не приблизилась к обладанию проливами и Константинополем. Не помогли даже союзнические десанты в Галлиполи - их турки с помощью немцев нейтрализовали с большими для неприятеля потерями. Впрочем, позднее они хоть и отразили атаки войск Антанты и даже провели несколько успешных операций на Ближнем Востоке, но к концу войны настолько истощили страну, что вскоре она рухнула, как карточный домик.

Отдельно нужно сказать о том, какой проблемой для России и всей Антанты стала проблема проливов. Этому нюансу до войны союзники уделяли слишком мало внимания. Между тем был перерезан путь экспорта российской пшеницы и другого сырья и поставок в обратном направлении военного снаряжения, вооружения и боеприпасов. Было перекрыто до 90% внешнего товарооборота России. Уже к концу 1914 года военная экономика всех стран Антанты испытывала чудовищный дисбаланс. Со временем в России экономический кризис настолько разросся, что привел к революции и развалу империи.

Можно однозначно утверждать, что втягивание Османской империи в войну было огромным успехом немецкой дипломатии. Начальник штаба германской армии генерал Людендорф писал в воспоминаниях, что вступление Турции в войну позволило блоку центральных держав сопротивляться как минимум на два года дольше. А Константинополь оказался миражом, так же, как и возрождение славы Османской империи.

Борис ШАРОВ

Как «Гёбен» попал на Босфор?

Две Балканские войны показали всю слабость турецкого флота. К тому времени уже вовсю шла так называемая «дредноутная» гонка, когда флоты многих вооружались линейными кораблями, построенными по образцу английского «Дредноута».

Но у обнищавшей Османской империи не хватало денег для строительства дорогих современных кораблей. После недолгих раздумий правительство объявило, что новые корабли будут построены на народные средства. Буквально вся Турция собирала на них деньги. Ящики для пожертвований были установлены у мечетей, на улицах, на мостах. В конце концов требуемая сумма была собрана, и правительство султана Махмуда II заказало в Британии два дредноута.

Был куплен недостроенный линкор «Рио-де-Жанейро», заказанный в свое время Бразилией. Его переименовали в «Султан Осман I» в честь основателя Османской империи. Компании Виккерс был заказан второй дредноут, названный «Решадие». В середине июля 1914 года из Турции прибыли пятьсот турецких моряков - экипажи для этих кораблей. Им предстояло пройти обучение, а затем с новыми кораблями вернуться на родину. Выход в море намечался на 3 августа 1914 года. Но 2 августа британцы реквизировали эти корабли, переименовали их в «Эрин» и «Эджинкорт» и включили в состав флота. Основанием послужило опасение британского кабинета, что эти корабли могли быть использованы для усиления Центральных держав. Турция в тот момент еще даже не собиралась воевать, и считается, что подобное поведение Великобритании немало способствовало принятию турецкими властями решения о вступлении в войну на стороне Центральных держав.

Дело в том, что Германия объявила два прорвавшихся через все Средиземное море на Босфор крейсера - легкий «Бреслау» и линейный «Гёбен» - проданными Турции взамен конфискованных Британией. «Гёбен» получил название «Явуз Султан Селим», а «Бреслау» - «Мидилли». Были спущены военно-морские флаги Германской империи и подняты флаги империи Османской. Немецкие матросы и офицеры надели вместо фуражек красные фески. Так «Гёбен» и «Бреслау» стали основой и гордостью турецкого флота.





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Военная тайна     Следущая