5 марта 1946 года, выступая в Вестминстерском колледже (Фултон, штат Миссури, США), бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль заявил, что над всей восточной частью Европы «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике, через весь континент, был опущен “железный занавес”». Принято считать, что с этой речи началась холодная война между западным (капиталистическим) и восточным (социалистическим) блоками.

Подавляющее большинство рядовых граждан по обе стороны пресловутого «железного занавеса» были в шоке от скорости, с которой вчерашние союзники и, как считалось, даже друзья по Антигитлеровской коалиции стали врагами. Но это удивление распространялось только на рядовых граждан. Для политиков холодная война сюрпризом не стала.

Был друг, стал враг

История и ранее знала примеры, когда вчерашние союзники становились врагами. В 1912 году альянс Болгарии, Сербии, Черногории и Греции нанес поражение Османской империи. Однако уже в следующем году, из-за дележа отобранных у турок территорий, трое союзников накинулись на Болгарию, да еще и в партнерстве с румынами и своими бывшими врагами османами. В результате, Болгария потеряла во Второй балканской войне все свои призы и даже чуть больше.

Россия в Первую мировую войну была членом Антанты, что не помешало бывшим союзникам принять самое активное участие в дележе разваливающейся империи и если не добить ее, то основательно обкорнать, создав из сепаратистских национальных окраин полосу стран-лимитрофов.

Ведущие западные державы в лице США, Франции, Великобритании провозглашали этих «лимитрофов» защитниками «демократии» и «западной цивилизации» от большевистских орд, но при необходимости сдавали своих младших партнеров и большевикам, и фашистам.

Япония, бывшая членом Антанты, во Вторую мировую войну сражалась с бывшими партнерами по альянсу.

Советский Союз, чьи лидеры в 1930-х годах видели главную угрозу социализму и миру вообще в фашизме, под занавес этого десятилетия с фашизмом подружились, чтобы уже в 1941 году сойтись в смертельной схватке, равной которой не знала история.

Таковы правила реальной политики

На самом деле, разрыв бывших союзников был закономерен и даже, пожалуй, менее удивителен, нежели их дружба.

Пропаганда пресловутых «западных демократий» рисовала СССР этаким медведем с окровавленной саблей и бутылкой водки. Советская пропаганда изображала Запад помягче — эксплуатирующим трудящихся толстопузым буржуином.

Альянс между западными демократиями и СССР сложился 22 июня 1941 года и был чисто ситуативным.

Черчилль в произнесенной в этот день речи пообещал «оказать России и русскому народу всю помощь, какую только сможем». Его слова были услышаны и растиражированы. Но в предыдущем пассаже британский премьер сказал: «Никто не был более стойким противником коммунизма в течение последних 25 лет, чем я. Я не возьму обратно ни одного сказанного о нем слова».

Эти слова в Москве тоже услышали и, по очевидным причинам, обращать на них внимание не стали. Но не забыли. Чтобы альянс был крепким, обе стороны постарались быстро перерисовать образы своих союзников в положительном стиле.

Второй фронт

На Западе в работу включились и СМИ, и авторы плакатов, и, разумеется, Голливуд. В 1943-1945 годах знаменитые американские режиссеры с участием именитых кинозвезд выпустили фильмы «Миссия в Москву», «Мальчик из Сталинграда», «Северная звезда», «Три русские девушки», «Песнь о России», «Дни славы», «Контратака».

В первом из них комплиментарно были показаны Сталин, Молотов, Литвинов, Калинин и даже Москва смотрелась вполне приличным, красивым и благоустроенным городом.

В прочих фильмах воспевался героизм советских людей, причем в съемках активно задействовали русские кадры Голливуда. Например, сорежиссером «Трех русских девушек» был классик российского немого кино Федор Оцеп, а главную роль медсестры Наташи (крутившей любовь с американским летчиком Джоном) исполнила его тогдашняя жена советская экс-кинозвезда Анна Стэн (Фесакова). В Голливуд супруги перебрались в начале 1930-х годов через Германию, воспользовавшись участием в советско-немецких кинопроектах.

