Ее звали Полина Гебль, но в российскую историю она не просто вошла, а стремительно ворвалась как Прасковья Анненкова, сделав родной не только фамилию мужа, но и приняв его страну, и даже отправившись за ним на каторгу по примеру других декабристок. Более удивительной женщины нельзя себе даже представить — ее жизнь похожа на настоящий авантюрный роман.

Жанетта-Полина Гебль появилась на свет в 1800 году в замке Шампиньель, в Лотарингии. Ее семья принадлежала к знатному аристократическому роду, который чудом уцелел во время Французской революции 1789 года, но был лишен всех прав и привилегий и оказался на грани нищеты.

Чтобы как-то выжить, благородной девушке в 17 лет пришлось пойти в модистки. Торговый дом «Дюманси» предложил ей работу в своем русском филиале, и в 1823 году Полина приехала в Россию и поступила в модный салон на Кузнецком мосту.

Кавалергарда век не долог

Его часто посещала пожилая графиня Анна Ивановна Анненкова, которую иногда сопровождал блестящий красавец-кавалергард — ее сын Иван Александрович. Бойкая француженка и 23-летний аристократ-офицер сразу понравились друг другу, и между ними начал развиваться бурный роман. Иван Александрович даже договорился с сельским священником, чтобы тот тайно обвенчал их с Полиной.

Но девушка понимала, что его суровая мать никогда не даст благословения на их брак, ведь Иван был единственным сыном и наследовал огромное состояние, а она была всего лишь модистка. Пойти против воли властной матери возлюбленного и собственной совести Полина не посмела и сбежала от алтаря. Их отношения продолжились в гражданском браке.

Все это время Иван Анненков состоял в Южном обществе, которое готовило переворот на Сенатской площади.

После провала восстания в декабре 1825 года Анненков был взят под стражу и заключен в Петропавловскую крепость. После окончания следствия его осудили на 20 лет каторжных работ (позднее срок сократили до 15 лет), лишение чинов и дворянства и вечное поселение в Сибири.

Все это время Полина оставалась в Москве, поскольку ждала ребенка. Сразу после рождения дочки Александры в апреле 1826 года она бросилась к матери Ивана Александровича, умоляя ее использовать свои связи, чтобы облегчить судьбу сына. Но получила надменный ответ, что ее сын должен с честью пройти выпавшие на его долю испытания.

Тем временем мужество окончательно изменило Анненкову, и в крепости он пытался свести счеты с жизнью, от чего его удалось спасти тоже чудом.

Узнав об этом, Полина решилась на безумный поступок. Деньгами ее выручил француз Гризье, наставник Анненкова по фехтованию, и она нашла лодочника, который согласился переправить ее по уже замерзающей Неве в Петропавловскую крепость. Лодке с трудом удалось проскочить между льдинами. Она добралась туда, вся мокрая с ног до головы, с кровью на руках — спускаться пришлось по обледеневшей веревке, и подкупила дежурного офицера, чтобы тот разрешил ей увидеться с любимым. Это свидание стало их прощанием.

Соединиться или умереть

Узнав, что в мае 1827 года император будет присутствовать на маневрах под Вязьмой, Полина бросилась туда. Ей еще одним чудом удалось пробиться к государю и упасть к его ногам. Ее, ни слова не знавшую на русском языке, спасло только то, что весь высший российский свет, включая императора, говорил по-французски.

Николая I поразила мольба этой отчаянной иностранки, которая просила разрешения отправиться в незнакомую ей Сибирь не за мужем, а за дорогим человеком.

— Но это не ваша родина, сударыня! Вы будете там несчастны!.. — воскликнул он.

— Я знаю, государь, но я готова на все!.. — ответила Полина.

Ее прошение было удовлетворено: Николая I так тронула история любви этих молодых людей, что он даже распорядился выделить мадам Гебль весьма приличную сумму денег на дорожные расходы, но запретил брать с собой ребенка.

