В истории образ Екатерины II складывается из двух ипостасей. С одной стороны, просвещенная и мудрая правительница, при которой «ни одна пушка без нашего разрешения в Европе стрельнуть не смела». С другой — ненасытная любовница, менявшая фаворитов как перчатки. И эта двойственность вызывает горячие споры до сих пор…

Символом правления Екатерины Великой можно считать кровать со скрытым механизмом, разделявшим ложе на две части: поднявшаяся ширма отделяла императрицу от обессилевшего любовника, после чего она занималась государственными делами.

Тайна «интим-кабинета»

Кровать является легендой, причем более сомнительной, чем «интим-кабинет» государыни, наполненный разного рода эротическими предметами в стиле рококо-барокко. Этот кабинет, в отличии от Янтарной комнаты, никто особо не ищет, хотя пропал он тоже во время немецкой оккупации Царского Села — Пушкина. О его существовании есть несколько отрывочных свидетельств бывших сотрудников царскосельского дворца-музея, а также черно-белые фотографии.

Тему «секретного для души кабинета» императрицы поднял немецкий журналист Петер Водич, который впервые услышал о нем от своего отца — бывшего солдата вермахта, а затем приобрел на блошином рынке и альбом с упомянутыми фотографиями. На одной из них фото столика с ножками в виде четырех фаллосов, опирающихся на женские груди, на других — элементы кресел и прочей мебели с какими-то античными персонажами, занимающимися неклассическими видами секса. Сравнительно недавно столик материализовался на аукционе Sotheby’s, хотя, справедливости ради, надо сказать, что по стилю он относится не к барокко, а к более поздней эклектике.

Вообще, произведения, декорированные разного рода эротикой, встречаются в музейных собраниях и часто позиционируются владельцами как вещи из того самого «интим-кабинета». Все-таки Екатерина II — бренд, известный всему миру, что существенно повышает историческую, да и рыночную стоимость этих предметов.

И все же образ ненасытной в любовных утехах царицы довольно далек от реальной исторической личности. Критики шумят о том, что она тратила казенные средства на фаворитов, сторонники, напротив, призывают рассматривать фаворитизм как метод кадрового отбора. Реальность была сложнее и, как водится, банальнее.

Грехи молодости

Отношения Петра III и Екатерины не сложились с самого начала и окончились трагически

Начнем с того, что список екатерининских фаворитов насчитывает чуть более двух десятков фамилий. Немало, но и не сверхъестественно много, если учитывать, что прожила она на свете 67 лет (1729-1796 годы), из которых 34 года (то есть более половины отпущенного судьбой срока) была правительницей огромной империи.

Трудно понять, почему именно принцессе из крохотного княжества Ангальт-Цербст выпало счастье стать невестой наследника российского престола. Обычно говорится о том, что ее кандидатуру пролоббировал король Фридрих II, в армии которого батюшка принцессы имел звание фельдмаршала. Указывается также, что мать девочки была любовницей прусского монарха, а сама она — его внебрачной дочерью.

Более убедительной представляется другая версия, согласно которой подлинным отцом принцессы Фике (так звали родные Екатерину) был русский дипломат Иван Бецкой — сам, кстати, являвшийся внебрачным сыном фельдмаршала Ивана Трубецкого. Судя по всему, он-то и порекомендовал принцессу императрице Елизавете, прозрачно намекнув — девочка наша, русская по крови. И с родословной все в порядке.

Конечно, именно при такой родословной принцесса, можно сказать, была генетически запрограммирована на адюльтеры, тем более что супружеская жизнь у нее явно не складывалась.

Красотка-жена не привлекала цесаревича Петра Федоровича. Впрочем, после нескольких лет брака супруга цесаревича все же выполнила миссию, для которой ее и выдали замуж, родив сына Павла.

Однако супружество было без страсти, так что приходилось искать приключений на стороне.

Екатерине приписывали романы с братом елизаветинского фаворита Кириллом Разумовским, секретарем британского посла Станиславом Понятовским, сыном истопника и академическим чиновником Григорием Тепловым, светскими плейбоями Захаром Чернышевым, Львом Нарышкиным и Сергеем Салтыковым.