Западная пропаганда вовсю воспевала героизм советских людей, но голливудскую продукцию о России в СССР не показывали по причине обилия в ней «клюквы».

Советская пропаганда работала по сходной схеме с той разницей, что в художественных фильмах союзников практически не показывали — видимо, наши режиссеры боялись, что адекватно изобразить капиталистический антураж просто не смогут.

В выпусках кинохроники и в прессе усилия англо-американцев отражали, что, впрочем, не снимало главного вопроса об открытии Второго фронта. Зато Красная армия получала англо-американскую технику. Александр Покрышкин, например, сбивал врага на американском самолете и пересаживаться на отечественный истребитель не хотел. Правда, союзнические самолеты и бронетехника не составляли и пятой части от аналогичной военной продукции советских предприятий. Но если, например, говорить об автомашинах или мотоциклах, то ленд-лиз раза в полтора превышал собственную продукцию, а по железнодорожным локомотивам так и вовсе — в 2,5 раза.

На уровне же солдатском особенно запомнилась американская тушенка, прозванная «Второй фронт» — язвительно и саркастично, но чувствуется здесь и признание, что без еды много не навоюешь. К слову, эту тушенку хорошо знали и мирные советские граждане, особенно на недавно освобожденных территориях, где восполнять нехватку продуктов обычно приходилось из армейских запасов.

Разумеется, ничто так не сближает союзников, как совместная борьба плечом к плечу на фронте. Однако, борясь против общего врага, Красная армия и англо-американцы очень мало непосредственно соприкасались друг с другом. Самый яркий обратный пример — это, конечно, арктические конвои, когда летчики и военные моряки союзных держав не просто помогали и спасали друг друга, но и отрабатывали совместные навыки на тактическом уровне.

С июня 1944 года в рамках операции Frantic американские дальние бомбардировщики, отбомбившись по целям в Южной Германии или на Балканах, приземлялись на оборудованном для них аэродроме под Полтавой. Однако функционировал он менее трех недель: в ночь с 22 на 23 июня германская авиация этот аэродром разбомбила. Потери советских ВВС составили 15 самолетов, американцы же лишились 47 бомбардировщиков из 73, что практически не имело аналогов в военной истории Соединенных Штатов.

Советская авиация с весны 1944 года использовала для снабжения югославских партизан-коммунистов аэродром союзников в Бари — именно с него вылетел самолет Ли-2, экипаж которого получил приказ вывезти из окружения Иосипа Броз Тито с его штабом. Интересно, что вылет был осуществлен под другим предлогом — британским союзникам не очень-то доверяли. И вывезли Тито не в Бари, а на маленький остров Вис, считавшийся территорией Югославии.

Напомним, дело происходило в 1944 году, до высадки англо-американцев в Нормандии и полноценного открытия Второго фронта оставалось всего два дня. Впереди брезжил полный разгром Третьего рейха, а вместе с ним возникал и вопрос: как победители будут делить Европу?

Здесь-то и начиналась Realpolitik…

Под «дружественным огнем»

Нарративы западной пропаганды уже времен холодной войны сводились к тому, что, очистив от фашистов Восточную Европу, Красная армия силком стала навязывать подконтрольным странам коммунистические правительства. Определенная правда в этом посыле содержится, но следует учитывать и оборотную сторону медали.

В Италии и Франции коммунисты были ведущей силой Сопротивления, имея все шансы взять власть законным путем, даже если бы освобождали эти страны не западные союзники или Красная армия, а какая-нибудь космическая нейтральная сила.

Однако освобождали Италию и Францию именно англо-американцы, от воли которых зависело формирование органов местной власти с последующим проведением «демократических» выборов. Принципиальный нюанс заключался в том, что в местные муниципалитеты включались именно представители буржуазных партий, получавшие необходимый для последующей победы на выборах административный ресурс.

Аналогичная картина наблюдалась и в странах Восточной Европы, только с обратным знаком. В Польше подчинявшаяся буржуазному эмигрантскому правительству Армия Крайова оказалась загнана в подполье, а коммунисты получили зеленый свет.

