Битва трёх дураков

Очень долго война считалась самым эффективным способом разрешения международных споров. Но к середине XIX века мудрые правители начали стараться избегать крупных конфликтов: из двух ссорящихся сторон кто-то неизбежно оказывался в дураках, не рассчитав своих сил или не сумев реализовать собственный потенциал.

В битве при Сольферино в 1859 году сошлись сразу три недалеких правителя, полагавших, что делают историю, а на самом деле ни за что ни про что угробивших десятки тысяч солдат. Это император Франции Наполеон III, примкнувший к нему король Сардинии Виктор Эммануил II и австрийский император Франц Иосиф.

На севере Италии находилось довольно крупное Сардинское королевство (оно состояло из Пьемонта, Савойи и острова Сардиния), считавшееся самым сильным на полуострове. Почти все остальные итальянские государства стремились соединиться именно с ним.

Престол этого королевства занимал Виктор Эммануил II, человек добрый, храбрый, но недалекий. По счастью, его амбиции умело направлял в нужное русло талантливый политик Камилло де Кавур, мечтавший о единой Италии.

Естественно, такие настроения в пьемонтском обществе и при туринском дворе вызывали обоснованные опасения в Австрии, которая владела обширными и богатыми областями на севере Италии. Тем более что еще отец Виктора Эммануила, Карл Альберт, пытался силой оружия положить конец господству австрийцев, но был быстро разбит.

Пришлось заключать унизительный мир: сам Карл Альберт удалился в изгнание, оставив трон сыну, Пьемонт обязан был выплатить огромную контрибуцию, а в крупных городах страны разместились австрийские войска. Вена предлагала более мягкие условия мира, если Виктор Эммануил отменит конституцию. Он отказался, следствием чего стала огромная его популярность в народе и лавры несгибаемого патриота.

Следующие 10 лет Виктор Эммануил потратил на то, чтобы с помощью военного министра де Ламарморы довести численность своей армии до 100 тысяч человек и перевооружить ее по современному образцу. Сардинцы даже поучаствовали в Крымской войне, послав под Севастополь 15-тысячный корпус, благодаря чему их войска получили современный боевой опыт, а Виктор Эммануил заслужил расположение Франции в лице ее императора Наполеона III.

Покровителя Виктор Эммануил выбрал себе под стать. Правда, по достоинству Наполеона III Европа оценила лет через десять, а пока он еще не приобрел славу «крупной, но непризнанной бездарности», как охарактеризовал его Бисмарк. Он мечтал о славе своего великого дяди, расширении границ и величии Франции. Итальянское направление представлялось ему весьма удобным.

При этом Наполеон и близко не допускал мысль о создании у себя под боком сильного итальянского государства. Однако Виктор Эммануил убедил, что готов ему всячески содействовать. Наполеон обещал отобрать Венецию и Ломбардию у австрийцев и отдать Сардинии. А взамен просил Ниццу и Савойю.

Так два фанфарона, французский и сардинский, заключили союз и стали готовиться к войне. Наполеон провел неплохую дипломатическую кампанию, убедив германские государства не вмешиваться, что бы ни произошло.

Оставалось только начать войну, но с этим вышла загвоздка. Франц Иосиф, талантами не превосходивший будущих оппонентов, был еще и необычайно консервативен. Сам он называл себя «последним монархом старой школы», но на деле был обыкновенным ретроградом. До конца жизни (умер в 1916 году) он так и не разрешил провести во дворец телефон, а на проведение электричества согласился только перед Первой мировой войной.

Не трудно представить, в каком состоянии находилась австрийская армия. Она если и готовилась к войне, то явно к прошлой, с Наполеоном I. Больше всего внимания уделялось строевой подготовке. Стрелковое оружие было устаревшим, артиллерия тоже. Однако кавалерия, вооружение и приемы боя которой изменились мало, представляла собой грозную силу. К тому же австрийская армия численно превосходила союзников. Только в Северной Италии Франц Иосиф мог выставить 250 000 штыков и сабель. Франция могла двинуть им навстречу до 170 000 солдат, около 70 000 готова была задействовать Сардиния.

Но австрийский император был хоть и глуп, но осторожен. По уставу Германского Союза он мог рассчитывать на помощь немецких государств только в случае оборонительной войны, так что сам нападать не спешил. Пришлось разыгрывать для него целый спектакль. Де Кавур на одном из приемов «излил душу» явному австрийскому шпиону, что Наполеон, мол, не хочет большой войны ради сардинских интересов. Франц Иосиф заглотил наживку, но не двинул ни одного солдата со своих позиций. Тогда сардинцы устроили маневры в непосредственной близости от ломбардской границы, а австрийцы в ответ на это потребовали полной демилитаризации Пьемонта. Виктор Эммануил ультиматум отклонил, а Париж по дипломатическим каналам дал знать в Вену, что воевать не собирается. Австрийцы объявили войну и перешли границу. На выручку союзникам тут же устремилась французская армия.

