Летом 1770 года русский флот одержал одну из самых блистательных побед за всю свою историю. В Чесменской бухте был полностью уничтожен флот Османской империи. Эта победа повергла в изумление всю Европу, а русские моряки покрыли себя неувядаемой славой.

АВАНТЮРНЫЙ ПЛАН

В 1768 году Турция, недовольная усилением позиций России на берегах Черного моря, под надуманным предлогом объявила войну. Первые два года особо громких успехов в ходе боевых действий замечено не было. Но это вовсе не значит, что в Петербурге отказались от серьезного ведения войны. Наоборот, в российской столице в это время вызревал дерзкий план. Нужно отвлечь турок от черноморского театра военных действий. Но как?

В высоких кабинетах родилась идея: отправить несколько эскадр Балтийского флота в Средиземное море, чтобы нанести туркам удар с совершенно неожиданной стороны.

План экспедиции разработали фаворит Екатерины II Григорий Орлов и его брат Алексей. Идея отправки русского флота в Средиземное море многим в Петербурге показалась авантюрой. Дело в том, что после смерти Петра Великого для русского флота наступили не лучшие времена. Любимое детище царя-реформатора пришло в полное запустение: флот плохо снабжали, корабли толком не ремонтировали, в открытое море русские моряки выходили редко и только в пределах Балтики. К началу правления Екатерины II Балтийский флот, по словам самой императрицы, был «больше похож на корабли для ловли сельди», чем на боевую силу.

Но братья Орловы решили рискнуть. Авантюризма им было не занимать, ведь всего за несколько лет до начала войны с турками именно они организовали дворцовый переворот и возвели на трон Екатерину II. Кроме того, они верили в силу и стойкость русских матросов. Братья были убеждены, что при грамотном командовании российские моряки смогут преодолеть любые трудности.

По задумке Орловых, русский флот должен был достичь Архипелага (так тогда называли многочисленные острова в восточной части Средиземного моря — между нынешними Грецией и Турцией), высадить десант в Греции, поднять восстание православных народов против угнетателей-османов и поддерживать его боевыми действиями с моря, вредя туркам где только можно.

Императрица поддержала этот рискованный замысел. Так началась Первая Архипелагская экспедиция, успех которой превзошел все ожидания. То, что многим и в России, и в Европе казалось безумием, закончилось полным триумфом русского оружия.

В 1769 году из Кронштадта в Средиземное море отправились две эскадры. Первая — под командованием адмирала Григория Спиридова, вторая — под командованием англичанина Джона Эльфинстона.

ОДИН НАЧАЛЬНИК ЛУЧШЕ ДВУХ

Переход в Средиземное море был трудным. Русский военный флот не имел опыта плавания на дальние расстояния, на кораблях в результате штормов возникали значительные поломки. Лишь весной 1770 года разбросанные штормами корабли двух русских эскадр смогли соединиться в Средиземном море. Пора было реализовывать дерзкий замысел братьев Орловых.

Поначалу все шло так, как и было запланировано в Петербурге. Русские корабли высаживали десанты на греческих островах и поднимали там восстания против турецких поработителей. Но потом ситуация осложнилась из-за соперничества двух адмиралов — Спиридова и Эльфинстона.

Согласно инструкциям, полученным в Петербурге, адмиралы были поставлены в равное положение и ни один из них не был подчинен другому. Это, естественно, приводило к конфликтным ситуациям: Спиридов и Эльфинстон не желали слушать друг друга. Действия русского флота были парализованы.

Возникла необходимость срочно поставить во главе флота одного авторитетного начальника. И таким человеком стал Алексей Орлов, который в июне 1770 года спешно прибыл в Средиземное море и взял командование на себя.

Надо сказать, появление Орлова было как нельзя кстати — уже 23 июня (4 июля) дозорный русский корабль обнаружил в проливе между островом Хиос и материковой частью Турции весь средиземноморский флот Османской империи. На военном совете, собранном Алексеем Орловым, было единогласно принято решение — атаковать! На рассвете 24 июня (5 июля) 1770 года русский флот дал сигнал к наступлению.

Силы сторон были таковы: русские — 9 линейных кораблей, 3 фрегата, 18 мелких судов; турки — 16 линейных кораблей, 6 фрегатов и более 50 мелких судов. Превосходство турок было огромным, и турецкие адмиралы не сомневались в победе. Но события развивались совсем не так, как они рассчитывали.

МЛАДШИЙ БРАТ

Русские командиры направили свои корабли прямо в гущу турецких судов и не открывали огонь, пока не подошли практически вплотную (как тогда говорили, «на пистолетный выстрел»). Турки суетливой и хаотичной стрельбой пытались остановить русские корабли, но наши моряки неумолимо продвигались вперед, не обращая внимания на летящие ядра и щепки корабельной обшивки. Зато когда наш флот вышел на нужную дистанцию, залп русских пушек был поистине смертоносен. Картечь сносила всех, кто был на палубах турецких кораблей, рушились мачты, разрывались борта вражеских судов.

