225 лет назад вышло в свет первое издание «Слова о полку Игореве» — поэмы, написанной гораздо раньше, в XII веке. Но именно после публикации она стала явлением мировой культуры.

«Слово…» не кануло в Лету после написания — поэму знали, ей подражали. В начале XV века появилась поэма «Задонщина», посвященная Куликовской битве. Нет сомнений, что ее автор черпал из «Слова о полку Игореве» выразительные образы и сюжетные ходы, начиная с обращения к «братие» в прологе.

СПАСЕННАЯ ПЕСНЬ

В конце XVIII века Алексей Мусин-Пушкин — известный собиратель древностей — купил единственную сохранившуюся рукопись «Слова…» у бывшего настоятеля ярославского Спасо-Преображенского монастыря архимандрита Иоиля. Так рассказывал сам Мусин-Пушкин. Но есть версия, что неутомимый коллекционер нашел рукопись в Кирилло-Белозерском монастыре под Вологдой и присвоил ее. В 1797 году Николай Карамзин опубликовал в немецком журнале сообщение о находке «отрывка поэмы под названием «Песнь Игоревых воинов». Через 3 года поэму опубликовали вместе с «переложением на употребляемое ныне наречие», которое выполнил архивист Алексей Малиновский, первый, но далеко не последний переводчик «Слова…». Эта публикация произвела фурор! Текст XII века подготовил к печати историк Николай Бантыш-Каменский — и, возможно, несколько подредактировал поэму.

Увы, в 1812 году, когда Москву оккупировала армия Наполеона, рукопись погибла во время великого пожара. Вторая подлинная рукопись «Слова…» до сих пор не найдена. Кроме публикации 1800 года, сохранились лишь выписки из текста, которые успели сделать Малиновский и Карамзин, а также копия текста поэмы, которую Мусин-Пушкин подготовил для императрицы Екатерины II. Вряд ли текст «Слова…» сохранился в изначальном виде. Возможны ошибки переписчиков и позднейшие вставки. Не раз возникали гипотезы о том, что поэмы является подделкой XVIII века. Такое мнение с 1960-х высказывал, например, историк Александр Зимин. Но большинство исследователей не сомневаются в подлинности находки Мусина-Пушкина. А лет 20 назад академик Андрей Зализняк с помощью тщательного лингвистического анализа доказал, что «Слово…» создано в XII веке. Правда, скептики все равно ему не поверили. Они считали, что он анализировал тщательно созданную подделку.

«УЕДИНЕННЫЙ ПАМЯТНИК»

Поэма, вернувшись в литературный контекст в конце XVIII века, стала эпической основой русской культуры. Образный язык древнего памятника вдохновлял поэтов и всех, кто интересовался Древней Русью, нашей исторической колыбелью. В поисках «полуизглаженных черт народности», которые сохранились в древнерусской литературе и фольклоре, Александр Пушкин (дальний родственник Мусина-Пушкина) пришел к выводу, что «Слово о полку Игореве» «возвышается уединенным памятником в пустыне нашей словесности». Он знал поэму наизусть, выдвигал собственные трактовки ее «темных мест». Безусловно, поэма повлияла на его сказки, на «Песни западных славян».

ПОРАЖЕНИЕ И НАДЕЖДА

«Слово…» повествует о неудачном походе новгород-северского князя Игоря Святославича на половцев. На берегу реки Каялы, в жестокой сече, половцы одолели русскую рать и пленили князя. Это мотив, свойственный многим культурам, — эмоциональное воспоминание о поражении героя: можно назвать французскую «Песнь о Роланде», немецкую «Песнь о Нибелунгах». Но Игорю удается бежать из половецкого плена. Вся Русь встречает его с ликованием. Поэма драматична, но в финале автор полон веры в то, что возродятся времена «старых князей», которые держали в руках мощную державу.

