Ответственность перед историей освобождает от ответственности перед людьми. В этом её удобство


Подпишись на РСС




Интересные сайты:





По примеру Салтычихи

О том, каким кошмаром порой оборачивалось крепостное право для крестьян, полностью находившихся во власти своего помещика, сказано немало. В Российской империи была далеко не только хрестоматийная Салтычиха, истязавшая своих крепостных. Известны имена и других извергов. Один из них - тамбовский помещик Михаил Кашкаров.

Среди знаменитых российских крепостников-тиранов прославился помещик Елатомского уезда на Тамбовщине (ныне Рязанская область) Михаил Кашкаров. Как отмечал современник, имя его «прославленное крайней жестокостью к крепостным и самым необузданным цинизмом в разврате, и доныне слишком памятно всем жителям Тамбовской губернии...» Написаны эти строки были в конце 80-х годов XIX столетия.

Кнут без пряника

В своем имении Кашкаров завел самые строгие порядки. В случае малейшей провинности крестьян наказывали немедленно. Секли кнутом по 400 ударов. Одного из своих крепостных Кашкаров высек в течение Великого поста 16 раз. И каждый раз по 100 ударов. Умерших без всякой огласки хоронили на местном кладбище.

Помещик любил издеваться над своими жертвами. У одной несовершеннолетней девочки после сечения он сжег на голове волосы, другой обезобразил все лицо зажженной свечой. Многие из его крестьян добровольно уходили в рекруты, другие просто бежали из имения. Едва Кашкаров появлялся в своих деревнях, как жители, особенно женщины, в паническом страхе прятались кто где.

В своих деревнях помещик ввел «право первой ночи». Не гнушался негодяй даже 7-8-летними девочками. За несогласие бил кнутом или розгами, брил головы. Все это помещик проделывал на глазах собственной жены, которая не только не возмущалась, но и сама приводила к мужу малолетних девочек.

В 1844 году старый развратник приехал в одно из своих имений Темняковского уезда (ныне Республика Мордовия). Потребовал к себе старостиху Акулину Панкову и приказал ей привести к нему молодых девушек и женщин. 70-летняя старостиха не выполнила приказа барина. Тогда он подверг ее публичному наказанию на сельской площади. Старушка пыталась пожаловаться самому губернатору, но Кашкаров за это отдал в солдаты ее единственного сына.

Каким-то образом о «подвигах» помещика все же стало известно губернским властям. В 1845 году было назначено следствие. Улик против Кашкарова было предостаточно. Помещика подвергли даже заключению - домашнему аресту в одной из комнат его дома. Днем и ночью около его кабинета и спальни стоял караул. Среди крестьян прошел слух, что «барина теперь засудят».

В поисках «правды» Кашкаров обратился в Дворянское депутатское собрание: «Настоящия обвинения против меня представляют случай небывалый, ибо безпорочный дворянин, доживший почти до 60 лет, обвиняется в нарушении будто бы права, предоставленного ему верховною властию. Не страдает ли от этого незапятнанная честь моя? И где же у следователей моих страх Божий?»

Круговая порука

Некоторые помещики безнаказанно измывались над своими крестьянами

Крепостные написали обстоятельную жалобу, в которой говорилось следующее: «Как безчеловечный бич, как тиран и пугач, Кошкаров (в документах следствия фамилия написана именно так. - Прим. автора) приводил в ужас даже сторонних крестьян, кои называют его фармазоном, ибо он никогда в церковь не ходил, Богу не молился, не говел и Святых таинств не приобщался. Только он богач необыкновенный и местное начальство судить его не может. Лет 10 тому назад Кошкаров засек одного мальчика до смерти, и ему за это ничего не было. Он же лишил девства 11-летнюю Татьяну и 9-летнюю Прасковью, и за это ему ничего не было. Сама барыня своеручно розгами и кнутом сечет людей нещадно, и тоже никто ей слова не скажет. А сечет она истинно без всякой жалости: крестьянина Владимира Румянцева, не устыдясь, сама секла; женщину Авдотью Сергееву, нагую и беременную, повела в баню и там долго издевалась над ней, три пучка розог переменила и головой о стену била».

Эта жалоба была предъявлена Кашкарову. Тот стал уверять следователей в «испорченности» своих крестьян. Но крестьяне не прекращали говорить: «За каждыя малости били нас, к нам придирались и винили за то нас, что не так подали, не так вошли, не так потрафили. Скотина была худа, за это скотников секли. Скотина потолстела - и за это секли. Барин был не в духе, он сек с досады; барин был весел - для потехи драл».