Хотя в большинстве случаев сплетни оказываются «пшиком». Например, Теплов вообще был замечен в содомии, а такие персонажи вызывали у Екатерины отторжение.

Для Разумовского роман с цесаревной был слишком рискован в политическом плане, учитывая, что Елизавета подозревала невестку чуть ли не в подготовке военного переворота. Доказаны лишь ее романы с Салтыковым и Понятовским. Красавчика Салтыкова даже называют настоящим отцом Павла Петровича, хотя на любовника матери он не похож совершенно, а вот на своего законного отца — очень и очень.

Роман с Понятовским был серьезным. В Ораниенбауме Петр Федорович как-то застукал его в саду и, приняв за грабителя, попытался вызвать охрану. Перепуганный Стась упал на колени и во всем повинился. Развеселившийся цесаревич привел его во дворец, заставил спуститься жену, вызвал Елизавету Воронцову и устроил пьянку. Но «дружбы семьями» не получилось. Елизавета, узнав о столь вольных нравах, добилась высылки Понятовского. Екатерина о нем тосковала, а став императрицей, протолкнула в короли Речи Посполитой, которую он и довел до полного краха.

Орлов и Потемкин

Третьим бесспорным и официально признанным фаворитом Екатерины стал Григорий Орлов, словно олицетворявший собой понятие «брутальность». Вместе с братом Алексеем он и стал главным мотором переворота, сделавшего Екатерину императрицей. Алексей, кстати, избавил новоявленную государыню от супруга, убив его то ли в спонтанной, то ли в спровоцированной пьяной драке.

Первые 10 лет своего правления Екатерина была верна Григорию Орлову. У них даже имелся внебрачный ребенок — граф Алексей Бобринский (1762-1813 годы). Однако привлекательных мужчин и соблазнов вокруг Екатерины было слишком много, тем более что и сама она могла считать себя женщиной свободной.

В 1762 году, в дни переворота, у нее возникло нечто вроде флирта с гвардейцем Григорием Потемкиным. Орловы Потемкина отлупили, что, вероятно, и привело к потере им глаза.

В 1772 году, во время отсутствия Орлова, который вел с турками переговоры о мире, императрица обратила внимание на рослого гвардейца Александра Васильчикова, который вскоре получил золотую табакерку «за содержание караулов». Относительно характера его заслуг никто особо не ошибался. При дворе только и судачили, что о новом фаворите. Сорвавший переговоры и вернувшийся в Петербург Орлов кусал локти, но оказался бессилен.

Васильчиков ничего особенно не выпрашивал, но был человеком малообразованным, а потому казался государыне скучным. Ей обязательно хотелось, чтобы тонкий проницательный ум сочетался с могучим красивым телом.

Такое идеальное сочетание она и нашла в Потемкине. Их связь началась в 1774 году, под занавес Турецкой войны, с которой Потемкин вернулся Георгиевским кавалером. Очевидно, что Григорий Орлов Екатерине изрядно поднадоел, да и сам он предпочитал приударять за молоденькими особами. В возрастном плане любовный треугольник выглядел так: Екатерине — 45 лет, Орлову — 40, Потемкину — 35. Понятно, кто победил в борьбе за сердце императрицы.

Орлов и Васильчиков получили свои порции наград деньгами и крестьянами. Васильчиков поселился в Москве и умер холостяком, оставив племяннику уникальную коллекцию живописи. Бонвиван Орлов женился на 18-летней Катеньке Зиновьевой. Екатерина осыпала молодую подарками, что «вызвало при дворе маленькую сенсацию». Императрица умела быть великодушной и неревнивой, особенно когда фавориту находилась замена. Правда, прожила Зиновьева-Орлова недолго, а потрясенный ее смертью Орлов вскоре последовал за супругой.

Потемкин стал самым известным из фаворитов Екатерины и, по некоторым данным, даже был повенчан с ней законным браком. Но именно начиная с Потемкина вошедшая во вкус Екатерина вообще перестала сковывать себя какими-либо условностями.

