Кровавый полковник

Получить отличное образование, построить успешную военную карьеру, получить назначение в один из лучших гвардейских полков. Но при этом - не принять участия ни в одном сражении. А в историю войти как безжалостный палач и жестокий убийца своих соотечественников. Именно такой оказалась судьба полковника Николая Римана, главного злодея Кровавого воскресенья 1905 года.

Семеновский лейб-гвардии полк - гордость российской армии. Долгие годы он был символом доблести и отваги. Но многое изменилось в 1905 году, когда гвардейцам пришлось принять участие в подавлении первой русской революции. Жестокость с которой проводились карательные акции семеновцев, потрясла многих. В том числе и людей, не испытывавших никаких симпатий к революционерам. Главными виновниками этих событий были два офицера: командир Семеновского полка полковник Георгий Мин и полковник Николай Риман.

Николай Карлович Риман происходил из семьи военных - его отец был генералом от инфантерии. С юных лет Николай не мыслил для себя иной судьбы, кроме как пойти по стопам отца. В 1884 году он по первому разряду окончил Пажеский корпус и сразу же получил звание Прапорщика в легендарном лейб-гвардии Семеновском полку. Здесь Николай Риман и нес свою службу. Офицером он был толковым, поэтому уже к 1900 году стал капитаном и командовал ротой. А в декабре 1904-го получил повышение до звания полковника и должность командира батальона.

Так уж случилось, что на долю полковника Римана не выпало ни одной войны. К Балканской кампании 1877-1878 годов он не успел, в Русско-японской войне «семеновцы» не участвовали. А вот против сограждан, недовольных властями, гвардейский полковник действовал с ревностным усердием.

Когда говорят о Кровавом воскресенье 9 января 1905 года, то, как правило, имеют в виду расстрел манифестации во главе с попом Гапоном перед Нарвскими воротами. Между тем в тот день толпы рабочих, желающих «идти к царю», собрались и в других районах города. И везде были жестоко, со стрельбой разогнаны. За один из самых ответственных участков - Невский проспект в месте пересечения с рекой Мойкой - как раз и отвечал 3-й батальон лейб-гвардии Семеновского полка под командованием полковника Римана. Народ собирался там с 11 утра. К двум часам дня собралась уже огромная раздраженная толпа, которая активно пыталась прорваться на Дворцовую площадь. До поры до времени полиции удавалось сдерживать людей. Но вскоре начали поступать слухи о трагедии у Нарвских ворот. Затем донеслись выстрелы из Александровского сада, где солдаты Преображенского полка дали несколько залпов, убив и ранив около 30 человек. Тогда из толпы полетели куски льда и камни, а несколько полицейских даже были избиты. Напряжение нарастало с каждой минутой.

Тогда-то полковник Риман и принял роковое решение. В ответ на очередной провокационный выкрик из толпы он выхватил из кобуры револьвер и со словами «Вас, бунтовщиков, перестрелять надо!» несколько раз выстрелил по людям. Затем приказал одной роте своего батальона выстроиться на мосту через Мойку и открыть стрельбу.

Вот как описывал происходившее в своих воспоминаниях капитан Генштаба Евгений Никольский, оказавшийся неподалеку: «...полковник Риман, стоя в центре роты, не сделав никакого предупреждения, как это было установлено уставом, скомандовал: "Прямо по толпам стрельба залпами!"

После этой команды каждый офицер своей части повторил команду Римана. Солдаты взяли изготовку, затем по команде "Взвод" приложили винтовки к плечу, и по команде "Пли" раздались залпы, которые были повторены несколько раз. После пальбы по людям, которые были от роты не далее сорока-пятидесяти шагов, оставшиеся в живых бросились опрометью бежать назад. Через минуты две-три Риман отдал команду: "Прямо по бегущим пальба пачками!" Начался беспорядочный беглый огонь, и многие, успевшие отбежать шагов на триста-четыреста, падали под выстрелами».

