От индейцев весто, переселившихся в XVII веке с берегов озера Эри на юг США, не осталось ровным счетом ничего — ни потомков, ни археологических артефактов, ни даже их собственных мифов и легенд. А ведь некогда эти воины, племенным тотемом которых был кугуар (пума), вызывали страх и трепет в сердцах других краснокожих. Если пришли весто — они пришли убивать…

В XVI веке к северу от реки Рио-Гранде и югу от озера Онтарио существовала конфедерация Пяти ирокезских племен. На берегах озера Эри и Чесапикского залива жили другие ирокезские племена, которые входить в этот союз не пожелали — гуроны, эри и саскуеханнок.

Ирокезы мало чем отличались друг от друга — женщины занимались хозяйством, мужчины вели постоянные войны и охотились на дикого зверя. В их среде почиталась воинская доблесть и безжалостность к покоренным: нападали они всегда внезапно, без предупреждения, и вырезали всех, кого поймали, а если брали в плен, то жестоко и изощренно пытали или лишали возможности побега, перерезая сухожилия под коленями.

Бобровые войны

С XVI века земли, где жили ирокезы, стали осваивать французские торговцы пушниной. С индейцами, не вошедшими в конфедерацию Пяти племен, они заключили торговое соглашение об обмене бобровых шкур на товары европейского производства и огнестрельное оружие. Пять племен конфедерации ирокезов тоже заключили аналогичное соглашение, но с голландскими торговцами.

Беда только, что пушного зверя в местах, где они жили, было не слишком много. Когда началась добыча бобра, промысловый ресурс стал стремительно сокращаться, и им пришлось перенести охотничьи угодья на территории других племен. Это привело к стычкам между поставщиками шкурок. Индейцы убивали друг друга с таким ожесточением, что в американскую историю этот неприглядный эпизод вошел под названием Бобровых войн.

Проблемой стало не только добыть зверя, но и доставить товар. Конкуренты нападали на доставщиков, грабили их и убивали, поэтому торговцы стали снабжать огнестрельным оружием «своих» индейцев. Хотя французские торговцы снабдили индейцев с Эри современным оружием, те оказались слабее конфедерации Пяти племен, экипированной голландцами.

И им, чтобы избежать полной потери идентичности, пришлось отселяться на юг. И чем дальше к югу они уходили, тем вольготнее себя чувствовали. Ведь огнестрельное оружие, как скоро они поняли, было только у колонистов, местные племена предпочитали луки, копья, томагавки, то есть арсенал доколумбовых времен.

В середине XVI века они уже жили в Вирджинии около современного Ричмонда. Оказалось, что в Вирджинии ходовым товаром являются не только пушные шкурки — белые колонисты охотно получили бы в обмен на ружья и индейских рабов. Там, на юге, имелись табачные плантации, на которые позарез требовались бесплатные рабочие руки. А почему бы и нет? Чем бобры отличаются от рабов?

Торговля рабами

Так изгои стали охотиться на индейцев из других племен. Эти южные индейцы, возделывающие поля, не были воинственными, и противостоять отлично экипированным пришельцам с севера они, конечно, не могли. Те хватали людей по ночам или прямо во время полевых работ и уводили на невольничьи рынки Вирджинии. Рабов требовалось много, и бывшие эри перебрались еще южнее, в воистину благословенные охотничьи угодья.

А укрепленный лагерь, который современники именуют то крепостью, то фортом, то даже городом, они построили на реке Саванна, на границе Южной Каролины. Отсюда они и совершали набеги на южных индейцев и наводили на них панический ужас. Они вторглись в испанские миссии на территории Флориды, буквально вычистили от жителей поселения в провинциях Гуале и Мокама, в 1661 году спустились на каноэ по реке Альтамаха и вырезали индейцев в Санто-Доминго-де-Талахе. В 1673 году напали на индейцев косаба, прошлись по всему побережью диким смерчем и вернулись на Саванну с большой добычей.

Охотиться за рабами они предпочитали за границами Вирджинии. В том числе и на землях колонии Южная Каролина. В Каролине тоже в полную силу использовали рабский труд, причем большинство рабов были чернокожими. Индейские вожди забили тревогу и обратились за помощью к властям. Решение властей умиляет: они пообещали вождям, что землевладельцы будут покупать индейских рабов, только если те схвачены не на землях колонии!

