До «Забытой мелодии для флейты» Эльдар Рязанов снял больше двух десятков фильмов — как художественных, так и документальных. Но эта двухсерийная художественная картина, вышедшая в 1987 году, ознаменовала новый этап в творчестве режиссера.

В 1987 году СССР был еще жив. Но страну возглавил Горбачев, взявший курс на перестройку. Эльдар Рязанов, фактически первый режиссер страны, надо сказать заслуженно первый, понял: можно! Перед «Забытой мелодией для флейты», в 1984 году, вышел «Жестокий романс» по пьесе «Бесприданница» Александра Островского. За плечами мэтра были уже и «Служебный роман», и «Ирония судьбы, или С легким паром!», и «Гараж». Но все это были картины как бы на грани разрешенного. Особенно «Гараж»…

Критике дан старт

А во второй половине 1980-х стало возможно критиковать чиновников. Фактически «Забытая мелодия для флейты» дала отмашку потоку критики. Картина о любви чиновника в исполнении Леонида Филатова и медсестры, которую сыграла Татьяна Догилева, очень просто показала, каким растленным может быть человек, пользующийся благами, дарованными высокой должностью. Как нелегко ему от них отказаться. На какое предательство он готов ради этих благ.

Сегодня фильм выглядит наивно. Ненавистные советские чиновники выглядят чуть ли не беззащитными. Кажется, от них избавиться легче легкого. С 1987 года начался, так сказать, розовый период в творчестве Эльдара Рязанова: его картины стали довольно наивными и прямолинейными, исполненными надежд на легкие перемены.

Пьесу «Аморальная история» Эльдар Рязанов и его вечный соавтор Эмиль Брагинский написали еще в 1976 году, но в те годы ее не согласился ставить ни один театр — сатира на советских чиновников казалась слишком острой. Тогда же Рязанов написал слова к песне, которая позже вошла в фильм и начиналась с таких строк: «Мы не пашем, не сеем, не строим. Мы гордимся общественным строем. Мы бумажные важные люди. Мы и были, и есть, мы и будем». Только в эпоху перестройки режиссеру разрешили экранизировать эту пьесу. Дело в том, что в январе 1987 года состоялся пленум ЦК КПСС, положивший начало эпохе гласности, и последние преграды для создания фильма исчезли.

Единомышленники

Кастинга на главную роль Рязанов не объявлял. В роли растленного чиновника Филимонова он видел только Леонида Филатова, главного героя-любовника советского кино, обаятельного и интеллектуального.

Тем более общественная позиция артиста целиком совпадала с рязановской. Он говорил о чиновниках: «Я бы, честно говоря, высылал бюрократов в специальные резервации — пусть недалеко от городов, пусть с семьями, чтобы они там занимались общественно полезным трудом. Именно полезным…»

Филатов с радостью согласился на роль.

Несколько сцен снимали в горной местности Казахстана. Из-за подъема на высоту у Рязанова случился микроинсульт — он попал в больницу. Но съемки решил не прерывать: он до последнего не верил такому счастью — съемкам без оглядки на цензуру. Вот как Эльдар Александрович рассказывал о том, как рисковал здоровьем ради творчества: «Особенность первого месяца съемок заключалась в том, что я лежал в больнице. Помещался я там в трехместной палате. Из двух моих соседей по палате один после тяжелой операции все время ночами стонал, а другой был могучий храпун. Так что ночевать в палате я не мог, ибо был обречен на бессонницу. Поэтому я ездил спать домой. В шесть часов утра я вставал, завтракал, брился и на машине приезжал в больницу. Без десяти восемь я уже лежал в своей койке, переодетый в больничное, с таким видом, будто я провел в палате всю ночь. Начинался врачебный обход, уколы, процедуры. Около десяти часов я быстро переодевался, бежал вниз к машине и ехал на съемку. Там я, преодолевая недомогание и слабость, орал, репетировал, гонял массовку, снимал и около семи вечера возвращался в больницу…»

В выходные постановщик еще и работал над фильмом о Владимире Высоцком…

Риск себя оправдал — картина оказалась не худшей в фильмографии Рязанова. Здоровье режиссера этот бешеный ритм работы не подорвал.

Дурное предзнаменование?

Леонид же Филатов работал в обычном режиме — дисциплинированный и техничный, как всегда. Но близкие артиста считают: «Забытая мелодия для флейты» стала для него роковой.

Согласно актерской примете, тот, кто изобразил смерть на сцене или на экране, вскоре станет жертвой ее страшной жатвы.

В картине Рязанова персонаж Леонида Филатова переживает клиническую смерть, из лап которой его своей любовью буквально вырывает Лида, которую он так безжалостно предал. Мать артиста, увидев эту сцену, почувствовала неладное: ей показалось, что эпизод предупреждает о чем-то плохом. Филатов ее не послушал: он не верил в приметы. И напомнил о том, что в кадре ему приходилось уходить из жизни раз пятнадцать.

После съемок в «Забытой мелодии для флейты» продолжал работать на износ. В 1990-м у него случился инсульт, которому 44-летний актер не придал большого значения — продолжил участие в разных постановках. Но здоровье артиста не позволило продолжить трудиться в таком ритме. Вскоре у него отказали почки… В 2003-м Леонид Алексеевич скончался в возрасте 56 лет.

«Посмотреть на голую Догилеву»

На роль Лиды, в отличие от «партии» Филимонова, Рязанов провел кастинг. В итоге режиссер остановил выбор на Татьяне Догилевой, которая прославилось ролью обаятельного работника торговли в «Блондинке за углом» (1984 год). Поначалу Рязанов жалел о том, что взял на роль эту артистку. Но съемочной площадке он, не стесняясь, кричал, обвиняя всех окружающих в неправильном выборе: «Ну кого вы взяли?! Она же ни рукой, ни ногой шевельнуть не может!» Потом, правда, постановщик оценил талант Догилевой и больше не ругался.

Татьяна на самом деле уверенно чувствовала себя перед камерой. В пуританские советские времена в этом фильме она буквально на несколько секунд появилась в кадре обнаженной. А потом чуть не весь Советский Союз ходил в кино «посмотреть на голую Догилеву». В театр Ермоловой, где служила актриса, приходили письма: «Как вам не стыдно?!»

Оробела Догилева в другой момент: когда снимали постельную сцену с Филатовым. Вот как она об этом рассказала: «Снимали в павильоне, где стоял адский холод, и сначала надо было добиться, чтобы пар изо рта не шел. Потом, конечно, мы с Леней немножечко заволновались, потому что, грубо говоря, в институте этому не учат. Это сейчас все кинулись «клубничку» снимать, но у нас, в принципе, в традиции этого нет — не очень-то мы такие вещи умеем играть.

Рязанов окинул окружающих взглядом: «Вам это надо?» — намекнул, чтобы они ушли, и все: «Начинаем!» Легли мы с Филатовым в постель, а над нами третий, оператор Вадим Алисов, который все время командует: «Поверни голову, опусти подбородок, туда не смотри» — понимаете? Нет, ни о каком чувстве и речи не может быть. Старались, конечно, что-то изобразить, но это актерская техника — и только.

Сняли наконец эту сцену, и вдруг Леня спрашивает: «Ты своему Мишке расскажешь?» — «Конечно, а как же!» — » А я Нинке не буду». Я изумилась: «Леня, она же все равно увидит» — «Вот тогда и начну объясняться»».

Сатирик Михаил Мишин, муж Догилевой, и актриса Нина Шацкая, жена Филатова, к участию своих спутников жизни в эротической сцене отнеслись с пониманием.

Мария КОНЮКОВА