К числу сюжетов, особенно любимых западными СМИ периода холодной войны, относились истории побегов граждан соцстран через железный занавес и особенно через Берлинскую стену. Но вот эпизоды побегов советских солдат из ГДР в ФРГ практически не освещались. Впрочем, это не значит, что подобных побегов не было.

29 мая 1945 года был издан приказ Ставки о необходимости обеспечить постоянное военное присутствие в занятой нашими войсками восточной части уничтоженного Третьего рейха (ставшей позже Германской Демократической Республикой).

К концу 1945 года Группа советских войск в Германии (ГСВГ) насчитывала 2 миллиона 900 тысяч военнослужащих. В 1980-х годах ее численность превышала 500 тысяч. В период горбачевской перестройки войска начали выводить, и к 1 января 1991 года личный состав ГСВГ уменьшился до 337,8 тысячи военнослужащих (с учетом членов их семей и служащих — 546 200). Сведения о дезертирах до сих пор засекречены.

Государство в государстве

В современных германских исследованиях ссылаются (правда, без конкретики) на данные правоохранительных органов ГДР, согласно которым из ГСВГ якобы ежегодно дезертировали от 400 до 450 военнослужащих.

Служившие же в ГСВГ в своих репликах на Интернет-форумах эти цифры резко опровергают, ссылаясь на то, что сами они ни с чем подобным не сталкивались, ни о чем подобном не слышали, а если и слышали, то лишь краем уха.

Мы попробуем отделить «зерна от плевел».

Прежде чем перейти к конкретным эпизодам, коснемся особенностей службы на территории «братской соцстраны», каковой ГДР являлась. Поскольку в материальном плане уровень жизни восточных немцев значительно превышал среднесоветский, у офицеров и сверхсрочников служба в ГСВГ считалась престижной. Часть окладов зачислялась на рублевые счета, а часть выплачивалась в немецких марках, на которые можно было приобрести остродефицитные в СССР товары. То же самое касалось и штатского обслуживающего персонала.

ГСВГ представляла собой государство в государстве, хотя и разбросанное (в виде военных городков) по всей территории ГДР, но имеющее инфраструктуру с подсобными хозяйствами, магазинами, школами, пионерлагерями, санаториями.

Пользовались этой инфраструктурой и солдаты-срочники, но для них служба в ГДР раем отнюдь не являлась.

Дисциплина в воинских частях была жесткой, занятия проводились постоянно! Денежное содержание, правда, выплачивалось в марках, но оно было мизерным и его хватало на одну увольнительную в город. И такую увольнительную еще непросто было получить.

Впрочем, подавляющее большинство служивших срочную в ГДР вспоминает свою службу с теплотой и колоритными эпизодами. Многие солдаты крутили романы с немками, бегая к ним на свидания не только в увольнительные, но и в самоволки. Часто местные бюргеры бесплатно наливали русскому солдату стакан водки, только чтобы посмотреть, как он выпивает его одним залпом.

Жесткие конфликты с местными случались редко и частенько разрешались по сценарию, рассказанному автору одним из знакомых. «Как-то немецкие гопники побили одного нашего бойца. Замполит роты собрал и начал объяснять, что товарищ наш пал жертвой провокации и теперь надо отстоять честь Советской армии. Но действовать, во избежание новых провокаций, следует неофициально. В добровольцы вызвались все, но отобрали самых крепких. Вечером они ушли в город, нашли гопников и жестко их отлупили. Бились на кулаках, обмотав их солдатскими ремнями. Больше ничего подобного не повторялось».

Но почему же тогда бежали?

Дорога в «свободный мир»

Причиной большинства случаев дезертирства было то, что принято называть «тяготами службы», включая и проявления «дедовщины». На втором месте стояли, упрощенно говоря, загулы. Но подавляющее большинство «дезертиров» перечисленных категорий вовсе не собирались бежать на запад. Одни направлялись в сторону дома — то есть на восток, другие сдавались, третьих ловили, четвертые могли натворить глупостей и либо погибнуть при задержании, либо совершить суицид. Некоторые, попав в категорию дезертиров, действительно рвали на Запад, но здесь речь шла уже о следствии, а не о причине.

Из тех, кто действительно пытался бежать в «свободный мир», обычно выделяют, условно говоря, «идейных» (преимущественно из наслушавшихся вражеских голосов столичных и прибалтийских призывников) и «деревенщин» (провинциалов, прельстившихся на обещанные теми же «вражьими голосами» материальные блага).

Вот свидетельства, приведенные на одном из Интернет-форумов.

«Служил в 1987-1989 годах, наша часть располагалась между Потсдамом и Берлином. Отбор в ГСВГ был строгий, но случаи дезертирства были. Как-то сбежали два прибалта, их поймали гэдээровцы и передали нашим особистам. Но в целом, дисциплина была нормальная. Ребята, с которыми служил почти все адекватные, дедовщина имела место, но не критичное. Это было чудесное время…»

«У нас бегали регулярно. Случаи часто были курьезные. Один боец сбежал, мы его искали всей бригадой, а он прожил три дня в кладовке нашей чайной, нашли по факту пропажи колбасы и печенья. Другому служба надоела, угнал у немцев трактор и катался на нем. Еще одного выловили у немцев в деревне — на чердаке жил…»

Во все тяжкие

Если суммировать перечисленные выше виды «дезертирств» и соотнести их с численностью ГСВГ, то приводимая немцами цифра в 400-450 эпизодов выглядит вполне вероятной. Но вероятной, только если говорить о последних годах существования ГСВГ — 1990-1994-м — а это и «бархатная революция», и ликвидация ГДР, и распад СССР.

Основываясь на немецких данных, допустим, что после фактической ликвидации ГДР ежегодно на одну тысячу человек приходился один случай дезертирства. Учитывая обстановку тех лет — вполне вероятно.

Другое дело, что случаи становились даже не жестче, а циничней.

Как наиболее вопиющий фигурирует эпизод, имевший место 29 ноября 1990 года. Согласно рассказам очевидцев, командир 244-го гвардейского мотострелкового полка подполковник М. Колесников и капитан роты материально технического снабжения Г. Моисеенко загрузили в автомобиль три снаряда к новейшему танку, один управляемый реактивный снаряд и ракету зенитного комплекса. В момент построения полка (то есть буквально у всех на виду) машина протаранила ворота и выехала за пределы части. Там беглецов ждали еще две машины — грузовая и легковая.

Солдат-срочник, которого они прихватили то ли в качестве шофера, то ли как тягловую силу, вернулся в полк, заявив, что действовал под угрозами.

Семьи беглецов покинули воинскую часть заранее. Кто был покупателем ракет, равно как и дальнейшая судьба дезертиров, неизвестно. Как можно понять, расследование если формально и проводилось, то по факту саботировалось немецкими властями. Формально ГДР еще существовала, однако по факту ФРГ ее уже поглотила. Были ликвидированы и «Народная полиция», и «Штази» (госбезопасность).

И естественно, никто уже не собирался выдавать таких перебежчиков, хотя их действия представляли собой криминал и явно не вписывались в лозунги мира, дружбы и сотрудничества, провозглашаемые и на Востоке, и на Западе.

Считается, что в начале 1990-х ежегодно до 2 тысяч военных и штатских служащих ликвидируемой ГСВГ просили разрешения остаться на ПМЖ в Германии, но их все же нельзя приплюсовывать к дезертирам. И вообще, бежать на Запад уже никто никому не мешал. Но теперь туда уже никто никого и не заманивал. Спектакль был окончен.

Дмитрий МИТЮРИН