Мы знакомы с тремя поколениями женской династии актрис и певиц Максаковых: с Марией-бабушкой, служившей в Большом театре, известной актрисой Людмилой, а еще — с певицей и в недавнем прошлом депутатом Государственной думы Марией-внучкой. Всем трем женщинам выпала яркая и непростая судьба.

Основательница династии Марии Петровна Максакова жила в трудное время. Звездный час этой женщины пришелся на сталинскую эпоху. И сколько ей пришлось скрывать от соотечественников, как ей было страшно, какой двойной жизнью она жила, трудно даже представить.

«Девушка пела в церковном хоре…»

Мария Сидорова родилась в 1902 году в Астрахани, в семье мещан. Отец ее был чиновником пароходства. Он рано умер, оставив вдову с шестью детьми. Так что мать мало уделяла внимания живой, непослушной Марусе, которая была заводилой среди школьных озорниц. Не знали, как и сладить с девочкой. Но случилось чудо: шкодница стала петь в церковном хоре. И новое занятие так увлекло ее, что она забыла о шалостях. За работу даже немного платили: много позже уже состоявшаяся прима рассказывала, как принесла матери первый гонорар — 10 копеек. «Нотной грамоте я выучилась сама, — вспоминала певица. — Для этого я дома на стенке написала гамму и зубрила ее по целым дням. Через два месяца я считалась знатоком нот, а еще через некоторое время имела уже «имя» хориста, свободно читающего с листа».

Марусю не раздражали даже гаммы — вечный бич тех, кто решил освоить рояль: «Музыку я очень любила. Бывало, услышу, идя по улице, как кто-то играет гаммы, останавливаюсь под окном и часами слушаю, пока меня не прогонят».

До революции Маруся возглавляла альтовую группу хора. Общественные перемены как-то слабо повлияли на вокалистку. Для нее главным стал личный профессиональный рост. Она не ленилась репетировать — еще в молодости приобрела безупречные интонации и замечательную манеру вести звук, которыми потом восторгались музыкальные критики.

Муж и учитель

Когда хор расформировали, это не умалило ее желания петь. Маруся решила стать оперной певицей. Ее довольно легко взяли в астраханскую оперу. И поручили исполнение партии Ольги в «Евгении Онегине». Юную певицу ругали за то, что не знает сценического движения. Тогда Мария целый спектакль простояла на коленях за сценой, наблюдая за ногами актеров. В этом она была вся.

А вскоре судьба послала будущей звезде Большого театра такого учителя, о котором можно было только мечтать.

Антрепренер Максимилиан Карлович Максаков слыл грозой плохих певцов. Маруся боялась его до смерти. Но, прослушав ее, новый управляющий труппой ввел девушку еще в «Фауста» и «Риголетто».

Вскоре стало ясно: Максаков восхищается Марусей не только как певицей. Немолодой мужчина (он был старше на 33 года) стал ее мужем и одновременно наставником. Еще в начале семейной жизни он обещал Марусе — теперь уже Максаковой:

— Я сделаю из тебя великую певицу.

Обещание муж и антрепренер сдержал: в возрасте 21 года Мария Петровна Максакова дебютировала на сцене Большого с партией Амнерис из «Аиды».

Забегая вперед, скажем, что до 1953 года Максакова блистала практически во всех операх, поставленных на главной сцене страны.

При этом Максимилиан Карлович даже не собирался слагать с себя обязанности учителя молодой жены. Он посещал все спектакли с участием супруги. После окончания оперы он являлся за кулисы, часто с критическими замечаниями: «Мура, ты переживала и плохо пела!» А дирижеру выговаривал: «А у вас, уважаемый, сегодня была не «Кармен», а кислые щи!»

Дома муж и жена репетировали под аккомпанемент Максимилиана Карловича…

Марусю такая жизнь устраивала: она была поглощена карьерой, которая складывалась блестяще, несмотря на то что сталинские репрессии шли полным ходом и над успешными людьми сгущались тучи.

Первый удар судьба нанесла Максаковой в 1936 году, когда скончался ее муж и главный учитель. О смерти супруга женщине сообщили во время оперы «Царская невеста». Певица закончила исполнение партии Любаши и только после этого поехала домой. В этом была вся Мария Петровна — сильная и несгибаемая.