Стоит заметить, что те же преображенцы начали стрелять в Александровском саду только после троекратного предупреждения. Риман же, похоже, просто утратил контроль над собой, настолько его возмутило поведение собравшихся на Невском. Вот что пишет Никольский далее: «Наблюдая внимательно за Риманом, я не заметил, откуда в это время появился хорошо одетый человек. Приподняв шляпу левою рукою, подошел к Риману и в очень вежливой форме попросил его разрешения пройти к Александровскому саду, выражая надежду, что около Гороховой он, может быть, найдет извозчика, чтобы поехать к доктору. Причем он показал на свою правую руку около плеча, из разодранного рукава которой сочилась кровь и падала в снег.

Риман сначала его слушал, как бы не понимая, но потом, спрятав в карман платок, выхватил из кобуры револьвер. Ударив им в лицо стоявшего перед ним человека, он произнес площадное ругательство и прокричал: "Иди куда хочешь, хоть к черту!" Когда этот человек отошел от Римана, то я увидел, что все его лицо было в крови».

Но Кровавое воскресенье было лишь первым эпизодом, сформировавшим дурную славу Римана. В декабре 1905 года полковник во главе шести рот семеновцёв осуществил карательную экспедицию по линии Московско-Казанской железной дороги. При этом Риман имел при себе некий список «самых опасных смутьянов», которых следовало уничтожать на месте, без суда и следствия.

Составителем этого списка, судя по всему, был командир Семеновского полка полковник Мин, который в декабре 1905 года, по сути, превратил гвардейское подразделение в карательный отряд. Под его непосредственным руководством в Москве на Пресне при подавлении волнений было без суда расстреляно около 150 человек, среди которых были и те, кто не имел к восстанию никакого отношения. А сам Мин говорил, обращаясь к жителям подмосковных Люберец: «Если ораторы вернутся, убивайте их. Убивайте чем попало - топором, дубиной. Отвечать за это не будете. Если сами не сладите, известите семеновцев. Тогда мы опять сюда придем».

Риман действовал ничуть не менее жестко, чем его командир. Вот что рассказывал знаменитому журналисту Владимиру Гиляровскому обер-кондуктор Голубев, входивший в состав поездной бригады, которая обслуживала экспедицию семеновцев: «В это время фельдфебель какого-то полка, возвращавшегося с войны, подошел к Риману и сказал: "Удивляюсь, ваше высокоблагородие, как можно без суда расстреливать?" "А, ты лезешь учить!" - и пристрелил его. Народу была полна станция. Всех задерживали, обыскивали. Расстреляли у штабелей с камнем 23 человека».

Зверства Мина и Римана вызвали массовое возмущение. Репутация Семеновского лейб-гвардии полка была безнадежно погублена. Фамилии офицеров стали нарицательными в описаниях всех беззаконных расправ. Их клеймили в прессе и с трибуны Государственной думы. Позднее Мина и Римана упоминали в своих стихах Велимир Хлебников и Борис Пастернак.

За все их «подвиги» боевая организация эсеров приговорила обоих к смерти. Георгия Мина четыре выстрела эсерки Зинаиды Коноплянниковой настигли в августе 1906 года.

Риману же повезло больше. Пытавшийся проникнуть к нему в дом под именем князя Друцкого-Соколинского эсер Яковлев (Гудков) был разоблачен и схвачен. Тем не менее, чтобы избежать возмездия, Риман был вынуждел вместе с семьей покинуть Россию и до лета 1907 года скрываться в Испании.

После возвращения на родину ему пришлось покинуть службу в гвардии. Теперь он командовал обычным пехотным полком. Несмотря на дурную славу, карьера его продолжала двигаться вперед, и к 1912 году он стал уже генерал-майором. А в годы Первой мировой войны возглавил санитарный поезд императрицы Александры Федоровны. Так что принять участие в реальных боевых действиях ему так и не пришлось.

Конец жизни Николая Римана окутан завесой тайны. От него не осталось практически ничего - даже ни одной фотографии. По самой популярной версии, Риман был арестован в 1917 году и расстрелян вскоре после Октябрьского переворота. Но никаких документов, подтверждающих это, не сохранилось. Поэтому некоторые утверждают, что он успел бежать в Германию, где и скончался в 1938 году. Но более вероятно, что сторонники второй версии путают Николая Римана с его братом Александром.

Виктор БАНЕВ