ВНУКИ ДАЖДЬБОГА

«Слово…» резко отличается от всего остального, что сохранилось из древнерусской книжности. В каждой строке чувствуется рука талантливого стихотворца и незаурядного мыслителя — несомненно, у поэмы был единственный изначальный автор, мысливший образами. И образный ряд «Слова…» ближе к фольклору, чем к церковным литературным традициям. Удивительно, но в этом древнем образце русского эпоса нет ни молитв, ни цитат из святых отцов. Зато упоминаются языческие боги. Растения, животные, природные стихии отзываются на все, что происходит с Игорем и его дружиной. Мир поэмы переполнен птицами и ветрами, к которым автор относится как к одушевленным явлениям, называя их «Стрибожи внуци».

А русский народ для автора «Слова…» — «Даждьбожий внук». Дажь, или Даждь, — бог солнца и плодородия, один из главных в славянском языческом пантеоне. Солнце-Хоре названо в «Слове…» великим… К природе автор относится как к Божественному явлению, словно истый язычник. Есть в поэме и преклонение перед магами и чародеями. Достаточно вспомнить предсказания жрецов и волшебные обряды, которые выполняются перед сражением. При этом ни один из героев не перекрестился перед боем, не попросил у Господа помощи, не поблагодарил Всевышнего за избавление.

Монах никогда бы так не написал, хотя в те времена именно они были нашими главными литераторами. Здесь чувствуется рука дружинника, боярина или даже крестьянина. Церковные мотивы просто не интересуют автора «Слова…». Зато он воспринимает мир как огромное древо, соединяющее верхнюю и нижнюю сферы — небо и землю. И темное подземное царство мертвых. Типично языческое мировоззрение. О чем это говорит?

БЫЛА ЛИ «СВЯТАЯ РУСЬ»

Поэма хранит языческое мировоззрение древних славян. Христианство на Руси прививалось трудно. Веками! Другое дело, что все следы язычества искусственно выкорчевывались, их просто не пускали в книжную литературу. Даже сказки о Кощее Бессмертном и Бабе-яге строго запрещали, а сказителей отлучали от церкви. Так продолжалось до XVIII века…

Поэтому мы превратно воспринимаем русскую древность, считаем ее насквозь христианской. Никакой «Святой Руси» не было. Священникам и неистовым апологетам Христа приходилось нелегко, они боролись за свою правду, преодолевая народное язычество. Но старая вера Даждьбога и Перуна жила в народной памяти, в праздниках и обрядах.

Наш народ, в особенности живший вдали от крупных городов, оставался главным образом языческим по духу. Еще в XV веке побывавший в России кардинал д’Эрли писал в донесении в Рим: «Русские в такой степени сблизили свое христианство с язычеством, что трудно было сказать, что преобладало в образовавшейся смеси: христианство ли, принявшее в себя языческое начало, или язычество, поглотившее христианство». Что уж говорить о более ранних временах! И все это есть в «Слове…»!

ЗАПРЕЩЕННАЯ ПОЭМА

Для читателей и для слушателей поэмы этот стиль был близок и любим. Но для идеологов тогдашней Руси, прежде всего священников и епископов, это было крамольное произведение и не иначе. За гораздо меньшие прегрешения, связанные с языческими мотивами, литераторов наказывали строго, вплоть до пожизненного заточения на хлебе и воде.

Теперь вам понятно, почему о «Слове…» не было упоминаний в русских летописях и до сих пор известен лишь один (и то утраченный) экземпляр великой поэмы? С ней боролись, она, по существу, была под запретом. Поэтому находка Мусина-Пушкина стала самым настоящим чудом!

ЗАГАДКИ И ВЕРСИИ

Сложный метафорический стиль повествования о судьбе князя Игоря увлекает филологов и поэтов, которые, наверное, всегда будут спорить о загадках «Слова…». Есть в поэме такое выражение: «Влъци грозу въсрожатъ». Слово «въсрожатъ» в древнерусских памятниках не обнаружено. До сих пор точно неизвестно, что оно означает. Василий Жуковский перевел эту строку так: «И волки угрозою воют по оврагам». Дмитрий Лихачев — несколько иначе: «Волки грозу накликают по яругам». Но есть гипотеза, что «въсрожатъ» — неологизм автора «Слова…», звукоподражательное слово-метафора, в котором соединяются волчий вой и сигнал воинского рога. В древнерусских миниатюрах встречается образ воина-трубача.