Полине пришлось оставить свою маленькую дочь у матери Ивана Александровича — ее бабушки, которая являлась ее единственной родственницей в России. Анна Ивановна Анненкова сменила гнев на милость и тоже щедро обеспечила невенчанную невестку всем необходимым в пути.

Полина мчалась по бесконечным заснеженным сибирским просторам без остановки. Когда ямщики отказывались ехать дальше, она произносила единственную русскую фразу, которую знала: «На водку», — и это действовало безотказно.

В Иркутске ей преградил путь неумолимый губернатор Цейдлер, который до этого задержал Трубецкую и Волконскую, и начал склонять вернуться назад. Но Полину не могло остановить ничто, и в конце февраля она продолжила путь. Деньги она зашила в мешочек из черной тафты и прятала от обыска в своей пышной прическе.

До конца жизни

4 апреля 1828 года в деревянной Михайло-Архангельской церкви города Читы состоялось венчание Полины Гебль и Ивана Александровича Анненкова, с которого на время обряда были сняты кандалы. При венчании Полина Гебль сменила имя на Прасковья Егоровна и взяла фамилию мужа, став Анненковой. Когда-то она отказалась выйти замуж за самого престижного жениха Москвы, зато сейчас, став женой ссыльнокаторжного, была этим совершенно счастлива.

Своим приездом Полина буквально вернула к жизни Ивана Александровича, поскольку ему, утонченному аристократу, весьма трудно было переносить каторгу и постоянные унижения.

Полина была энергичной и жизнерадостной женщиной. Будучи аристократкой из древнего французского рода, она тем не менее все умела делать сама, поскольку в ее обедневшей семье часто приходилось буквально выживать. Она своими руками готовила еду для мужа и других заключенных, и даже насадила огород, чтобы у них в меню были овощи. Так что из всех декабристок Полина оказалась самой приспособленной к жизни в Сибири и многому научила Трубецкую и Волконскую, которые поначалу даже не представляли, что такое мыть посуду.

16 мая 1829 года у Полины родилась дочь Анна, названная в честь свекрови. В этом же году с каторжников сняли кандалы, а в 1830 году Анненкова перевели в Петровский завод, где были предусмотрены специальные семейные камеры, в которых декабристки могли остаться со своими мужьями наедине. Здесь родилась их дочь Ольга.

Все декабристки потихоньку обзавелись своими домами, которые стояли на одной улице, носившей название Дамская. Практичная Прасковья Егоровна даже завела домашний скот. В 1831 году у Анненковых родился сын Владимир, затем Иван и Николай. Всего Прасковья Егоровна была беременна 18 раз, но в суровых сибирских условиях выжило только 6 детей.

В 1839 году влиятельная Анна Ивановна добилась, чтобы ее сыну разрешили поступить на гражданскую службу, и в 1841 году Анненковы всей семьей перебрались в Тобольск, где Иван Александрович служил ревизором по делам ссыльных. Там они прожили 15 лет до самой амнистии, вышедшей в 1856 году.

После помилования Анненковы переехали в Нижний Новгород, где прожили еще счастливых 20 лет. Иван Александрович служил в администрации губернатора, состоял в комитете по реформам положения крепостных крестьян и даже был избран предводителем местного дворянства.

Прасковья Егоровна тоже принимала участие в общественной жизни Нижнего Новгорода — была попечительницей Мариинского женского училища.

Но главное место в ее жизни всегда занимал любимый Иван Александрович. И хотя с годами его характер испортился, и он стал капризным и сварливым, для Прасковьи Егоровны он по-прежнему оставался самым лучшим человеком на свете. Она окружила его любовью и заботой и до последнего дня не снимала с руки браслет, который был отлит Николаем Бестужевым из кандалов ее мужа.

Прасковья Егоровна ушла из жизни 14 сентября 1876 года. Ивана Александровича не стало в 1878 году, через год и 4 месяца после ее кончины. Он был похоронен в Крестовоздвиженском женском монастыре Нижнего Новгорода, рядом со своей дорогой Полиной, которая всю жизнь оставалась его самым верным и преданным другом.

МАРИНА КЛЮКИНА