Во многих исследовательских материалах Черногория предстает как единственный регион на Балканах, устоявший под натиском турок, а сами черногорцы — как гордый, героический и так и не покоренный народ. Но что же позволило этой крохотной стране выстоять перед теми, кто покорил куда более многочисленные и высокоразвитые державы? Да и вообще — правда ли это?

Черногория XVII — начала XVIII века представляла собой любопытное внутриполитическое устройство.

Пиар от митрополита

Верховная светская власть была в руках митрополитов из династии Негошей. Вполне возможно, что версии о «независимой» Черногории не было бы вовсе, если бы не митрополит Василий III Петрович Негош, один из самых ярких и неоднозначных представителей этой династии. Человек неуемной энергии, интриган и, как считают некоторые, немалый плут, он неоднократно бывал в России, ища при дворе прежде всего материальных выгод. Ему жертвовали немалые деньги на черногорскую церковь, а он тратил их на свои нужды. Именно этот неоднозначный церковный деятель в своей книге «История Черной горы» изобразил Черногорию как совершенно свободную, ни от кого не зависимую страну.

Но так ли уж честен был энергичный митрополит со своими читателями? И можно ли верить деятелю с такой репутацией?

Среди письменных источников, открывающих нам внешнеполитическую картину Черногории XVIII века, существует любопытный текст — «Записка Венецианскому сенату о заслугах черногорцев перед Венецианской республикой и неправдах, чинившихся им подграничным комиссаром в Которе Николином Болицей». Источник представляет собой послание секретаря митрополита Василия Петровича в Венецианский сенат. «Записка» открывает существование в Черногории венецианских чиновников, вмешивающихся в дела Черной горы. Судя по тексту источника, очевидно, автор находится на стороне правившего в то время Черногорией митрополита Василия Петровича. Но при этом политическая ангажированность автора «Записки» нисколько не мешает нам выяснить весьма любопытную деталь. Автор, направляя в Венецианский сенат грамоту, сообщает нам о наличии должности «сопраинтелента» (управляющего). Облеченной данной должностью человек был представителем от Венеции в Черногории и, как можно заметить из текста, принимал участие в управлении Черной горой. То есть вмешивался во внутренние и внешние дела Черногории когда только мог.

И это неудивительно: близость Черногории к венецианским владениям на Адриатике в XVII веке способствовала установлению политических связей с Венецианской республикой. Черногорцы в своем желании скинуть турецкое ярмо были готовы к союзу с любой силой, способной противостоять султану. А Венеция на тот момент была сильным независимым государством. Еще в 1648 году черногорский збор (собрание — высший орган страны) постановил принять Черногорию под протекторат Венеции на определенных условиях. Но из-за военных неудач венецианцев этот акт не получил реального воплощения. Так что зависимость данного региона от Республики Святого Марка никем не оспаривается. Но вот масштаб этой зависимости в разное время был разным.

К XVIII веку, когда мощь венецианцев шла на убыль, Черногория стала искать себе новых союзников. И здесь особых вариантов не было: только Россия! На тот момент это была единственная страна, которая могла реально соперничать с Портой, устанавливая свои правила игры.

Дай руку, друг!

Черногория считается единственным регионом на Балканах, устоявшим под натиском турок

С начала XVIII века Черногория активно завязывает внешнеполитические отношения с Россией. Однако впоследствии она все же перед лицом Республики Святого Марка от них отреклась, сославшись на то, что это всего-навсего контакты в области культуры. Таким образом, тогда Черногория не была свободной в сфере своей внешней политики. Митрополит Савва совершил несколько визитов в Россию, и секретарю приходилось оправдывать этот шаг перед венецианским правительством: «Митрополит, какой есть ныне господин Савва Негош Петрович, ради церковных потреб находится ныне в Московской империи в царском дворце ее императорского величества, а здесь оставил своего племянника Василия, в чине наместника митрополита, который мудрым и честным промыслом и милостью во главе этого народа, который в это время несет тяжкое бремя управления народом. И принял его народ в любви высокой и неизреченной». Кроме того, автор неоднократно заявляет о преданности черногорцев венецианскому дожу. Это еще одно доказательство о зависимости Черногории в XVIII веке от Венеции.

Мы вправе задаться вопросом: для чего митрополиту лукавить? Возможно, ответ можно найти в письме Василия Петровича, отправленном в 1746 году, на имя Алексея Петровича Бестужева-Рюмина. В нем он впервые излагает российскому руководству основу своей концепции. Согласно ей, Черногория является независимой страной, которая «ни от турков, ни от латин стоит необладаема». Кроме того, в своем послании митрополит предлагает издать «Историю Черной горы» в России. То есть Василий пытается осуществить, как бы мы сейчас сказали, политический пиар своей родины среди российской состоятельной публики. Но с какой целью? Здесь ответ очевиден: чтобы получить денежные субсидии на различные нужды. А для этого им необходимо представить черногорцев как гордый, непокоренный, героически сражающийся с османами народ (что, собственно, Василий Петрович и сделал).

Грубая правда о хоть и частичной, но все-таки зависимости от Венеции не принесла бы в таком случае достижения цели. У Черногории действительно были свои острые нужды. В частности, отсутствие школы и поголовная неграмотность местного населения. В том же письме, в котором Василий Петрович предлагает издать «Историю Черной горы», он просит российское правительство выделить деньги на создание школы в Цетинье, аргументируя свою просьбу весьма оригинально: дескать, если бы «в Черной Горы произошла школа философии, филологии и ретории, то вси римска церкве сынове приступили би к православию». Правда, этот крайне «сильный» довод на русских влияния не оказал: чиновники, обладающие реалистическим взглядом, понимали, что подобные предположения могут прийти в голову только весьма экзальтированному человеку. Правда, в дальнейшем Василий Петрович станет более трезво оценивать положение дел в области образования черногорского народа и предлагать реальные меры к его совершенствованию. А в 1753 году произошло и вовсе беспрецедентное событие: Василий Петрович направил письмо Бестужеву-Рюмину с просьбой принять Черногорию под протекторат России. На установление протектората над Черногорией Елизавета не пошла. Вероятно, опасалась вызвать обострение отношений с Турцией и Венецианской республикой. Для России военные действия сербов против Порты были нежелательны. Так, еще за восемь лет до предложения Василия Петровича, в 1745 году, русский резидент (дипломатическая должность) в Константинополе Алексей Вешняков советовал черногорцам воздержаться от антитурецких выступлений.

Нельзя сказать, что попыток освободиться от венецианской зависимости не было. В 1762 году поступило «Донесение» Саввы и Василия Петровичей в Синод Русской православной церкви с просьбой о защите от происков Венецианской республики и о направлении в Россию представителей от Черногории. Однако Иностранная коллегия, внимательно изучив этот вопрос, основываясь на донесении советника Пучкова, побывавшего в Черногории, подала императрице доклад, который гласил: «Пока в Черногории не будет установлен порядок, а установить его трудно, то от этого народа никакой пользы для России ожидать нельзя, кроме лишних хлопот и охлаждения с турецким двором и Венецианскою республикою».

И только 22 сентября 1796 года, когда в битве у села Крусы черногорцы одержали победу над войском Махмуд-паши, Черногория фактически превратилась в самостоятельное и независимое государство.

Юлия ХУЗИЕВА