Ренегаты из КГБ СССР изменяли своему ведомству чаще всего по меркантильным соображениям, реже — по идеологическим разногласиям, а кого-то из них шантажировали компроматом. Среди них экс-чекист Виктор Орехов выделяется особо — он был, пожалуй, единственным убежденным диссидентом, за что и поплатился.

Как говорил создатель ЧК Феликс Дзержинский: «У чекиста должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова». Всеми этими качествами до поры до времени обладал уроженец Сумской области Украинской ССР Виктор Орехов. Отслужив в 1960-х годах срочную службу в пограничных войсках, он решил стать сотрудником Комитета государственной безопасности СССР и поступил в Высшую школу КГБ имени Ф.Э. Дзержинского. Почему из многих тысяч уволенных в запас солдат-пограничников именно ему оказали такое высокое доверие, история умалчивает.

Остывшее сердце

Биографы Виктора Озерова пишут о том, что он мечтал о карьере разведчика-нелегала за рубежом, старательно учился и даже вызубрил турецкий язык, полагая, что Европа и США ему все равно не светят. Однако ему не доверили даже Турцию, а отправили в контрразведку, работать в Москве.

Существует мнение, что нелегалов чаще всего подбирали из числа чекистов-детей советской партийной номенклатуры. У Виктора один из дедов, по материнской линии, был первым председателем колхоза в Сумской области. Но такой «номенклатуры», чтобы попасть в разведку, было маловато…

Младший оперуполномоченный Москворецкого районного отдела КГБ лейтенант Орехов стал обслуживать Московский институт текстильной промышленности, где учились и иностранные студенты. Выявить среди них шпионов ему не удалось, так что шанса ярко проявить себя не представилось. Героическую романтику чекистской работы заменила ежедневная будничная рутина. Горячее сердце чекиста Орехова стало остывать.

Вскоре и руки его стали не такими уж чистыми. По его же собственным признаниям, данным им впоследствии французскому журналисту Николаю Жалло, получая 330 рублей в месяц (при средней советской зарплате в 120 рублей в месяц), он еще и пользовался своим служебным положением. Проще говоря, пугая корочками, отоваривался в магазинах с заднего входа и «решал вопросы» с различными чиновниками, очень боявшимися его всесильного ведомства.

Впрочем, и дело свое он делал — выполнял план по вербовке агентов, а потому двигался по службе и рос в званиях. Став капитаном, служил в Московском областном управлении КГБ и занимался теперь идеологической контрразведкой. Инакомыслящих Орехов считал врагами государства, а потому боролся с ними искренне и беззаветно — вербовал доносчиков, проводил профилактические беседы и обыски, устанавливал прослушивающую аппаратуру, изымал запрещенную литературу. Ему казалось, что своими наговорами на СССР диссиденты позорят самое лучшее в мире советское государство, которое он защищал.

Поворотный момент

Возможно, руководство КГБ не зря не допускало Орехова до работы за рубежом. С одной стороны, было в его почти безупречной биографии одно «темное пятно» — биография второго деда, по отцовской линии, которого в свое время репрессировали и выслали с Сумщины в Сибирь. Об этом сам Виктор узнал уже во второй половине 1980-х годов, когда тема репрессий стала особенно актуальной.

А с другой стороны, возможно, в нем сомневались как в человеке, способном работать за границей. Тем не менее решили поощрить поездкой за рубеж, а может, так совпали обстоятельства… Но именно с роковой командировки в Японию стало изменяться его мировоззрение. В Токио Орехов осуществлял оперативное обеспечение выступлений труппы Большого театра, то есть следил за тем, чтобы никто из артистов не сбежал и чтобы не было никаких провокаций.

Вернулся Виктор сильно призадумавшимся. «Загнивающий Запад», точнее, в данном случае Восток, выглядел совсем не так плохо, как в новостных сюжетах советского телевидения. «А может, и то, что говорят и читают диссиденты, тоже не все неправда?» — пришла крамольная мысль в холодную голову чекиста Орехова.

Будучи профессионалом, он решил проверить свои сомнения. В одном из самиздатовских творений он прочитал информацию о том, что якобы на полях Липецкой области не убрали капусту и большая ее часть ушла под снег. А часть хлеба, которые никак не успели убрать, будто бы сожгли. Орехов прошелся по нескольким общежитиям, где были его осведомители, те нашли ему липецких ребят, которые ничтоже сумняшеся выложили чекисту всю правду об этих безобразиях, имевших место в действительности.

А еще ему понравилась смелость людей, которые не боялись выступать против советской системы и были готовы идти в тюрьму за свои убеждения. И он решился…

Система против

При обыске в квартире поэта, сочинявшего стихи, порочащие советский строй, Орехов взял в руки одну из тетрадей и понял, что это то, что ищут. Полистав страницы на глазах побледневшего автора, чекист вдруг отбросил улику в стопку уже просмотренных книг и бумаг.

А через некоторое время Виктор выручил инженера Марка Морозова. Благодаря прослушке его телефона чекисты узнали, что этот диссидент понесет знакомому запрещенную книгу Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». Морозова задержали, компромат изъяли.

После его допроса Орехов сообщил руководству, что он отпустил задержанного, так как тот согласился стать его агентом. Однако на самом деле Виктор стал тайно встречаться с Морозовым, получая от него для ознакомления самиздатовскую литературу. В свою очередь чекист стал предупреждать через инженера его товарищей о грядущих обысках, арестах, прослушке и специальных метках для отслеживания, которые ставились на одежде. В ходе будущего расследования выяснилось, что Орехов более 20 раз предупреждал диссидентов об опасности, чем серьезно затруднил работу своего управления.

Погорел он в 1978 году. Узнав, что одному из его «подопечных» собираются ставить прослушку, тут же позвонил ему и предупредил. Вскоре взяли самого Орехова. На суде его полностью изобличил… арестованный Марк Морозов. Он, по некоторым данным, также уличил всех своих знакомых, друзей, бывшую жену и даже родную дочь с зятем. В 1986 году, отбывая срок в Чистопольской тюрьме, инженер-диссидент повесился…

Военный трибунал осудил Орехова на восемь лет. Срок Виктор отбыл в колонии для сотрудников правоохранительных органов.

Лучше пицца в руке?

Отбыв наказание, экс-чекист вышел на свободу в 1986 году. Женился, занялся мелким бизнесом по пошиву одежды и ударился в политику. Примкнул к Демократическому союзу, благо те, кого он выручал когда-то, были теперь «на коне». О нем стали писать в газетах, его снимали в телесюжетах. Орехову, видимо, тоже захотелось «на коня», и он начал не только выступать на демократические темы и требовать от властей правды, но попутно еще и озвучивал методы, которыми действовал КГБ.

В 1995 году комитета уже не было, но его преемнику — Федеральной службе контрразведки — ФСК (впоследствии — ФСБ) эти откровения не понравились. Как-то машину Орехова остановили гаишники и при досмотре автомобиля нашли… пистолет системы Люгера, разрешения на который у экс-чекиста, разумеется, не было. Тот попытался объяснить, что это «пугач», дескать, он бизнесмен и это ему для разборок с рэкетирами надо. Однако экспертиза установила, что пистолет боевой, и Орехову дали еще три года колонии. Хотя за него вступились демократические силы, ему все же пришлось отсидеть два года.

После этого он с женой уехал в США, где смог стать лишь разносчиком пиццы. Однако журналистам говорит, что ни о чем не жалеет…

Олег ТАРАСОВ