В первые годы советской власти многие российские корифеи мира искусства были вынуждены искать пристанище на чужбине. За границей судьба обладателей громких имен складывалась по-разному, однако все они пользовались авторитетом в кругах эмигрантов-соотечественников. Неудивительно, что правительство большевиков прилагало немало усилий, дабы вернуть в СССР уважаемых мэтров. Вот только что ожидало на родине великих «скитальцев»…

Переезд в Москву в 1923 году «красного графа» Алексея Толстого можно назвать настоящим триумфом сотрудников ВЧК. А как же иначе, если подготовкой этого события работники этого ведомства занимались довольно долгое время? Ведь заставить изменить свое мнение писателя, ненавидевшего советский строй и пользовавшегося огромным авторитетом у соотечественников, было нелегким делом.

«Красный граф»

Вот только чекисты недаром ели свой хлеб. Им удалось поссорить Толстого с видными представителями русской эмиграции, причем не обошлось и без публичных скандалов. Так, однажды в ходе конфликта писатель Иван Бунин в присутствии нескольких свидетелей обозвал Алексея Николаевича «скотиной». В те тяжелые дни графа морально «поддержали» агенты ЧК, красочно описав ему, какое заслуженное признание ждет писателя на родине, намекнув при этом и на солидные гонорары.

Последний аргумент был немаловажен: Толстой славился своей любовью к роскоши. Однако, вернувшись в Москву, где писатель поселился в просторной квартире на Спиридоновской улице, Алексею Николаевичу пришлось забыть о свободе творчества. Так, вскоре после переезда ему в спешном порядке пришлось «исправить» роман «Хождение по мукам», написанный за границей, что вызвало волну негодования в эмигрантских кругах. И хотя теперь «красному графу» приходилось работать по указке свыше и жить под присмотром органов ОГПУ, его судьба в СССР могла сложиться гораздо печальнее. Дело в том, что только в 1930-е годы компетентные органы получили на Толстого 2000 (!) доносов и серьезно занимались им как «руководителем» заговора писателей, вернувшихся на родину из эмиграции. По счастью, в 1939 году начало Второй мировой войны уберегло Алексея Николаевича от ареста. Спустя несколько лет, когда не осталось сомнений в победе советских войск, ОГПУ вернулось к «делу писателей». Вот только в феврале 1945-го оно было закрыто из-за «своевременной» кончины главного фигуранта.

«Вертинский, выход ваш!»

А вот уговорить переехать в СССР прославленного певца и композитора Вертинского советской разведке не составило особого труда. Последние годы эмиграции Александр Николаевич провел в Шанхае, а так как во время Второй мировой войны Китай подвергся японской оккупации, жизнь в этом городе трудно было назвать спокойной. А потому заманчивые обещания сотрудников советского посольства возымели свое действие. Причем поначалу родина встретила певца, прибывшего в Москву в 1943 году, весьма благосклонно. Вот как он рассказывал о жизни в СССР в своем обращении к русским эмигрантам: «У меня просторная светлая квартира в центре Москвы, на улице Горького. У меня прекрасная мебель, которую я купил на свои заработанные деньги, заработанные не спекуляцией на бирже… а честным трудом актера высшей квалификации, который оплачивается здесь очень высоко».

Вот только эти слова певца являлись самой обыкновенной агитацией. Спустя несколько лет после его возвращения власти, посчитав, что песни Вертинского «отвлекают от задач социалистического строительства», практически включили его в «черный список». Так, певца больше не приглашали на радио, пластинки не выпускались, а в газетах было невозможно найти статьи о его творчестве. А потому, дабы прокормить семью «честным трудом», Вертинскому приходилось ездить с гастролями по крошечным городкам и выступать там в клубах, которые даже не отапливались зимой. Этот «ледяной поход» подорвал здоровье певца, и в 1957 году, после очередного концерта, он скончался в ленинградской гостинице, вдали от близких.

Новая музыка

Нелегко пришлось на родине и знаменитому композитору Сергею Прокофьеву, вернувшемуся в СССР из США в 1936 году. И хотя его «новая» музыка как нельзя лучше подходила строителям коммунизма, в 1948 году «Постановление ЦК ВКП(б)» подвергло его творчество жесткой критике, что не преминуло сказаться на здоровье композитора. Кроме того, несмотря на авторитет, заслуги и многочисленные награды Прокофьева, многие его родные были репрессированы и закончили дни в северных лагерях.

Так, в феврале 1948 года по обвинению в шпионаже власти арестовали первую жену Сергея Сергеевича, Лину. Даже смерть автора знаменитых музыкальных произведений осталась незамеченной широкой публикой, так как скончался он в один день со Сталиным — 5 марта 1953 года. На похоронах композитора присутствовали только самые близкие ему люди, а вот свой последний путь маэстро пришлось «пройти» весьма необычным образом. Ведь, чтобы доставить гроб с телом Прокофьева на Новодевичье кладбище, пришлось задействовать отряд альпинистов, переправлявших свою ношу по крышам домов, так как улицы Москвы были буквально забиты людьми, пришедшими проститься с «вождем народов».

«Верю!»

Хотя легендарного основателя МХАТа Константина Станиславского трудно назвать эмигрантом в прямом смысле слова, у него были все шансы провести остаток своих дней в США. Так, в 1923 году труппа мхатовцев под руководством великого мэтра отправилась в длительные гастроли по Америке, где Константина Сергеевича ожидал самый настоящий триумф.

На спектакли гостей из Советской России билетов было не достать, кроме того, основоположник новой актерской школы выступил с лекциями в Бостоне и Филадельфии и даже по просьбе американских издателей опубликовал в США свою программную книгу «Моя жизнь в искусстве». Однако по-настоящему советские компетентные органы заставила заволноваться состоявшаяся в Белом доме встреча Станиславского с президентом Калвином Кулиджем. У работников ведомства были все шансы опасаться, что мэтр может не захотеть возвращаться на родину.

Дело в том, что Константин Сергеевич являлся представителем еще недавно одного из богатейших купеческих семейств России — Алексеевых и взял фамилию Станиславский в качестве творческого псевдонима. Конечно же, после октябрьского переворота 1917 года благосостояние семьи мэтра, мягко говоря, ухудшилось, а потому он вполне мог соблазниться перспективами, открывавшимися в США. Вот тогда и пришлось сотрудникам ВЧК прозрачно намекнуть Константину Сергеевичу, что от него напрямую зависит судьба его родственников, оставшихся в СССР, и тем самым ускорить возвращение артиста на родину.

Елена МУРОМЦЕВА