Лидия Зверева, первая в истории России женщина — дипломированный пилот, умерла не в небе. Она скончалась от брюшного тифа, полная надежд, планов и мечтаний. Зверева стала провозвестником эры, в которой умение летать стало великой доблестью. Для женщин — в особенности.

С фотографии, сделанной в 1910-х годах, на нас смотрит обычная молодая женщина. Платье с рюшами, пышная прическа в стиле эпохи модерн, серьезный взгляд. В то время так выглядели многие девушки, рожденные в интеллигентных русских семьях.

Будущий авиатор и конструктор

Лидия Виссарионовна Зверева появилась на свет в 1890 году в семье генерала.

Она была младшей из пяти детей. Наверное, поэтому ей позволяли то, что в XIX веке считали недопустимым для девицы. Лида увлекалась механическими игрушками: она часами могла разбирать их и собирать заново. При сборке девочка стремилась усовершенствовать конструкцию. Родители поощряли увлечение дочери: выписывали ей из-за границы разные машинки, паровозики и «ходячих» зайцев.

Но механические игрушки стали не единственным увлечением генеральской дочери. Однажды Лида сиганула с крыши сарая, вооружившись зонтиком сестры. Все закончилось легко: синяками и рыданиями. Но и этот дурацкий эпизод не утолил страсти к полетам.

После окончания института благородных девиц Лидия, по одной из версий, вышла замуж за инженера Зверева. И через пару лет овдовела: супруг скончался от аппендицита.

После кончины мужа Лидия нашла забвение в своей страсти к небу (хотя некоторые утверждают, что никакого первого мужа у нее не было).

В те годы женщин-летчиц называли авиатрисами — от «авиатора». Слово «летчик» ввел в обиход поэт Велимир Хлебников.

Вот Зверева и решила стать авиатрисой. Эра первых — фанерных — самолетов наступила. Люди, как завороженные, смотрели на тех, кто смело поднимал в небо своих неповоротливых механических птиц. Пилотирование самолетов считалось сугубо мужским делом. Мужчины в шлемах, восседавшие в кабинах пилотов, казались почти богами. Женщины не хотели отставать: они мечтали о превращении в воздушных амазонок.

После Октябрьской революции вся советская молодежь рвалась в авиаклубы, которые организовали в большом количестве. До большевистского же переворота в авиаторы и авиатрисы попадали люди состоятельные: учеба в специальных — очень малочисленных — школах влетала в копеечку. Самые богатые желали иметь собственные самолеты.

«Самые смелые люди».

В школе «Гамаюн», куда поступила Зверева, на два десятка учащихся был всего один самолет. За обучение она заплатила 400 рублей — баснословную по тем временам сумму. Еще 600 рублей женщина внесла в качестве залога за аэроплан.

Сокурсницей Лидии Виссарионовны по этому учебному заведению была Любовь Голанчикова, первая женщина — летчик-испытатель. В отличие от Зверевой, Голанчикова дожила до революции, после которой она эмигрировала из России. О своей «воздушной» молодости она вспоминала восторженно: «Мы, воздушные странницы, самые смелые люди. Время как будто остановилось для нас. Вечность задевала нас своим крылом».

Через год обучения в «Гамаюне» Зверева впервые поднялась в воздух на «Фармане-4», которым она управляла самостоятельно: летела на высоте 30 метров.

10 июля 1911 года инструкторы и воспитанники школы начали первый в России групповой перелет из Петербурга в Москву. Зверева стала пассажиром у своего инструктора по школе «Гамаюн» Владимира Слюсаренко. Из-за неполадок с мотором им пришлось вернуться на Коломяжский аэродром. 11 июля Слюсаренко взял новый старт. Через полчаса полета его аэроплан потерпел крушение. Зверевой в кабине уже не было.

Лидия вспоминала: «Отстартовав в Петербурге, мы взяли направление на Московское шоссе, но по пути мотор стал давать перебои, во избежание аварии пришлось вернуться обратно. Вторично я не полетела только потому, что авиатор Шиманский предложил Слюсаренко свой мотор и как владелец его полетел пассажиром. Результат известен — оба упали, Шиманский разбился насмерть и спас меня ценой своей жизни». Слюсаренко доставили в больницу с переломами обеих ног.

