В течение девяти лет высокопоставленный сотрудник ЦРУ передавал советской, а потом и российской разведке сведения, позволившие разоблачить полтора десятка офицеров КГБ, ГРУ, нескольких дипломатов и сотрудника оборонного НИИ, оказавшихся агентами разведслужб США и Великобритании.

Ему платили колоссальные гонорары. Его берегли, прикрывая тонкими оперативными играми, подлинной сути которых вовлеченные в эти операции сотрудники советской разведки не понимали. Только восемь офицеров КГБ — вербовавшие этот «источник» вашингтонский резидент и его зам по контрразведке, председатель комитета, руководители Первого главного управления и два офицера, которые поддерживали конспиративные контакты с агентом, — знали, что за оперативным псевдонимом Людмила скрывается Олдрич Эймс, начальник контрразведывательного подразделения отдела СССР и Восточной Европы оперативного директората ЦРУ.

Запутавшийся в долгах

Роман советской разведки с тем, кто по идее должен был бы с ней бороться, начался 16 апреля 1985 года, когда в советское посольство явился американец, передавший сотруднику охраны конверт, в который была вложена записка: «Я, Олдрич Эймс, работаю начальником контрразведывательного подразделения в отделе СВЕ ЦРУ. Я служил в Нью-Йорке под псевдонимом Энди Робинсон. Мне нужно 50 тысяч долларов в обмен на информацию о трех агентах, которых мы в настоящее время вербуем в Советском Союзе» — и страница из внутреннего телефонного справочника ЦРУ с подчеркнутой фамилией Эймс.

К такому шагу старшего офицера ЦРУ подтолкнула банальная долговая кабала. В ней он оказался по причине, которую в характеристиках советских отделов кадров назвали бы «следствием моральной неустойчивости».

Из-за пагубного пристрастия к спиртному у Эймса начались нелады с женой, и, когда его направили на работу в Мексику, она с ним не поехала. Во время прохождения службы в Мехико-сити Олдрич познакомился с атташе по культуре колумбийского посольства Марией дель Росарио Касас Дупюи. В Штаты они приехали вместе, и развод с первой женой обошелся Олдричу недешево. Красавица Мария происходила из богатой семьи и запросы имела соответствующие. Расходы Эймса росли, по разным займам и кредитам он задолжал 50 тысяч долларов. Перед не имевшим средств на покрытие долгов разведчиком замаячила перспектива процедуры банкротства, что влекло за собой отстранение от должности и крах всей его карьеры.

Единственным, что он мог продать, была секретная информация, и те, кто был готов за нее платить, ему были известны. Моральный аспект ситуации его совершенно не беспокоил. Придя в ЦРУ со студенческой скамьи, Эймс много лет вращался в среде, где торговля секретами была самым обычным бизнесом. До того он принимал участие в покупке сведений, теперь пришел черед продавать ему. Надо было только все как следует организовать, чтобы не попасться.

По роду своих обязанностей он должен был контактировать с советскими дипломатами, мотивируя это необходимостью получения информации от них и разыгрывания оперативных комбинаций. Поэтому никто ничего не заподозрил, когда Эймс сходил в посольство и передал тот конвертик. В другой раз ему вручили требуемую сумму наличными, а он сообщил имена первых агентов, которых сдал.

Премьера прошла успешно. Вопрос с долгами Эймса был закрыт, а в СССР началась эпидемия провалов американской агентуры.

Охота за «кротом»

У разведывательной информации есть одно каверзное свойство — при ее реализации она невольно указывает на источник утечки. После целой серии провалов в ЦРУ пришли к выводу, что в управлении завелся «крот», как называли работающих на вражескую разведку. Была создана специальная группа по поиску этого «крота», но из-за отвлекающих маневров КГБ на Эймса обратили внимание не сразу.

В конечном счете Эймса выдал «денежный след». Выскользнув из тенет нужды, Олдрич и Мария, что называется, дорвались до денег. Сначала в ЦРУ обратили внимание на то, как роскошно они стали одеваться, на ее золотые украшения, его часы и аксессуары. Выяснили, что при зарплате 69 843 доллара в год Эймс в месяц тратил от 18 до 30 тысяч. Затем установили, что супруги приобрели дом с земельным участком, уплатив пол миллиона наличными, что само по себе было странно, приобрели дорогущий «ягуар», взяли на полтораста тысяч акций, в Колумбии на имя Марии купили ферму и две роскошные квартиры.

До поры их выручали легенды о большом наследстве, якобы полученном Марией, и удачных инвестициях, сделанных Эймсом в чикагскую компанию его школьного друга. Но потом один из имевших бухгалтерский опыт членов группы «кротовых ловцов», разбираясь с финансовой документацией Эймса, обратил внимание на то, что его банковские счета пополнялись в дни, когда он встречался с представителями советской стороны. Встречи эти были замотивированы и одобрены руководством, но как объяснить то, что после них Эймс завозил в банк наличные?! В последний раз это была сумма в 86 тысяч долларов, происхождение которой объяснить было невозможно.

Остальное было делом регулярной слежки с использованием всевозможных технических приспособлений. Подозреваемого круглосуточно «пасли» десяток агентов ФБР и целое подразделение техников. К осени 1993 года уже не было сомнения в том, что Эймс — «крот», но его не арестовывали, выявляя контакты и собирая улики, неопровержимые для суда.

После ареста в феврале 1994 года, когда подробности расследования просочились в прессу, в газетных публикациях Эймса называли «серийным убийцей агентов» — большинство выданных им шпионов в СССР были расстреляны.

Самому ему смертная казнь не грозила, но после признания виновным по всем пунктам обвинения суд приговорил Олдрича Эймса к пожизненному заключению «без права подачи прошения о помиловании», которое он по сей день еще отбывает в тюрьме строгого режима.

Сколько платили лучшему агенту КГБ?

Среди разоблаченных Эймсом шпионов нет «простых советских людей». Предателями в большинстве своем оказались выходцы из «номенклатуры», как было принято называть «совокупность социальных институтов, определявших сущность советского политического строя». Они были элитой, понятия не имевшей про «встречные комплексные планы», не отоваривавшей талоны, не зависевшей от «решений цехового треугольника по жилищному вопросу». На них меньше давил идеологический прессинг, и они своими глазами увидели мир за железным занавесом, что было недоступно большинству советских граждан.

Убедившись в пустословии заклинаний о превосходстве социализма, они строили планы побега из СССР и, торгуя его секретами, шпионажем оплачивали входной билет в мир своей мечты. Эти сотрудники КГБ, ГРУ, МИД, члены партии с безупречными послужными списками и анкетными данными оставались вне подозрений, пока их не продал запутавшийся в долгах американский шаромыжник, выставивший таким странным образом подлинный ценник «передовому отряду борцов за построение коммунизма».

В разных источниках суммы выплаченных Эймсу гонораров разнятся в диапазоне от 2 до 4,5 миллиона долларов. Вполне возможно, что на покрытие запросов Эймса действительно было отпущено 4,5 миллиона, но до него дошли только два. Разница могла остаться у тех, кто, имея горячее сердце, но холодный ум, находил способы погреть свои чистые руки у костра тайной войны.

Валерий ЯРХО