История Робинзона Крузо известна всем. Но, кроме него, было немало тех, кто сумел выжить, оказавшись на необитаемом острове. В этом ряду есть и «русский Робинзон» Сергей Лисицын. Он выжил, невзирая на то что его «остров Отчаяния» находился в очень суровом месте…

По версии Даниэля Дефо, несчастный Робинзон Крузо после кораблекрушения у берегов Америки попал на необитаемый остров, который назвал островом Отчаяния.

Вопреки обстоятельствам

Истории известны еще несколько реальных случаев «робинзонады» моряков, по своей или по чужой воле оказавшихся оторванными от рода людского, но сумевших выжить.

Надо сказать, что происходило это, как правило, в природных условиях, благосклонных к человеку. Хуже пришлось «русскому Робинзону», история которого с годами обросла легендами.

Вероятно, наиболее достоверно рассказал о ней в 1882 году на страницах журнала «Русская старина» Александр Сибиряков, известный исследователь Сибири, кавалер орденов ряда стран, а также Серебряной медали Русского географического общества, почетным членом которого он являлся. К сожалению, после октября 1917-го его заслуги перед Родиной были забыты. В возрасте 84 лет, в 1933 году Александр Михайлович умер в эмиграции.

Тот, о ком он рассказал, никогда не был моряком. Сергей Петрович Лисицын, отпрыск дворянского рода, выпускник Санкт-Петербургского университета, затем корнет гусарского полка, был вынужден оставить службу после затеянной им дуэли — к счастью, окончившейся благополучно для обоих дуэлянтов. Оставшись не у дел, 24-летний молодой человек, деятельный по своей натуре, не знал, чем себя занять. Безделье томило его. Нежданно, как ему показалось, нашелся выход: дальний родственник, служивший в правлении Российско-американской компании, пригласил Сергея погостить у него на Аляске.

В те годы (первая половина XIX века) связь с расположенной на острове Баранова столицей Русской Аляски — Ново-Архангельском — осуществлялась исключительно морским путем. Туда от дальневосточных берегов России периодически уходили русские корабли, отправными пунктами для которых, как правило, служили гавани на побережье Охотского моря — Аян и Николаевск-на Амуре. Городами эти поселения еще нельзя было назвать, то были лишь опорные перевалочные пункты для доставки в обе стороны грузов. Преодолев на лошадях, а где-то и на оленях бескрайние российские просторы, Лисицын добрался до одного из них, где летом 1847 года поднялся на палубу отправлявшегося на Аляску корабля.

Между морем и тайгой

Отставной корнет был весьма дружелюбно принят в офицерской кают-компании, однако и здесь вскоре проявился его несносный нрав: будучи пьян, молодой Лисицын наговорил кучу дерзостей, в том числе капитану, а спустя какое-то время уже подбивал моряков на мятеж. Это переполнило чашу капитанского терпения — смутьян был высажен на пустынное охотское побережье. Нельзя сказать, что Сергея отправили на верную гибель — нет, ему оставили шанс, снабдив некоторым запасом провианта, ружьем с 26 зарядами, парой пистолетов, ножом, топором, спичками, тремя парами сапог и теплой одеждой. Не забыли и флягу с водкой. На прощанье изгнаннику передали записку капитана: «Любезный Сергей Петрович! По Морскому уставу Вас следовало бы осудить на смерть. Но ради Вашей молодости, а главное подмеченного мною доброго сердца, я дарю Вам жизнь. Желаю, чтобы уединение и нужда исправили Ваш несчастный характер. Время и размышления научат Вас оценить мою снисходительность, и если судьба когда-нибудь сведет нас снова, чего я душевно желаю, то мы не встретимся врагами».

Так Лисицын оказался зажат судьбой в клещи двух морей: перед ним плескалось холодное Охотское море, а за спиной шумела тайга. А в ней — медведи, волки, рыси, змеи.

