1920-е годы в Советской России ознаменовались расцветом преступности, когда вместо народных песен на всех углах звучал блатной шлягер «Мурка». В имени героини популярной песни уголовный мир расслышал «знаковую» аббревиатуру МУР — Московский уголовный розыск. Но женщины в МУРе работали не только в качестве агентов под прикрытием «в кожаных тужурках». По степени известности с «Марусей Климовой» вполне могла поспорить следователь Екатерина Максимова, которая вела сложнейшие дела в центре Москвы.

В царской России женщин долгое время не допускали к службе в полиции. Лишь в 1916 году, в связи с уходом мужчин на Первую мировую войну, женщин стали принимать на работу в органы внутренних дел. Но непосредственно к сыску они не привлекались, имея лишь ограниченный круг обязанностей.

Новая эпоха началась 5 октября 1918 года, когда вышло постановление Коллегии наркомата внутренних дел РСФСР об организации подразделений уголовного розыска в составе рабоче-крестьянской милиции. В угрозыск хлынули молодые кадры, которым предстояло всему учиться с нуля. Именно тогда на службу в МУР пришла Екатерина Матвеевна Максимова. О ее происхождении и прошлом данных нет, но, скорее всего, она не относилась к «эксплуататорским» классам. Историк Федор Раззаков называет Максимову «единственной женщиной — следователем в МУРе».

Живой пример

В 1920-х годах Екатерина Максимова несла службу в четвертом районе МУРа. Известно, что в 1923 году она занимала руководящую должность помощника инспектора района. В зону ответственности Максимовой входил центр города, где сосредоточились дорогие магазины, манившие жуликов всех мастей.

В МУРе Екатерина Максимова проработала не менее 10 лет и за это время ни разу не подвергалась замечаниям и взысканиям. Коллеги ценили энергичность Максимовой в производстве самых запутанных дел. С фотографии тех лет на нас смотрит суровая женщина с немного мужеподобным, но все же довольно привлекательным лицом. Максимова отличалась смелостью и умела вывести на откровенный разговор даже закоренелого преступника.

Следователю Максимовой были посвящены заметки в многотиражной газете МУРа под заголовками «Муровцы прекрасно работают» и «Женщина в милиции». В 1923 году Максимову наградили за участие в раскрытии ряда убийств и грабежей. В 1925 году она помогла вывести на чистую воду хитроумную аферистку Захарово-Емельянову. Также в этом году она раскрыла кражу на таможне, получив еще одну награду — серебряные часы и грамоту. Максимовой доводилось участвовать в облавах на Хитровом и Сухаревом рынках — настоящих криминальных рассадниках советской столицы.

«Тов. Максимова — живой пример того, что не только в милиции, но и в уголовном розыске женщина может быть активным и полезным работником», — отмечалось в отраслевой прессе.

Подкоп к «Мехам»

Свое самое известное дело Екатерина Максимова расследовала в 1928 году. О нем известно благодаря очерку «Кража с подкопом», написанному ветераном МУРа Алексеем Ефимовым, который помогал женщине-следователю.

Факт подкопа обнаружили сотрудники магазина Госторга «Меха» на углу Столешникова переулка и улицы Большой Дмитровки. Из подвала здания пропали изделия из пушнины на сумму 22 тысячи рублей. Многие москвичи злорадствовали — норковые и собольи шубы носили тогда разве что жены нэпманов и партийных функционеров. С первых минут стало понятно, что сработали воры-виртуозы. Они действовали настолько тихо, что даже не потревожили сторожа магазина, дежурившего наверху. Примечательно, что кража произошла в непосредственной близости от милицейской будки.

МУРовцы тщательно изучили место преступления. Оказалось, что вор протиснулся в дыру между ступенями кирпичной лестницы. На свой страх и риск туда же залез молодой Алексей Ефимов. Внизу находился извилистый лаз, который вел в подвал котельной, расположенной в том же доме. Летом котельная пустовала. Делая подкоп, воры сумели не задеть коммуникации и удачно использовали оставленный строителями пустой подземный отсек. Узнав об этом, сторож магазина пришел в изумление.

