После триумфального околоземного полета 12 апреля 1961 года имя советского офицера Юрия Алексеевича Гагарина стало известно всему миру. Первый космонавт стал популярнее глав государств и звезд шоу-бизнеса. Казалось бы, у столь знаменитого и неизменно дружелюбного человека не могло быть врагов. Но архивы неумолимо свидетельствуют: все-таки они были!

Ночное избиение

Вероятно, первым случаем «неприязненных отношений» между Юрием Гагариным и окружающими, который зафиксирован в документах, следует считать уголовное дело о ночном избиении.

В октябре 1955 года будущий космонавт стал курсантом 1-го Чкаловского военного авиационного училища летчиков (ЧВАУЛ), базировавшегося в Оренбурге. Поскольку Гагарин учился на отлично и активно участвовал в комсомольской работе, то его без колебаний определили в специальную группу, которой предстояло пройти трехлетнее обучение за два года. Там он стал помощником командира взвода и получил звание курсанта-сержанта, что, конечно, отразилось на его отношениях с товарищами. Будучи по натуре человеком компанейским, с развитой эмпатией, он в то же время должен был следить за тем, как они несут службу, и не допускать нарушений устава.

В декабре 1956 года группу направили в гарнизон 817-го учебного авиационного полка. Вместе со старшими курсантами новички должны были освоить искусство боевого применения реактивной авиации. Объединение двух учебных групп не способствовало установлению взаимопонимания, и между курсантами росла враждебность. Как следует из приговора Военного трибунала, в ночь на 30 января 1957 года И. Л. Бушнев, Б. Г. Шбанько, Е. Н. Ошурков, недовольные «требовательностью Гагарина по службе», напали на него и нанесли несколько ударов, из-за чего будущий космонавт потерял сознание. При этом Шпанько и Ошурков завязали себе головы полотенцами, чтобы их не узнали, а Бушнев стоял у входа в казарму и должен был предупредить соучастников о появлении кого-либо из офицеров. Их уловка не имела успеха — преступники были выявлены и наказаны: Бушнева и Шпанько приговорили к трем годам исправительно-трудовых лагерей; Ошуркова — к двум годам службы в дисциплинарном батальоне. Гагарин после избиения несколько дней находился в госпитале, а затем вернулся в строй.

Некоторые современные комментаторы, обсуждая это старое дело, говорят, что Гагарин был «сам виноват», что не надо было проявлять служебное рвение и портить отношения с товарищами. Однако они забывают, что будущий космонавт всегда проявлял твердость в соблюдении правил общежития и нетерпимо относился к проявлениям дедовщины.

Злые языки

О случаях какой-либо враждебности по отношению к Гагарину в период его службы летчиком-истребителем и космонавтом-слушателем ничего не известно. Наоборот, во всех характеристиках и служебных записках он представлен как отличный офицер с задатками лидера и товарищ, активно помогающий сослуживцам в решении личных проблем.

Зато стоило слетать на орбиту, как ему тут же начали создавать негативную репутацию. Буржуазные идеологи сообразили, что космический триумф будет использован советской пропагандой для демонстрации преимуществ социализма. В качестве превентивной меры стартовала кампания по дискредитации Гагарина. Прежде всего, газета «Нью-Йорк дейли миррор» поставила под сомнение сам факт полета человека в космос, утверждая, что представленных советскими учеными доказательств слишком мало, чтобы поверить в его реальность. Хотя американская разведка располагала исчерпывающей информацией о полете, полученной с помощью станций радиоперехвата, она не спешила делиться ею с газетчиками, а те использовали свое незнание как аргумент в критике. Искусственному принижению значения полета способствовала и немецкая газета «Ди Вельт», которая 15 апреля опубликовала статью Себастьяна Хаффнера «Пионер или подопытный кролик», где утверждалось, что первый космонавт ничем не отличается от животных, летавших ранее на орбиту. Хуже того, в британских «Дейли экспресс» и «Дейли скетч» появились безответственные заявления, будто бы существуют сведения о пилотируемых полетах в космос до Гагарина.

Когда космонавт отправился в турне по странам мира, наряду с восторженными публикациями о нем появились скептические и даже откровенно враждебные. Например, корреспондент «Геральд джорнал» злобно писал 19 июля:

«На прошлой неделе газеты всего мира заполонили отчеты о тошнотворном спектакле, который устроила Великобритания — публично проституировавшая себя ради нового героя коммунизма, космонавта Юрия Гагарина. Этот спектакль был пощечиной Дяде Сэму и всем тем людям на планете, которые посвятили себя борьбе за свободу». В свою очередь английские таблоиды распускали порочащие слухи, будто бы космонавт, находясь в Лондоне, развлекался в ночном клубе с девицами легкого поведения.

Внимание к Гагарину не уменьшилось даже после его возвращения в СССР, где он занялся общественно-политической деятельностью. Очень едко комментировал публичные выступления космонавта журнал «Лайф», называвший его «орудием коммунистической пропаганды». Огромную волну критики вызвало участие Гагарина в «травле» поэта Евгения Евтушенко, который совершил «политически незрелый» поступок, в 1963 году опубликовав в европейской периодике эссе «Преждевременная автобиография». Однако скандала не получилось — Гагарин понял, что перегнул палку, извинился перед поэтом и пригласил его выступить на концерте в Звездном городке.

Все же восхищение подвигом Гагарина преобладало, и со временем западные газетчики перестали склонять его имя в негативном контексте. Он и сам не давал им лишнего повода позлословить, призывая народы к мирному сотрудничеству в космосе.