Однако британцы в Греции действовали гораздо более жестокими методами против греческих партизан-коммунистов, вынесших на плечах основную тяжесть борьбы с оккупантами. Коммунисты держались до 1949 года и выиграли бы Гражданскую войну с монархистами, если бы получили хоть какую-то помощь от СССР. Но Сталин держал слово, фактически разменяв Грецию на Польшу.

Южная часть Балкан вообще являлась больным для англо-американцев местом, ради которого они готовы были начать борьбу с советским союзником еще до разгрома гитлеризма.

7 ноября 1944 года в районе сербского города Ниш произошел показательный случай «дружественного огня», когда американцы, якобы по ошибке, разбомбили колонну советских войск, а потом вступили в воздушный бой с поднявшимися для их прикрытия советскими истребителями. Американцы потеряли от трех до семи самолетов, наши — не менее трех, да еще у пехотинцев было 34 убитых, включая командира 6-го стрелкового корпуса Григория Котова.

Американцы потом извинились, но есть основания полагать, что это недоразумение было как бы предупреждением «дядюшке Джо» — не соваться в Грецию.

Другой показательный эпизод — бомбардировка американо-британской авиацией Дрездена, в ходе которой погибло не менее 100 тысяч мирных жителей. При этом значимых военных объектов в главном городе Саксонии не было, зато ему предстояло отойти в советскую зону оккупации.

В такой нервной обстановке для предотвращения конфликта между победителями следовало договориться о разделе сфер влияния.

Договоримся, а потом подеремся

В феврале 1945 года прошла Ялтинская конференция Сталина — Рузвельта — Черчилля, где была определена линия сфер влияния, практически совпавшая с границей, по которой Черчилль позже провел линию пресловутого «железного занавеса».

Однако в Ялте речь шла о Европе, а на конференции в Потсдаме довелось говорить еще и об Азии. Например, были озвучены претензии к Турции, как территориального плана, так и в отношении режима проливов.

Американцы и британцы реагировали крайне болезненно, но боялись доводить конфликт до предела, поскольку шансов остановить возможное советское вторжение в Западную Европу у них было не так уж и много.

Не удивительно, что, когда сменившему покойного Рузвельта Трумэну сообщили о состоявшемся 16 июля 1945 года на полигоне Аламогордо испытании первой американской атомной бомбы, он поспешил выбросить этот козырь на кон. В перерыве между заседаниями президент, будто бы между делом, сообщил Сталину, что в США появилось новое оружие огромной разрушительной силы. Сталин сделал вид, что намека не понял и продолжал торговаться столь же упорно, как и раньше.

Атомных бомб у американцев тогда было всего две и скоро они будут сброшены на Хиросиму и Нагасаки. Советский Союз, со своей стороны, принял участие в разгроме Японии. Американцы, ранее на этом настаивавшие, были не рады: выяснилось, что с ядерным оружием они управились бы и сами, а так Москва расширила территории, усилила влияние в Китае, обзавелась плацдармом в Корее.

После того как 2 сентября 1945 года Япония на борту линкора «Миссури» подписала акт о капитуляции, общего врага у коалиции не осталось. Зато остались сферы влияния, которые требовалось держать под контролем.

И оставались регионы, ситуация с которыми была не ясна (Корея, Турция, Иран). А главное, по причине возобновившейся Гражданской войны, снова встал вопрос о Китае.

Чтобы поддерживать своих сателлитов Соединенные Штаты решили отбросить игру в дружбу и миролюбие, где Советский Союз их переигрывал. Произвести же вызов на бой поручили Черчиллю — политику даже не американскому, а английскому; отставному, но во всем мире известному.

Никаких конкретных обвинений в адрес Москвы в его речи не содержится, поскольку ялтинских или потсдамских договоренностей Сталин не нарушал. Пришлось ограничиться демагогией с якобы опущенным (не углубляясь в тему, когда и кем) «железным занавесом». Просто, мы — хорошие, вы — плохие.

Дмитрий МИТЮРИН