Но Сергей использовал свой шанс. В этом ему помогли природный оптимизм, отменное здоровье и молодость. Поняв, что отсюда ему скоро не выбраться, он решительно взялся за обустройство своего «имения», которое назвал «Остров Приюта» (хотя фактически находился на материке). За неделю «русский Робинзон» построил избушку, сложил некое подобие печки, смастерил стол, табурет и лежанку. Благоразумно экономя боеприпасы, сделал лук и стрелы. И очень правильно: зимой в его убежище рвалась волчья стая — он застрелил восемь хищников. А до этого подстрелил медведя, обеспечив себя теплой шубой и запасом мяса. Ловил рыбу, собирал и сушил грибы.

Но какой же Робинзон без Пятницы? Однажды Сергей наткнулся на лежащего без чувств у кромки воды человека. Выяснилось, что Василий (так звали несчастного) тоже отправился с 16-летним сыном в Америку. Но их судно село на мель, дало течь, вся команда покинула его на шлюпках, забыв о Василии с сыном. Корабль еще находился на мели неподалеку от берега. Это был воистину Ноев ковчег, в котором оказались две собаки, кот, восемь коров, бык, волы, овцы, а кроме того запасы продуктов, семена ячменя и ржи, а также инструмент, оружие и много других полезных вещей, включая самовар.

Семь месяцев одиночества напрочь выветрили дворянскую спесь Сергея. С таким хозяйством, да еще с двумя парами крепких и умелых рук можно было сделать многое: за лето они обновили дом, построили баньку, научились делать масло, сметану и творог, вскопав огород, собрали урожай ячменя и ржи. Хорошим подспорьем был обильный лов морской и речной рыбы. В общем, их маленькая трудовая коммуна процветала.

Однажды ее размеренную жизнь попытались нарушить китайские контрабандисты. Вот тут-то и пригодилась небольшая корабельная пушка, вовремя снятая с сидевшего на мели судна (вскоре его в щепки разнес сильнейший шторм). Следующую атаку китайцев помог отбить оказавшийся поблизости российский корабль. Это был случай, когда у Лисицына и его команды появился шанс вернуться в общество. Но они не захотели покинуть свой «Приют».

О дальнейшем развитии событий Сибирякову якобы рассказал сам Лисицын, ставший к моменту их встречи видной в Приамурье и весьма состоятельной персоной, фактическим хозяином медных и золотых приисков, которые российское правительство передало ему в управление как первооткрывателю.

Хозяин медной горы

По словам Лисицына, как-то, порядочно удалившись от «Приюта» вглубь тайги, он неожиданно встретил группу изможденных, едва живых от голода и болезней, неведомо откуда тут взявшихся людей. По всему было видно, что они блуждают давно. Не исключено, что были это беглые каторжники с далеких приисков. Оказался среди них и горный мастер Гедеон. Позже именно с его помощью Лисицыну удалось выйти на лежащее совсем недалеко от «Приюта» богатое месторождение меди. А те из встреченных в тайге несчастных, кому удалось выжить, считая Лисицына своим спасителем, влились в число обитателей «Приюта».

В 1855 году Лисицын и все его люди сумели где по морю, где посуху добраться до ближайшего поселения. Так закончилась 8-летняя «робинзонада» Сергея. А «Приют» и все земли вокруг него в радиусе 10 верст были отписаны Лисицыну на вечное пользование. С ним остался и его верный «Пятница» — Василий, сына которого отправили учиться в Москву.

В Петербургском университете за счет Лисицына смогли учиться оба сына командира корабля, который когда-то высадил смутьяна на пустынный берег. Став богатым человеком, Сергей Петрович не забыл его. Он нашел старого моряка и взял на себя все заботы о его детях. «Добрый старик плакал от радости, убедившись в моем нравственном перерождении», — рассказывал Сибирякову Лисицын.

В общем, история «русского Робинзона» закончилась благополучно и очень человечно.

Людмила БУЛАТОВА
Константин РИШЕС