Петр Толстой добился и почестей, и богатства. Однако его путь к вершинам власти был долгим и трудным. Зато падение оказалось стремительным.

Учится никогда не поздно

Однажды Петр I пировал в кругу друзей и соратников. И заметил, что Толстой притворяется спящим, а сам тайком следит за происходящим. Царь подошел к Толстому со словами: «Голова, голова, кабы ты не была так умна, я давно бы отрубить тебя велел».

Надо сказать, у Петра Великого были все основания отрубить голову своему тезке Толстому. Царь всю жизнь помнил Стрелецкий бунт 1682 года, приведший к власти царевну Софью. А ведь тогда именно Петр Толстой подбивал стрельцов на восстание, уверяя, что Нарышкины «царевича Иоанна Алексеевича задушили».

Через семь лет Петр I сверг Софью и вполне мог расправиться с Толстым. Но царь этого не сделал. Видимо, Толстого спасло то, что при Софье он не занимал видных постов. Царевна никак не отблагодарила его за верную службу.

При новом царе Толстой, естественно, тоже не мог рассчитывать на служебный рост. В 1694 году мы видим Петра Андреевича воеводой в Великом Устюге. Не бог весть какой пост.

Толстой мог бы затаить обиду и строить заговоры против Петра I. Но он поступил иначе — стал добиваться благосклонности молодого царя. Сначала поступил младшим офицером в Семеновский полк, а потом, в 1697 году, выразил желание ехать за границу обучаться военно-морскому делу.

В принципе, в этом решении нет ничего удивительного — тогда многие юноши отправлялись в Европу «грызть гранит науки». Вопрос в том, что Петр Андреевич был далеко не юношей, ему стукнуло 52 года. Но он считал, что царь оценит его рвение.

Два года Толстой провел в Италии. Исколесил всю страну, интересовался всем — дворцами и храмами, промышленными предприятиями и госпиталями, дорогами и фонтанами. Судя по аттестату, Петр Андреевич прошел теоретический курс и постиг навыки кораблевождения. Но мы не знаем, насколько хорошим моряком был Толстой, поскольку он ни дня не служил во флоте. Петр I нашел ему другое применение — дипломатическое.

С 1702 года Толстой занимал пост посла в Турции. Причем он стал первым постоянным дипломатическим представителем России в Османской империи. До это наши дипломаты выполняли конкретные поручения и сразу возвращались домой.

Петр Андреевич попал в Стамбул в непростое время. Русская армия потерпела сокрушительное поражение под Нарвой, Карл XII вывел из войны российского союзника — Данию. Турция вполне могла воспользоваться проблемами России и начать против нее боевые действия, постаравшись реабилитироваться за потерю Азова.

Толстому пришлось приложить массу усилий, чтобы не допустить этого. Выяснилось, что Петр Андреевич, как говорится, дипломат от бога. Он умел быть ласковым и умел быть жестким. Умел уговаривать и умел угрожать. А главное — умел договариваться с нужными людьми.

Турецкие чиновники погрязли в коррупции. Все иностранные дипломаты пользовались этим, подкупая всех — от мелких чиновных сошек до великого визиря. Толстой не отставал от своих коллег.

Здесь стоит рассказать об одной загадочной истории. Французский дипломат Виллардо уверял, что Толстой получил 200 тысяч золотых на подарки турецким чиновникам. Большую часть этих денег он присвоил себе, о чем секретарь посольства написал донос царю. Узнав о доносе, Петр Андреевич обвинил секретаря в измене, устроил над ним суд и «заставил выпить яд, подмешанный к венгерскому вину».

История выглядит малоправдоподобной. 200 тысяч — слишком большая сумма. Импровизированный суд в посольстве — нелепость. Но сам Толстой докладывал начальству, что молодой подьячий Тимофей решил принять ислам. «Я его запер в спальне до ночи, а ночью он выпил рюмку вина и скоро умер».

Петр Андреевич, в сущности, признается, что отравил подьячего. Если вспомнить рассказ Виллардо, возникает подозрение, что причиной отравления было не желание Тимофея «обасурманиться», а его желание рассказать о финансовой нечистоплотности Толстого. Так или иначе, мы видим, что Петр Андреевич не брезговал никакими методами для достижения целей.

Но — справедливости ради — скажем, что деятельность Толстого в Стамбуле была полезной. В самое трудное для России время он смог удержать Турцию от вступления в войну. Правда, после победы под Полтавой турки решили, что наша страна слишком усилилась. И в 1710 году султан объявил-таки войну России.