Особенно рьяно Кашкаров преследовал малолетних девочек. Одну из них он привязал в скотной избе к кровати, потом посадил в погреб. Но оттуда несчастная бежала через крышу и спряталась в зарослях горохового поля. Барин нашел ее, высек, изнасиловал и остриг. В это время отец девочки трудился неподалеку. Почувствовав беду, он отказался работать, но барыня начала таскать его за волосы. Девочка сбежала неизвестно куда, а ее отца нещадно за это высекли.

Следствие установило, что во всех деревнях Кашкарова не оказалось ни одного крестьянина, который был бы не бит и не высечен. Не было ни одной крепостной девушки, оставшейся непоруганной. Начался опрос соседних помещиков. Но большинство елатомских дворян отзывались о Кашкарове положительно: «Истинный христианин и исполняет все христианские обряды». Другие заверяли: «Кошкаров благородный человек и о жестокостях его мы не слышали».

Лишь один дворянин по фамилии Стокасимов показал правду: «Ничего хорошего и приличного звания дворянина я в Кошкарове не видел, у литургии не видал его ни разу, а живем мы с ним в одном в селе. Жестокость супругов Кошкаровых несообразна с правами помещиков и не имеет границ; вопли и крики в их доме раздаются постоянно».

Несмотря на все это, предводитель дворянства Елатомского уезда Карачинский доносил губернатору: «Весь уезд встревожен по случаю бедствий господина Кошкарова». Сам тиран и развратник преспокойно апеллировал к губернатору, ссылаясь на то, что оскорблена его «дворянская честь». В итоге Фемида была посрамлена: Кашкарова всего лишь взяли под надзор полиции.

Яблоко от яблони

Не менее жестоким был и сын Михаила Кашкарова. Он тиранил не только собственных крепостных, но и жену. Первая ссора между супругами вспыхнула через неделю после свадьбы. Они сидели за столом у самовара. Рассвирепевший муж неожиданно ударил кулаком по самовару, опрокинув его на жену. Через несколько дней Кашкаров-младший стал щипать и вывертывать руки и пальцы жене. Когда он истязал супругу, то запрещал ей кричать, закрывал голову подушками, чтобы не слышали дворовые люди. Иногда Кашкаров начинал душить супругу до тех пор, пока не начинались судороги.

В зимнее время несчастную женщину, легко одетую, запирали в холодную комнату, а в сильный мороз водили по двору усадьбы и заставляли при всей дворне «просить у барина прощения». Даже своего ребенка не щадил тиран. По ночам он подносил к лицу ребенка свечу и открывал у спящего глаза. Со временем с ребенком сделались припадки, от которых он и умер. В то время, когда его сына отпевали в церкви, отец веселился в людской избе. Впоследствии Кашкарова переселилась к своей матери и вскоре умерла.

Как выяснилось позднее, заступник Кашкаровых, уездный предводитель дворянства Карачинский был таким же злодеем. Его крепостные жаловались: «Барин переселял нас с места на место семь раз и совсем разорил и замучил. Когда мы упрашивали его не трогать нас, он томил нас голодом и сек розгами и плетьми, а избы наши велел разметать и сжечь».

Как и Кашкаров-старший, Карачинский был развратником. Крестьяне Иван Балдин и Лукьян Куренков свидетельствовали: «Барин отнял у нас жен на другой день после венчания». Анисья Серина рассказывала следователю: «Господин наш такой был, что не давал прохода не только нам, молодым бабам, но и нашим матерям и бабкам». Даже помещик-сосед Дьяконов свидетельствовал: «Барщина в имении Карачинского безусловно тягостна, развратное поведение владельца перешло всякое воображение и все женщины его поместий имеют право друг над другом смеяться».

18 декабря 1859 года шеф жандармов князь Долгоруков телеграфировал тамбовскому губернатору Данзасу: «Помещик Карачинский умер. Примите меры к ограждению его имущества от расхищения возмутившихся крепостных». Но помещик не «умер», а был убит своими крепостными. Убили его крестьяне села Русаново Лукьян Куренков, Николай и Иван Балдины. Вместе с ними в убийстве барина участвовала Агафья Никитина. Крестьяне жестоко расправились с помещиком. Раздели его, «ругались над ним и зверски оскопили его». Убийцам дали по 100 ударов плетьми и сослали в Сибирь в бессрочную каторгу.

Виктор ЕЛИСЕЕВ





Если вам понравилась статья, поделитесь пожалуйста ей в своих любимых соцсетях:
На Главную сайта "Загадки истории"

Главные рубрики сайта "Загадки истории"


Предыдущая     Злодеи