Однако говорить о том, что победа досталась русским легко, никак нельзя. Увы, не обошлось без потерь и с русской стороны. Линкор «Св. Евстафий» стал жертвой досадной случайности.

Русский корабль сильным порывом ветра снесло на горящий турецкий линкор «Реал-Мустафа». Огонь по снастям и парусам перекинулся на «Св. Евстафий». Русские моряки попытались потушить пожар. Но в этот момент на них обрушилась горящая грот-мачта «Реал-Мустафы». Она проломила палубу, и пламя проникло в крюйт-камеру -«сердце» любого парусного корабля.

В крюйт-камере хранился порох. Результат рокового падения мачты был ужасен: бочки с порохом взорвались, разнеся русское судно в щепки. Турецкий «Реал-Мустафа» тоже разорвало. Но, как говорится, русским от этого было не легче. На дно пошла практически вся команда «Св. Евстафия» — более 500 человек. Лишь несколько счастливчиков успели отплыть от корабля на шлюпке еще до взрыва. Среди них был Федор Орлов — младший брат главнокомандующего Алексея Орлова.

Алексей вплоть до конца боя не знал о чудесном спасении брата. Увидев взрыв «Св. Евстафия», командующий русским флотом содрогнулся. Он понял, что брата Федора больше нет. Но времени для сантиментов не было. Орлов продолжил руководить боем. Лишь через несколько часов он смог обнять чудом спасшегося младшего брата.

Поняв, что русские начинают брать верх, турки решили укрыться в Чесменском заливе: он более узкий, чем Хиосский пролив, и с трех сторон окружен берегами. Если перегородить залив своими кораблями, то можно создать непреодолимый заслон. Так думали турецкие командиры, и весь их флот спешно укрылся в Чесменском заливе, ощетинившись сотнями пушек.

Перед русскими моряками снова встал вопрос: что делать? Удовлетвориться малой победой, одержанной у Хиоса, или сокрушить весь турецкий флот целиком? Военный совет офицеров решил: хоть атака в Чесменском заливе — дело крайне рискованное, но негоже русским морякам отступать.

«Наше ж дело должно быть решительное, чтоб оной флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге, не можем мы и к дальним победам иметь свободные руки. И для того, по общему совету, положено и определяется: к наступающей ныне ночи приуготовиться». Таков был окончательный вердикт Алексея Орлова.

ПОДВИГ ЛЕЙТЕНАНТА ИЛЬИНА

В первом часу ночи 26 июня (7 июля) 1770 года началось историческое сражение при Чесме. Чтобы прорвать строй турецких кораблей, русские моряки решили использовать брандеры — старые ненужные суда, начиненньк порохом и горючими веществами. Команда такого брандера должна была вплотную подойти к крупному турецкому кораблю и поджечь свор пороховой трюм, после чего спешно покинуть загоревшееся судно на шлюпке. А пожар и взрыв брандера губил и стоящий рядом турецкий корабль

Понятно, что дело это было смертельно опасное. Поэтому поручали его отчаянным храбрецам. Всего было подготовлено четыре брандера. Командовали ими капитан-лейтенант Дугдаль, лейтенанты Мекензи и Ильин, мичман Гагарин.

Ночью брандеры направились к огромным турецким линкорам. Конечно, русские корабли прикрывали своих морских «камикадзе» артиллерийским огнем: стреляли по турецким кораблям бранд-скугелями — зажигательными снарядами. Однако из четырех брандеров задачу смог выполнить лишь один.

Брандер капитан-лейтенанта Дугдаля сел на мель. К русскому судну немедленно рванулись турецкие галеры, чтобы взять его в плен. Но бравый офицер не растерялся: бросился за борт и выплыл к своим.

Лейтенант Мекензи подошел очень близко к неприятелю. Но его брандер пристал к борту уже горевшего корабля. Так что, по сути, пользы от этого подвига не было. Аналогичная история произошла с брандером мичмана Гагарина — он тоже сцепился с уже горевшим кораблем.

Лишь брандер лейтенанта Дмитрия Ильина добился поразительного успеха. Лейтенант вовремя понял ошибку своих друзей — Мекензи и Гагарина. Они шли по курсу, который был намечен изначально на военном совете. Но обстановка-то изменилась! Русские брандскугели уже зажгли турецкие корабли на том фланге, куда изначально нацеливались брандеры. Получалось, что смысла идти установленным курсом уже не было. Поэтому Ильин принял смелое решение: он поменял курс брандера и направил его на другой фланг.

Результат превзошел все ожидания. Брандер Ильина подошел вплотную к турецкому линейному кораблю. Отважный лейтенант поджег свой брандер, после чего на шлюпке покинул его. Турецкий корабль немедленно загорелся, а следом за ним — практически вся еще не тронутая огнем русской артиллерии часть османского флота. Таким образом, одну половину турецкого флота сожгла наша корабельная артиллерия, а вторую уничтожил крохотный брандер лейтенанта Ильина.