Ошибка Каманина

Отряд первых советскийх покорителей космоса. Владимир Комаров, Павел Беляев, Алексей Леонов, Юрий Гагарин

Одним из «послеполетных» врагов Гагарина вполне можно назвать генерал-майора авиации Михаила Одинцова, который в январе 1963 года возглавил Центр подготовки космонавтов (ЦПК ВВС). Генерал-лейтенант Николай Каманин, курировавший отбор и обучение будущих космонавтов, записал в своем дневнике: «Мне показалось, что общее впечатление, произведенное первым появлением Одинцова, благоприятное. Будем надеяться, что Центр будет работать под новым руководством не хуже, а лучше».

Однако управленческий стиль его «назначенца» вызвал резкое неприятие у военнослужащих ЦПК. Прежде всего, заступив на должность, Одинцов не захотел посоветоваться с летавшими космонавтами, которые лучше разбирались в реалиях жизни центра и имели полное право претендовать на совместное решение вопросов. Игнорирование их мнения задевало самолюбие. Но еще больше их задевали порядки, установленные генерал-майором. Одинцов не желал признавать, что космонавты чем-то отличаются от обычных офицеров, выступал за соблюдение распорядка дня, требовал исполнения «Положения о космонавтах», в том числе нарядов раз в два месяца, и отмены всех привилегий. Одинцов запретил членам отряда после выполнения дневной программы уезжать домой к семьям, требуя оставаться в Звездном городке и заниматься самоподготовкой.

В итоге через месяц космонавты устроили «бунт»: 21 февраля Юрий Гагарин и Павел Беляев провели партийное собрание, на котором Гагарин прочитал доклад «Роль коммунистов в соблюдении режима труда и отдыха космонавтов». На собрании также выступили Алексей Леонов и Борис Волынов, резко раскритиковавшие политику Одинцова. В ответ тот указал на недопустимость подобной критики от младших по званию, но и после его заявления собрание постановило обратиться к Главкому ВВС и в Главное политическое управление армии с просьбой укротить амбиции свежеиспеченного начальника ЦПК. Генералитет разделился в оценке «бунта» — предлагали даже примерно наказать Гагарина. Николай Каманин предпочел урегулировать вопрос и посоветовал Одинцову адекватно ответить на критические замечания.

Тем не менее противостояние продолжилось, и генерал-майор совершил несколько неуклюжих действий, что заставило Каманина усомниться в служебном соответствии своего протеже. Маршал Сергей Руденко поговорил с Одинцовым и по итогам заявил Каманину, что начальник ЦПК «просто неумен»; его нужно либо заменить, либо подобрать таких заместителей, которые «могли бы в любой момент встать на его место».

Чашу терпения переполнил выговор, вынесенный Гагарину за «пьянки на старте, панибратство с подчиненными и игнорирование указаний начальника Центра» — все эти обвинения не соответствовали действительности. 16 июля Военный совет ВВС единогласно проголосовал за отстранение Одинцова от должности. Новым начальником ЦПК был назначен генерал-майор Николай Кузнецов. Он пришелся космонавтам по душе — с легкой руки Гагарина его вскоре прозвали «нашей теткой» (видимо, звание «нашего дядьки» закрепилось за Каманиным).

Интриган Береговой

Впрочем, вскоре у Каманина возник конфликт и с самим маршалом Руденко. Тот «продвигал» в отряд космонавтов ветерана войны и опытного летчика-испытателя Георгия Берегового; причем требовал, чтобы его отправили на орбиту как можно скорее. Со своей стороны Каманин полагал, что Береговой слишком стар для ускоренной подготовки и может «оконфузиться» или даже получить травму, которая поломает его карьеру испытателя. Кроме того, места в космических кораблях был расписаны, и многие космонавты годами дожидались своего старта — зачем их обижать?

Тем не менее маршал сумел настоять на своем и оказался более убедителен: на заседании Военного совета 23 января 1964 года главком ВВС Константин Вершинин под свою ответственность приказал зачислить полковника Берегового в отряд и начать его подготовку в качестве командира корабля «Восток». Позднее Каманин записал в дневнике: «Все космонавты встретили это решение в штыки, они великолепно понимают, что это им очередная пощечина, и они ее запомнят. Гагарин уже <…> передал, что среди ребят «пошел порох». Трудно сейчас предсказать последствия этих решений, но ясно одно: Руденко и Главком много потеряют в глазах космонавтов, будет очень много неприятных разговоров».

На этот раз предчувствия Каманина не обманули. Хотя Береговой неплохо справлялся с ускоренной подготовкой, у него не получалось подружиться с другими членами отряда, ведь они понимали, что «старик» претендует на место любого из них ради собственных интересов. Несколько раз космонавты во главе с Гагариным обращались к командованию с требованием убрать Берегового из отряда, чтобы не вносить «смуту». Тот отвечал им взаимностью, обращаясь за поддержкой к высоким покровителям. Однажды дело дошло до того, что Береговой публично назвал Гагарина «выскочкой», а тот в ответ пообещал, что сделает все возможное, чтобы не допустить оппонента в космос. Каманину приходилось искать компромиссные решения, но напряжение продолжало расти.

Конфликт завершился после гибели Юрия Гагарина в авиакатастрофе 27 марта 1968 года. К тому времени Береговой стал своим человеком в ЦПК, а его стремлению полететь в космос никто не взялся больше препятствовать. На основании этого бывший ракетчик-испытатель Анатолий Корешков написал книгу, в которой прямо назвал Берегового соучастником «убийства» Гагарина. Утверждение остается на совести его автора.

Антон ПЕРВУШИН