Потемкина такое положение устраивало, поскольку власть интересовала его гораздо больше, чем прелести стареющей императрицы. А властью он был наделен в полной мере: осваивал Новороссию, строил Черноморский флот и вообще контролировал все сферы государственного управления. Любовников императрице он старался подбирать сам, но не всегда получалось.

«Пробир-дама» и фавориты

Сменивший Потемкина Петр Завадовский считался, например, креатурой Орловых, за что и поплатился. «Светлейший» сыграл на его совершенно искренней, а не притворной ревности, которая государыню изрядно раздражала.

В нужный момент Потемкин подвел своего человека — Семена Зорича, назначив его начальником охранявшего царицу гусарского лейб-эскадрона. Но, став фаворитом, Зорич пожелания Потемкина игнорировал, а сам проигрывал в карты крупные суммы и бегал за каждой юбкой.

Тогда на его место «светлейший» продвинул глуповатого Ивана Римского-Корсакова, и тот продержался более года (до октября 1779-го), когда императрица застукала его в объятиях своей фрейлины графини Прасковьи Брюс (сестры фельдмаршала Румянцева). Вообще-то графиню Брюс при дворе прозвали «пробир-дамой», поскольку, по слухам, она должна была, так сказать, «опробовать» на себе и оценить мужскую силу фаворитов. И Римского-Корсакова, как Геракла в постели, рекомендовала тоже она — вот только отношения с ним продолжила без санкции государыни, за что и поплатилась.

После этого было шесть или семь коротких романов, пока в апреле 1780 года аж на четыре года не воцарился Александр Ланской. Парнем он был простоватым, но Потемкин занялся его образованием, так что через пару месяцев скромный молодой человек заблистал остроумием и изысканными манерами. Считается, что, если не считать Завадовского, это был единственный фаворит, который испытывал к государыне глубокое и серьезное чувство. Поговаривают, что, желая быть всегда на высоте, он принимал афрозодиаки, чем и свел себя преждевременно в могилу.

Екатерина очень переживала из-за его кончины. Потемкин тоже скорбел, поскольку, в отличие от неамбициозного Ланского, следующий фаворит Александр Ермолов вообразил о себе слишком много, вздумав покровительствовать бывшему крымскому хану Сахиб-Гирею, рассорившемуся со «светлейшим».

Следующим был дальний родственник Потемкина Александр Дмитриев-Мамонов, и в его лице «светлейший» снова обрел надежного, так сказать, заместителя. Он продержался более трех лет, а потом покаялся перед царицей, прося разрешения жениться на фрейлине княжне Щербатовой. Екатерина разрешение дала и рассталась с фаворитом честь по чести, но случившееся стало для нее большой травмой. Как женщина умная, она понимала, что в постель с ней ложатся не по любви, а из чувства долга. И все равно убеждаться в этом было неприятно.

Последовали еще два-три мимолетных романа, пока в июле 1789 года не началась эра последнего из екатерининских фаворитов Платона Зубова. Он был на 38 лет младше своей любовницы и считался креатурой графа Николая Салтыкова — главного воспитателя внуков Екатерины. Естественно, у Потемкина этот фаворит со стороны энтузиазма не вызвал. Завершив войну с турками, «светлейший» рванул в столицу «рвать зуб», но по дороге скончался. Подозревали отравление.

Зубов благополучно удерживался на своем месте до самой кончины Екатерины, третировал ее сына Павла, а потом, когда государыня скончалась, первым сообщил новому императору о его воцарении. И попутно вымолил себе прощение.

В 1801 году Платон Зубов вместе со своим братом Николаем и сестрой Ольгой Жеребцовой сыграли ведущие роли в заговоре, закончившемся убийством императора. Уехав на всякий случай за границу, вскоре вернулся на родину, прижил пятерых внебрачных детей и за неведомые заслуги получил чин генерала от инфантерии. В общем, пожил в свое удовольствие.

То же самое можно сказать и о Екатерине, которая после расставания с Орловым превратилась в этакого Людовика XIV в юбке. При «короле-солнце» должность фаворитки считалась почти официальной: очередной пассии монарха приносили поздравления, перед ней заискивали, дарили подарки и воспевали в одах. И никто не осуждал короля, который, кстати, был повенчан с законной супругой.

Михаил ДМИТРИЕВ