«Глухие удары в стене он слышал, но не придавал им значения, решив, что в какой-то квартире идет ремонт», — рассказывал Ефимов.

Сторож припомнил еще один подозрительный факт -в субботу к нему подходили двое незнакомцев и угостили его дорогими папиросами. Заодно мужчины узнали, что сторож сидит между дверями — а значит, в подвал обычно не заглядывает.

Никаких улик больше не было, и расследование застопорилось недели на две. В дальнейшей работе Максимовой помогла наблюдательность оперативников. На одной из «малин», милиционерами был задержан вор Карпуша, промышлявший, согласно досье, мелкими кражами. Казалось бы, невеликого полета «птица». Но сотрудники МУРа обратили внимание, что у него были по локоть забинтованы руки.

Кроме того, при себе у вора нашлась громадная пачка денег, чего с Карпушей отродясь не случалось. Следователи заподозрили, что жулик вместе с сообщником прокопал лаз в меховой магазин. Его худощавая комплекция вполне позволяла залезть в узкий проход. Кроме того, Карпуша был достаточно силен, чтобы продолбить фундамент здания и цементный пол котельной. Этим и объяснялись ссадины на руках.

Карпушу посадили в Бутырку, но он стал запираться, уверяя, что деньги выиграл в карты, а руки повредил в драке. Тогда Екатерина Максимова придумала подсадить к нему в камеру «наседку» — человека, способного выведать сокровенное. И действительно, не слишком умный Карпуша проникся к соседу доверием и попытался через него передать на волю записку.

Сын сыщика

По названному Карпушей адресу были задержаны больше 10 человек — сплошь матерые уголовники и их подруги. Среди них оказалась бывшая любовница Карпуши, обиженная на него за то, что он подарил меховое манто другой женщине. Негодующая экс-пассия «сдала» оперативникам адрес другой конспиративной квартиры, где укрывался организатор кражи. Им оказался Станислав Швабе, сын бывшего помощника начальника Московской сыскной полиции Казимира Швабе. Потеряв положение и состояние во время революции, Швабе, судя по всему, воспользовался связями своего отца в криминальной среде. Как правило, Швабе предпочитал не «пачкать руки», ограничиваясь разработкой преступных схем.

Украденные меха нашлись тут же — они висели в холщовых мешках, вывешенных за окно. Швабе решил сразу не продавать шубы, понимая, что милиция будет допрашивать всех перекупщиков.

Примечательно, что когда Екатерина Максимова приступила к допросу Швабе, тот далеко не сразу согласился давать показания. Позднее он признался, что стеснялся рассказывать о своем преступлении женщине.

Разговорить Швабе удалось все через того же Карпушу. Узнав о задержании сына сыщика, вор «раскололся» первым и рассказал, как было дело. Швабе, имея техническое образование, разработал уникальный план подкопа в магазин «Меха». Для этого он очень внимательно изучил строение здания. Под руководством Швабе Карпуша трудился три недели. Чтобы жильцы их не застукали, злоумышленники рыли «нору» по ночам, а землю из подвала выносили в сумках и чемоданах. А в папиросах, которые они дали сторожу, находилось снотворное — это была своеобразная «подстраховка» в ночь кражи. Оба хитроумных «копателя» предстали перед советским судом.

В тот же период в руки Екатерины Максимовой попала еще одна группа взломщиков, орудовавшая «по-крупному» под предводительством главаря Базилева. В магазине на Арбате они похитили шелк на сумму 7133 рубля, в Бауманском потребительском обществе — товары стоимостью 7225 рублей, а также нанесли ущерб в 900 рублей Хамовническому кооперативу.

За раскрытие этих преступлений Максимову и ее сослуживцев Жукова, Корнеева, Миронова и Албекова начальство наградило денежной премией в размере месячного оклада.

Чем завершилась служба Екатерины Максимовой в МУРе, неизвестно. Возможно, архивные изыскания когда-нибудь позволят историкам правоохранительных органов воссоздать полную биографию этой замечательной женщины.

Тимур САГДИЕВ