ЭФФЕКТ ДОМИНО

Чесменская баталия — это тот случай, когда численное превосходство принесло не пользу, а явный вред. Турецких кораблей было так много, что в Чесменской бухте они сгрудились беспорядочной массой и стояли практически вплотную друг к другу. В такой ситуации пожар хотя бы на одном судне автоматически означал неминуемую гибель всех остальных. Срабатывал так называемый «эффект домино». Огонь, раздуваемый ветром (сама погода, казалось, пришла на помощь русским), со стремительной скоростью передавался с корабля на корабль по вантам, снастям, парусам, канатам.

В считанные минуты пламя охватило десятки кораблей, которые горели словно спички. А затем Чесменскую бухту озарили грандиозные кроваво-красные вспышки, сопровождавшиеся страшнейшим грохотом. Огонь добирался до вражеских крюйт-камер — и турецкие корабли взрывались один за другим. Это была страшная и впечатляющая картина.

К 9 утра все было кончено. Практически весь турецкий флот был уничтожен. Взлетели на воздух или затонули 14 турецких линейных кораблей, 6 фрегатов и большое количество мелких судов. Один линейный корабль был захвачен русскими. Из 15 тысяч турецких моряков спаслось только 4 тысячи. Османский флот на Средиземном море просто перестал существовать.

С восходом солнца русские офицеры проплыли на баркасах по месту ночного побоища «для осмотра обгорелых остатков неприятельского флота, представлявших печальное зрелище по множеству мертвых тел, растерзанных и в разных положениях плававших между обломками».

Уцелевшие турецкие матросы бежали в соседнюю Смирну — крупный турецкий город. Там сразу же начался кровавый антигреческий погром. Турецкое население было проникнуто убеждением (совершенно ошибочным), будто именно греки просили русскую царицу о присылке в Архипелаг военного флота.

На самом деле Екатерина II не нуждалась ни в каких ходатайствах, чтобы принимать то или иное стратегическое решение. План посылки русской эскадры в Архипелаг был разработан без всякого внимания к просьбам и пожеланиям греческого населения. Но турецкие обыватели считали иначе. В результате были убиты или покалечены целые толпы ни в чем не повинных греков Смирны.

УРОК ДЛЯ ЕВРОПЫ

Конечно, весть о полной гибели всего могучего флота Османской империи вызвала шок и в Стамбуле. Турецкие властители не могли поверить своим ушам. Они ломали головы, как могла вообще произойти такая катастрофа?

Среди объяснений случившегося встречались порой самые невероятные. Так, турецкий министр Ресми-эфенди считал, что причиной поразительных успехов «гяуров» является… их особое отношение к женщинам. И будто бы именно наличием на российском престоле женщины (Екатерины II) и можно объяснить столь шокирующие успехи «урусов». Тех самых «урусов», чьи предки еще недавно так бесславно топтались у ворот Крыма (походы князя Василия Голицына) или терпели катастрофу на берегах Прута (Прутский поход Петра I).

Ресми-эфенди писал: «Племя франков, или, как у них говорится, европейцев, чрезвычайно подобострастно к своему женскому полу. Оттого-то они так удивительно покорны, послушны и преданы этой чарыче (царице). Они почти считают ее святой, около нее толпятся отличнейшие своими способностями и знаменитейшие люди не только московской земли, но и разных других народов, и, полные восторга к чарыче, они все мечутся рвением положить за нее душу свою».

Каковы же были последствия Чесменской битвы для самой России? Русскому флоту удалось захватить морские коммуникации турок и установить блокаду Дарданелл и Стамбула. Все это сыграло важную роль при заключении выгодного для России Кючук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года.

Также Чесма заставила европейцев осознать тот неприятный для них факт, что у России есть не только сильная армия (с этим они к тому времени худо-бедно смирились), но еще и победоносный морской флот. И этот флот еще не раз заявит о себе — на всех морях и океанах.

В России же Чесменскую битву по праву расценили как один из величайших триумфов русского оружия за всю историю. По распоряжению Екатерины II в память о достославной виктории в Большом Петергофском дворце создали мемориальный Чесменский зал. Кроме того, воздвигли Чесменский дворец и Чесменскую церковь в Санкт-Петербурге, Чесменский обелиск в Гатчине и изящную Чесменскую колонну в Царском Селе.

В память о Чесменской победе отлили золотые и серебряные медали. Командующий русским флотом Алексей Орлов получил право присоединить к фамилии наименование Чесменского.

Впоследствии в составе русского флота всегда был хоть один корабль, который носил наименование «Чесма». А день победы русского флота при Чесме ныне торжественно отмечается как один из Дней воинской славы России.

Марат КУРАМШИН