Весь май стороны подтягивали к театру военных действий основные силы, собирали резервы и вели разведку. Австрийцы успели потерпеть несколько крупных поражений: при Монтобелло, Палестре и Варезе. В последнем случае их разбили сардинцы под командованием Джузеппе Гарибальди без помощи французов. Союзники вошли в Милан, что вызвало в Италии небывалый подъем боевого духа.

4 июня 1859 года произошла крупная битва при Мадженте. Австрийский командующий граф Дьюлаи почему-то пустил в дело всего половину из имевшихся у него 120 000 солдат и был отброшен французами со своих позиций за реку Тичино. Франко-сардинские войска заняли крепкую позицию на холмах в виду деревушки Сольферино и стали ждать ответных действий противника. Однако австрийцы действия союзников проморгали и, вместо того чтобы атаковать их при переправе через реку Минчио, сами решили занять оборону на возвышенностях от Поццоленго до Гуидиццоло, опираясь тылом на сильную крепость Варезе. Кстати, французы тоже слабо представляли себе, где находятся враги, так что встретились обе армии неожиданно друг для друга.

Видимо, этим и объясняется то, что в сражении приняли участие далеко не все силы, которыми располагали командующие. Франц Иосиф задействовал только семь корпусов, сведенных в две армейские группы. Но и французы не стали уклоняться от сражения, дожидаясь подхода резервов, а продолжали движение четырьмя колоннами. Маршал Барагэ д'Илье шел на Сольферино, маршал Патрис де Мак-Магон - на Кавриану, генерал Адольф Ньель - на Гуидиццоло и маршал Франсуа Канробер - на Медолу. Императорская гвардия под командованием маршала Реньо де Сен-Жан д'Анжели должна была выйти к Кастельоне.

В ночь на 24 июня австрийцы достигли намеченных позиций. На левом фланге армия принца Франца Эмиля Лоренцо фон Вимпфена заняла позиции в окрестностях Вольты, Гуидиццоло, Медолы и Кастель-Гоффредо. На правом фланге армия, которой командовал генерал Франц Иосиф Шлик, заняла Кавриану, Сольферино, Поццоленго и Сан-Мартино. Таким образом, все возвышенности между Поццоленго, Сольферино, Каврианой и Гуидиццоло были заняты австрийцами. Они расположили на них мощную артиллерию и считали свои позиции неприступными. Отсюда они собирались начать контрнаступление и вытеснить французов из Ломбардии.

24 июня 1859 года, когда столкнулись две огромные армии, пришлось на пятницу. Около трех часов ночи авангард Барагэ д'Илье недалеко от Кастильоне наткнулся на передовые посты австрийцев. В короткой стычке французы отбросили противника и устремились вперед. Австрийцы встретили их ураганным огнем артиллерии с пригорков. Через полчаса после начала боя на противника напоролся и Мак-Магон. Его атака тоже первоначально имела успех и тоже захлебнулась под огнем артиллерии. Столкновение двух огромных армий стало неизбежным.

К полудню сражение приняло исключительно ожесточенный характер. Французы цепь за цепью накатывались на австрийские позиции, неся при этом огромные потери. Но опустошение в рядах австрийцев было еще большим. Во-первых, французская артиллерия превосходила австрийскую в дальнобойности и мощи зарядов (бронзовая пушка Ла Гитта била на 2,5 км), хотя и уступала в числе.

Во-вторых, австрийская пехота контратаковала по старинке, в сомкнутых колоннах. Неприятельская картечь косила целые ряды, а затем вступали в дело французские стрелки. Часть из них были вооружены современными винтовками с дальностью боя до 1000 метров, тогда как австрийские пехотинцы открывали огонь лишь с 400 метров.

На все угрожаемые участки австрийцы бросали кавалерию, которая ценой больших потерь затыкала бреши в обороне. Таким образом, Франц Иосиф неосмотрительно расходовал резервы, которые изначально планировал пустить для штурма позиций противника. Австрийцы быстро поняли, что их единственный шанс - сокращение дистанции, чтобы навязать штыковой бой, но преодолеть огневую завесу удавалось немногим. Не облегчала положения сражающихся и небывалая жара, а ранцы и фляги солдаты обеих армий побросали еще в начале боя.