В Османской империи не признавали принцип дипломатической неприкосновенности. Поэтому Толстой угодил в турецкую тюрьму. В Россию он вернулся только после заключения мира.

Петр I оценил дипломатический талант Толстого и в 1717 году дал ему крайне ответственное и крайне деликатное поручение — вернуть на родину царевича Алексея Петровича, сбежавшего к австрийскому императору Карлу VI и укрывшегося в Неаполе.

«Чаще его пытать»

Петр Андреевич потрудился на славу, проявив все свои таланты. Он добился у Карла VI разрешения встретиться с царевичем. И начал «обрабатывать» несчастного Алексея, что называется, по полной программе.

Как опытный дипломат, Толстой чередовал уговоры с угрозами. С одной стороны, обещал царевичу отеческое прощение. С другой стороны, уверял, что Петр I добьется выдачи Алексея, даже если для этого придется воевать с Австрией.

Петр Андреевич подкупил австрийского чиновника, который как бы невзначай сказал царевичу, что Каря VI готов его выдать. А сам Толстой поведал Алексею, что имеет при себе письмо Петра I, в котором говорится, будто русская армия готова вторгнуться на территорию Австрии. На самом деле это был блеф — никакого письма у Петра Андреевича не имелось.

Коварный план Толстого сработал: царевич поверил, что даже в Неаполе он не находится в безопасности, что Карл VI не будет его защищать.

В это же время Петр Андреевич вел разъяснительную работу с любовницей Алексея — девкой Евфросиньей. И она тоже начала убеждать царевича, что лучший выход из положения — это вернуться к отцу.

В конце концов слабовольный Алексей Петрович, которого обложили со всех сторон, не выдержал нервного напряжения и согласился на возвращение в Россию. Там его ждала гибель. А Толстого — почести и награды.

Петр I начал следствие по делу своего сына. Специально для этого была создана Тайная канцелярия, ставшая затем постоянным органом политического сыска.

Во главе Тайной канцелярии царь поставил Толстого. И ловкий дипломат превратился в жестокого палача. Главным методом работы с подследственными была пытка. И Толстой ни к кому не проявлял снисхождения. «Чаще его пытать, доколе или повинится, или издохнет», — такие указания давал Петр Андреевич своим подчиненным.

Царевича Алексея пытали шесть раз. Толстой присутствовал на всех пытках. Не заслуги на дипломатическом поприще, а именно «дело царевича Алексея» вознесло его к вершинам власти и ввело в круг ближайших сподвижников Петра I.

Толстой начинал службу беспоместным дворянином. К концу карьеры он был владельцем 1318 крестьянских дворов. А кроме того — действительным тайным советником, графом, кавалером ордена Андрея Первозванного.

В 1724 году Петр I короновал свою вторую жену — Екатерину. Торжествами руководил Толстой. К этому времени он втерся в доверие к царской супруге. Причина проста — Петр Андреевич умел забавлять ее интересными рассказами.

Разумеется, когда Петр I умер и встал вопрос о наследнике, Толстой поддержал Екатерину I. И она отблагодарила его, сделав членом Верховного тайного совета — высшего органа управления страной.

Казалось бы, Толстой добился всего, чего хотел. Да и лет ему было немало — 80. Но беда в том, что Александр Меншиков добился еще большего. Двум медведям в одной берлоге было тесно.

А тут еще Александр Данилович задумал после смерти Екатерины I возвести на престол Петра Алексеевича — сына царевича Алексея.

О себе Меншиков позаботился — его дочь должна была выйти замуж за Петра II. Но кто позаботится о Толстом? Что мог ожидать Петр Андреевич от нового императора — сына того самого царевича Алексея, которого он погубил?

Понятно, что Толстой всячески противился намерению Меншикова. Вел разговоры, что неплохо было бы возвести на престол не Петра II, а одну из дочерей Петра I.

Этих разговоров хватило, чтобы причислить его к заговорщикам. Указ о наказании этих самых заговорщиков Екатерина I подписала в день своей смерти.

Меншиков торжествовал. А Толстой отправился отбывать заключение в Соловецкий монастырь. Там — в холодной каменной келье — он и умер, испытав на себе все прелести репрессивной машины государства, которую некогда возглавлял.

Михаил АЛЕКСЕЕВ