Диплом пилота-авиатора №31 Лидия Зверева получила в августе 1911 года. Она стала 31-м человеком в Российской империи, у которого был этот документ. Но среди женщин она стала первой.

А 1911 год вообще стал очень удачным для женщин в российской авиации — и через два месяца после Зверевой дипломы пилотов получили еще несколько учениц школы авиаторов.

В октябре того же года Евдокия Анатра стала дипломированной женщиной-пилотом. Вскоре экзамен успешно сдала певица и актриса Любовь Голанчикова, которая, кстати, через год установила всероссийский и мировой рекорд: поднялась на самолете на высоту в 2200 метров.

Газета «Новое время» сообщала: «Вечером 9 августа ответственный комиссар Императорского всероссийского аэроклуба И.С. Аствацатуров в присутствии пилотов Агафонова и Колчина и офицеров воздухоплавательной школы экзаменовал ученицу частной воздухоплавательной школы завода Щетинина Л.В. Звереву».

Когда Лидия, совсем молодая, доброжелательная, подошла к репортерам, у нее спросили: «Ваши дальнейшие планы?» Лидия ответила: «Открывая путь в авиацию для русских женщин, я приглашаю их следовать за мной к полной победе над воздухом».

Зверева поделилась подробностями дальнейших планов: «Школу пилотов я окончила для того, чтобы полностью посвятить себя авиации. Думаю начать, как и большинство моих коллег, с показательных полетов, затем займусь инструкторской работой и, наконец, буду обязательно строить и испытывать аэропланы».

Весной 1912 года Зверева выступала уже в Латвии. На ипподроме в Солитуде апрельским утром собралась толпа. Газета «Рижский вестник» писала: «Съехались представители спортивного клуба и общества студентов, военные и сановники… всего более 10 тысяч человек…»

Все потому, что в небо должна была подняться авиатриса Лидия Виссарионовна. Ее любили, зрители приходили специально на ее полеты. Но рижское выступление едва не стоило летчице жизни.

Сильный ветер снес ее «Фарман» к трибунам, Зверева, рискуя, сделала резкий маневр, чтобы увести аппарат от зрителей. Ее аэроплан опрокинулся, девушку выбросило вперед и придавило обломками. Но — обошлось. Позже она писала: «При падении чуть не сломала ногу. До сих пор чувствую боль. Совершенно плохо обстоит дело с легкими. Врачи во что бы то ни стало требуют поездки на юг, а я хочу летать. При непослушании сулят скоротечную чахотку. Вот она, судьба авиаторская».

Там же, в Солитуде, Лидия — первая женщина в мировой истории — выполнила рискованный трюк — «мертвую петлю». Зрители рукоплескали. Зверева поняла: для авиации и авиаторов настают звездные часы. А тут и личная жизнь женщины устроилась. Оставшись вдовой в 17 лет, Лидия искала забвения в небе. Но именно там она встретила вовсе не забвение, а новую любовь. Слюсаренко, ее наставник в школе «Гамаюн», стал вторым мужем авиатрисы.

Этот брак, как и первый, оказался счастливым. Лидия вместе с мужем занялась конструированием летательных аппаратов — ох, не зря маленькая генеральская дочь проводила дни за сборкой-разборкой механических игрушек!

Жертва отравления?

Чета Слюсаренко стала получать государственные заказы. Все шло как по маслу. Мастерские Слюсаренко выпустили в 1916-м несколько десятков самолетов! В том же году Лидия умерла от брюшного тифа. Муж не верил в инфекционную природу ее болезни: все, кто был рядом, не заразились. Владимир считал: жену отравили конкуренты. Незадолго до ее смерти он обнаружил металлические стружки в моторе аэроплана — тогда находка Слюсаренко спасла жизнь Зверевой… После кончины авиатрисы пропали ценные чертежи…

Вдовец авиатрисы вместе с их общим сыном Игорем, в конце концов, оказался в Австралии. Владимир дожил в южном полушарии до глубокой старости.

После начала Великой Отечественной Игорь рвался в Россию: хотел лично участвовать в войне против фашистов. Он погиб в боях за Москву.

Никто не знает, где нашел свой последний приют Игорь Слюсаренко. А вот могилу его матери Лидии Зверевой сравнительно недавно нашли на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге.

Мария КОНЮКОВА