Тем не менее обе враждующие стороны проявляли чудеса стойкости: бойцы, у которых заканчивались заряды или выходили из строя винтовки, бросались камнями или дрались голыми руками. С небывалым ожесточением столкнулись алжирские зуавы и хорваты. Они бились до последнего, добивали раненых, а потому истребили друг друга едва ли не до последнего человека. Даже офицеры не отставали от своих подчиненных, так что у алжирцев после боя не осталось в строю никого старше капрала.

К трем часам пополудни только самый недалекий солдат в обеих армиях не понимал, что ключевой точкой сражения стал центр. Французы стремились прорваться к Сольферино, чтобы разделить две австрийские группировки. Франц Иосиф бросал все силы сюда же в надежде не только сдержать натиск врага, но и опрокинуть его. Тогда положение союзников стало бы плачевным: быстро переправиться через Минчио в обратном направлении было невозможно.

Но если Наполеон рискнул и пошел ва-банк, введя в дело даже свою гвардию, то австрийский император держал в стороне от сражения (в направлении Мантуи) корпус принца Лихтенштейнского, измучил фон Вимпфена противоречивыми приказами проявлять активность на второстепенных направлениях и требовал вводить в бой резервы только с его разрешения.

Генералы обеих армий хватались за головы от приказов своих главнокомандующих. Вместо того чтобы попытаться хитростью или маневром получить тактическое преимущество или нанести мощный концентрированный удар, два императора подбрасывали войска в центр позиции по частям, словно куски мяса в мясорубку.

Решили исход сражения, в общем, несколько случайностей и стойкость французских дивизий генерала Ньеля. Они сковали действия вдвое превосходящих сил фон Вимпфена, в результате чего австрийский генерал проглядел обходной маневр Мак-Магона. Французский маршал, кстати, предпринимал его без всякого разрешения своего императора, «на всякий случай». К вечеру левый фланг австрийцев оказался охвачен неприятелем и находился под угрозой удара с тыла. К тому же маршал Канробер, не дожидаясь приказа, снял свой корпус (который должен был следить за действиями корпуса принца Лихтенштейнского) и бросил его в атаку на гору Фонтана, бывшую опорным пунктом всей австрийской позиции.

Войска принца Гессенского удерживали этот пункт изо всех сил, понимая, что с его потерей австрийская армия вынуждена будет перейти к обороне, а то и отступить. Но против отчаянной атаки алжирских стрелков, которые почти все вместе со всеми офицерами остались на склонах горы, австрийцы ничего поделать не смогли. Попытки вернуть утраченный опорный пункт были пресечены дивизией генерала де Севеледжа, который приказал вручную вкатить на гору орудия (лошади отказывались идти по крутому склону).

Отлично проявили себя и сардинцы. К пяти часам пополудни они захватили наконец-то Поццоленго и закрепились на прилегающих высотах, которые в течение дня переходили из рук в руки по пять-шесть раз.

Как раз в этот момент неожиданно сгустились тучи, и хлынул ливень. Напряжение сражения сразу стало спадать, но Франц Иосиф не рискнул воспользоваться передышкой, которую предоставила ему сама природа. Австрийский император попросту струсил и приказал начать отход. На самом деле поражение, да и то не окончательное, потерпел только фон Вимпфен. Шлик удержал почти все свои позиции. К тому же неподалеку находились совсем свежие, не участвовавшие в битве войска. Их нужно было только грамотно собрать и перераспределить. Разумеется, нужно было подкорректировать и план дальнейшего сражения, но у Франца Иосифа на это не хватило ни способностей, ни смелости.

Едва дождавшись приказа, со своих позиций опрометью устремился фон Вимпфен, панически боявшийся окружения. Это чуть было не стоило австрийцам полного разгрома, от которого их спасла кавалерия, до следующего утра в ожесточенных схватках прикрывавшая отступление армии. Всего союзники потеряли 18 тысяч человек убитыми и пропавшими без вести (из них около 4000 сардинцы), а австрийцы 22 000.

Отступая, австрийцы оставили Ломбардию, и ее заняли союзники. Но Наполеон вдруг спохватился, что Сардиния слишком уж усилится, если довести дело до конца, и за спиной Виктора Эммануила заключил перемирие, а затем и мир. Впрочем, Ниццу и Савойю он все-таки получил.

Виктор Эммануил тоже получил желаемое: Ломбардия отошла ему по договору, а восставшие против Австрии Парма, Модена, Романья и Тоскана решением своих парламентов присоединились к Сардинии. Австрия попробовала было возобновить войну в следующем году, но ей пригрозила вторжением Россия. Так что Франц Иосиф смог сохранить за собой только Венецию. Да и ту у него отобрали в 1866 году после неудачной войны с Пруссией.

Так что битва при Сольферино, хоть и стала образцом бессмысленной бойни, но послужила отправной точкой к обретению современных границ сразу двумя странами, Францией и Италией.

Борис ШАРОВ