Современники восхищались ею. И не только пением. Вот что писала о ней соседка по даче на Истре: «Большое значение Мария Петровна придавала внешнему виду. Мало того, что была очень красива и обладала великолепной фигурой. Но она всегда тщательно следила за своей внешней формой, неукоснительно придерживалась строгого режима питания и упорно занималась гимнастикой…» И это в те-то времена, когда полная певица, исполняющая партию, к примеру, тоненькой и юной Татьяны из «Евгения Онегина» считалась обычным явлением!

Красивая и талантливая Максакова недолго оставалась одна. Ее следующим мужем стал Яков Давтян, посол СССР в Польше, с которым она познакомилась на гастролях в этой стране. Счастье длилось всего полгода. В 1937 году Давтяна арестовали и вскоре расстреляли.

Почему не тронули Максакову? Можно предположить, что сыграла роль личная симпатия Сталина к ней. Марию Петровну он именовал не иначе как «моя Кармен». Говорили, что певица состояла с «вождем народов» в интимных отношениях. Впрочем, потомки оперной дивы эту информацию категорически отрицают. Вообще, репрессии обошли стороной артисток Большого, к которым питал слабость глава государства. Например, жизнь балерины Ольги Лепешинской, которую умиленный Иосиф Виссарионович именовал «попрыгуньей-стрекозой», сложилась безоблачно. На ее дворянское происхождение НКВД закрыл глаза.

В кольце страха

Одному богу ведомо, что пережила Мария Петровна после расстрела мужа, сколько ночей не спала, ожидая «черного воронка»… Но творческая судьба ее в Большом по-прежнему складывалась отлично. К концу карьеры в копилке одной из любимиц вождя были аж три Сталинские премии…

Жизнь покатилась дальше. В 1940 году Максакова родила дочь Людмилу, будущую известную актрису, которой дала свою фамилию. О том, кто же был отцом девочки, она никому не говорила. Естественно, пошли слухи о том, что им стал «вождь народов». Мария Петровна, которую жизнь научила скрытности, ничего не подтверждала и не опровергала.

В конце концов, выяснилось: она родила дочь от певца Александра Волкова, который в 1942-м умудрился сбежать в США. По всей видимости, в органах знали: Максакова была не только женой врага народа, но и гражданской супругой предателя-невозвращенца. И опять (видимо, по велению Сталина) на «грех» закрыли глаза.

В Великую Отечественную певица была вместе с театром в эвакуации в Куйбышеве.

После войны ей пришлось нелегко: они с маленькой дочкой жили в сарайчике, сколоченном из ящиков из-под лендлизовских товаров. Людмила Максакова рассказывала о том времени: «Интеллигенция обнищала в войну. Меняли фамильные ценности на хлеб и гнилую картошку. Кормила нас корова Бурка. И мама лично обращалась к министру сельского хозяйства, чтобы выделил он нашей Бурке сена».

Но жизнь опять постепенно наладилась. Семье дали квартиру в престижном Брюсовском переулке.

В 1953 году Марию Петровну уволили из Большого — отправили на пенсию. И вот тут певица опять продемонстрировала поразительную силу характера. Она даже и не подумала сломаться, оставшись без любимого дела. Максакова освоила исполнение народных песен и романсов. Освоила блестяще. И началась ее концертная деятельность — бесконечные гастроли по стране. Вот как отзывался о певице ее коллега, выдающийся тенор Сергей Лемешев: «Ей никогда не изменяет художественный вкус. Она готова скорее чуть «недожать», чем «пережать» (а ведь именно это зачастую и приносит исполнителю легкий успех). И хотя в глубине души многие из нас знают, что такой успех не так уж дорого стоит, отказаться от него способны только большие художники. Музыкальная чуткость Максаковой проявляется во всем, в том числе и в ее любви к концертной деятельности, к камерной литературе. Трудно определить, какая именно сторона творческой деятельности Максаковой — оперная сцена или концертная эстрада — завоевала ей такую широкую популярность…».

В 1956-м любимицу Сталина все же пустили на сцену Большого. Она попрощалась с восторженными поклонниками исполнением партии Кармен…

Потом были долгие годы успешной концертной деятельности и преподавания вокала в ГИТИСе.

Скончалась Мария Петровна в 1974 году. Перед смертью она прошептала любимой дочери: «Дай твою ручку, поглажу!»

Мария КОНЮКОВА