Это соломоново решение принесло свои плоды. Не для жертв набегов, конечно, а для налаживания взаимоотношений между охотниками с озеpa Эри и одним из главных торговцев колонии Южная Каролина Генри Вудвордом, который, как оказалось, был весьма заинтересован в рабах. В 1674 году Вудворд в сопровождении охранявших границы колонии индейцев катоба и нескольких северян отправился в их логово на Саванне.

Между сторонами было заключено соглашение об обоюдовыгодной торговле рабами. Соглашение действовало всего 5 лет, но за это время вся местность вокруг Южной Каролины значительно обезлюдела. В рабство попали чероки, чикасо, маскоги и прочие племена юга. Белые колонисты тем временем стали понимать, что оказались в изоляции. Пока они якшались с наводящими ужас душегубами, другие племена не хотели вести с ними никаких дел.

И вместо великой дружбы началась великая война. К этой войне каролинцев особо подталкивали индейцы шауни, которые недавно поселились на реке Саванна. Они были совершенно счастливы, когда соседям пришлось оттуда убраться и бросить свое укрепленное разбойничье гнездо Хикаухаугау. Шауни были хитры и дальновидны, они демонстрировали северянам свое расположение, предупреждали о готовящихся набегах — и предали их, когда стало выгодно. Что произошло с обитателями Хикаухаугау — неизвестно. Считается, что многие полегли в бою, часть была обращена в рабство и отправлена трудиться под присмотром надсмотрщиков на плантации сахарного тростника. Другая часть, возможно, бежала. С 1715 года все упоминания о них исчезают.

Людоеды из Хикаухаугау

Об индейцах из племени уэсто, или весто, до 30-х годов XVI века ни колонисты, ни торговцы и слыхом не слыхивали. В Вирджинии их называли рикахого или рикахокан, в Каролине — наряду с чичи-меко только со временем появилось слово «весто». Как считают лингвисты, по логике вещей это слово «враг». Ибо для индейцев юга весто были врагами и убийцами.

Каковы были размеры их племени — неизвестно. В 1659 году губернатор Флориды доносил, что на индейские поселения в Аппалачах напало около 1000 воинов, двумя годами позже — уже 2000; другие очевидцы насчитывали всего 600-700 воинов. На каком языке говорили весто — не установлено, скорее всего, на одном из языков ирокезской семьи. Из всех слов до наших дней дошло только название их крепости на Саванне — Хикаухаугау, но что оно означает?

В Хикаухаугау держали до обмена захваченных в рейдах пленников, этапировали их группами, с корзинами на головах, где лежало награбленное в селении добро, в основном — маис. Селение, конечно, сжигали, а тех, кто оказался непригоден для продажи, убивали на месте.

Люди и так боялись их до смерти, потому что о весто ходили слухи как о каннибалах. Вероятно, это правда. Каннибализм практиковали все ирокезы. Ирокезы рождались, чтобы воевать и погибать в бою. Смерть в своей постели считалась практически непристойной. Охота напоминала военную вылазку, война напоминала охоту — выследить врага, загнать, как дикого зверя, лишить жизни, содрать скальп и — о да! — сожрать своего врага.

Но чаще, конечно, человечину в основном использовали для ритуальных целей. Французские миссионеры, воочию наблюдавшие ритуальный каннибализм, оставили яркое его описание у ирокезов. После гибели воина в бою женщины его семьи могли потребовать провести рейд в стан врага, изловить родичей убийцы и предать их пыткам и смерти.

Называлось это мероприятие «траурная война». Чтобы «охота» получилась удачной, молодых воинов перед вылазкой кормили собачатиной — недаром в языке ирокезов слова «собака» и «пленник» звучали одинаково. «Собаки», добытые в «траурной войне», имели обрядовое значение. Их разделывали и зажаривали, а мясо поедали на ритуальном пиршестве всем коллективом. Впрочем, как ужасались современники, весто пожирали человечину и демонстративно, ради устрашения.

Что ж, устрашить современников им удалось. В южных штатах еще дол го индеанки баюкали своих младенцев песенками о людоедах весто.

Михаил РОМАШКО