НЕПРЕЛОЖНАЯ ЦЕННОСТЬ

Для автора «Слова…» непреложная ценность — единство Русской земли, вокруг этой идеи он хотел бы сплотить своих читателей, в том числе князей, бояр, дружинников. Киевский князь Святослав во время пленения Игоря «изронил золотое слово, со слезами смешанное». В переводе Дмитрия Лихачева:

Сокол ученый Птиц высоко взбивает,

Не даст он в обиду гнезда своего!

Но горе, горе! Князья мне не

в помощь! Времена обратились на низкое!

Вот и у Роменя кричат под саблями половецкими, А князь Владимир под ранами.

Горе и беда сыну Глебову!

Личная слава — ничто по сравнению со славой всей Русской земли, которую можно искать, только сплотившись и забыв о распрях. Автор «Слова…» видел Русь единой — во главе с киевским князем, как было во времена «старого Владимира». Поэма доказывает, что и в XII веке на Руси существовало представление о едином государстве, а патриотические чувства, которые испытывает автор «Слова…», близки и понятны и нам девять веков спустя. Как понятно и его внимание к истории, к легендарным временам Бояна и походов князя Владимира.

РАССЛЕДОВАНИЕ АКАДЕМИКА РЫБАКОВА

Среди версий о происхождении поэмы, которые появились в XX веке, наиболее интересны многолетние труды историка, академика Бориса Рыбакова. Он был крупнейшим знатоком археологии, происходил из староверов, но не стал ортодоксом-христианином и внимательно изучал русское и славянское язычество. Его труды на эту тему стали классическими.

Рыбаков восстанавливал мифологию и веру наших далеких предков, во многом опираясь на образы «Слова о полку Игореве». Поэму он знал наизусть и, конечно, сформировал свой взгляд на «темные места» и тайны «Слова…». Рыбаков возглавлял археологическую экспедицию в Путивле — там, где плакала на стене Ярославна, ожидавшая князя Игоря из похода. Историка вдохновляли эти картины. Он попытался скрупулезно восстановить путь князя Игоря, подоплеку его поступков. Его, конечно, занимала и проблема авторства поэмы.

Кто написал «Слово…»? Среди версий есть даже женская. Некоторые исследователи называли княжну Агафью Ростиславну, правнучку знаменитого Владимира Мономаха, которая унаследовала от него литературные таланты. Она была и близкой родственницей князя Игоря. Что ж, в поэме определенно есть женская эмоциональность, женский взгляд. Но это еще не доказывает, что ее написала именно дама.

ПЕТР БОРИСЛАВИЧ

Но Рыбаков обратил внимание на другого человека — боярина Петра Бориславича, который жил в XII веке и был близок к киевскому князю Изяславу Мстиславичу. Он был знатным, блестяще образованным дружинником и книжником. Обладал дипломатическим дарованием. В летописи подробно рассказывается о посольстве Петра Бориславича от Изяслава к галицкому князю Владимиру.

Он явно хотел сплотить под властью Изяслава всю Русь — как и автор «Слова…». Многие исследователи считают боярина Петра автором или соавтором киевских летописей того времени, В них находят немало мыслей, созвучных великой поэме. В основном политического характера. Определенно, Петр Бориславич был незаурядным писателем. Многое указывает на то, что он мог написать «Слово…». Кроме одного.

БЕЗВЕСТНЫЙ ПОЛЯНИН

Вряд ли ему было свойственно столь отточенное образное мышление. И сомнительно, чтобы сановитый боярин так открыто демонстрировал свои языческие убеждения. Более вероятен другой вариант. Поэму написал безвестный автор, близкий к сказителям, сохранившим традицию древних полян — славян, живших на берегах Днепра. Безусловно, он разбирался и в политике. Но главное — это поэтический взгляд на природу. И неприятие стереотипов, которые охватили тогдашнюю литературу.

Кем бы ни был автор поэмы, он создал настоящий шедевр. И наслаждаться «Словом…», и размышлять над его загадками будут еще наши внуки и правнуки.

Евгений ТРОСТИН