Латинскую Америку кровавыми диктаторами не удивишь — на Кубе «прославился» Фульхенсио Батиста, в Гватемале — Карлос Кастильо Армас, в Гондурасе — Тибурсио Кариас Андино, на Гаити — семейство Дювалье, а в Доминиканской Республике 31 год существовала диктатура Рафаэля Трухильо по прозвищу Эль Хефе, то есть Шеф.

Доминиканцы, пережившие годы его правления, до сих пор вздрагивают, услышав это имя. Годы правления Трухильо стали притчей во языцех.

Солдат, ставший генералом

Рафаэль Трухильо мечтал о карьере военного с раннего детства. В начальной школе он нацеплял на лацканы чистенького пиджачка разноцветные крышки от бутылок и всем говорил, что это военные награды. Еще он любил отдавать приказы и не любил, когда отказывались их исполнять.

В полной мере свой характер он показал к 20 годам, когда, немного потрудившись телеграфистом, поучаствовав в грабежах, подделках чеков и прочем криминальном бизнесе, он основал собственную банду. По числу участников называлась она просто — «42». На жителей Доминиканы молодчики Трухильо наводили ужас.

Впрочем, доминиканцы к ужасу привыкли. За последние полвека раз в полтора года на Доминикану налетал очередной «шторм» — мятеж или революция. Парни Шефа и сам Шеф тоже любили пострелять. В свободное от налетов время Трухильо честно трудился надсмотрщиком на сахарной плантации, но, конечно, мечтал о другой карьере.

Когда Доминикану оккупировали американцы и стали создавать из местных полицию и армию, дядя Рафаэля пристроил его в Национальную гвардию и сразу в чине второго лейтенанта. А после обучения военному делу в отряде морских котиков Шеф стал быстро продвигаться по службе.

К 35 годам он уже руководил полицией, к 37 стал бригадным генералом, в 38 преобразовал полицию в армию, в 39 выдвинул свою кандидатуру на пост президента и, разумеется, победил, потому что другие кандидаты срочно снимали свои кандидатуры с выборов. Все знали, что их ждет, если не снимут: по улицам разъезжал красный «паккард» Мигеля Анхеля Паулино, главного бандита страны, возглавлявшего детище Рафаэля — банду «42». Люди Паулино отстреливали кандидатов и прочих возможных врагов по списку, составленному Трухильо.

Встав во главе страны, диктатор установил почти военный порядок — убрал с улиц бродяг, вынудил граждан вступить в единственную в Доминикане партию, себя спешно произвел в генералиссимусы, столицу переименовал в Сьюдад-Трухильо, провинцию Сан-Кристобаль — в провинцию Трухильо, самую высокую гору пик Дуарте — в пик Трухильо, по всей стране установил многочисленные памятники Эль Хефе — то есть самому себе. Ночами у церквей теперь светилась неоновая надпись — «Бог и Трухильо».

Маньяк во власти

Доминиканой Трухильо правил единолично и по собственному усмотрению. Ограниченный Конституцией, он сначала передал власть подставному президенту, потом увеличил длину президентского срока, а когда исчерпал все ресурсы, назначил на этот пост своего брата Эктора.

Поддержку, как ни печально, он получил от США, которые были заинтересованы в доминиканских деньгах. Но дружил разве что с такими же диктаторами, как он сам — Сомосой, Пероном, Франко. В 1937 году, желая «свалить» недружественного президента Гаити, он устроил провокации на границе, а потом и борьбу со всем гаитянским — так называемую «Петрушечную резню», в ходе которой погибло от 17 тысяч до 37 тысяч человек с темным цветом кожи, которые не могли выговорить слова «перехиль» («петрушка») и вместо «эр» произносили «эл». Несчастных обвиняли в том, что они гаитянские диверсанты.

Со своим народом он поступал не лучше, чем с чернокожими и мулатами. Он вообще считал, что темный цвет кожи не украшает жителей Доминиканы, и всячески приветствовал переселение людей с благородной белой кожей. Даже евреев, которых Гитлер отправлял в крематорские печи. Он выделил для их расселения 110 квадратных километров территории в Сосуа и квоту в 100 тысяч человек. Прибыло, правда, всего 800. Принимал он также испанцев и японцев, а вот чернокожих стремился выдворить из страны. Оппозиционеров Трухильо приравнивал к чернокожим. И устраивал на них охоту. По его личному приказу были убиты сестры Мирабаль, похищен баскский писатель Хесус Галиндес, а военная разведка устроила покушение на президента Венесуэлы Ромуло Бетанкура.

Из родной Доминиканы он выжал все что мог. Небогатая поначалу семья Трухильо к концу его правления владела огромным состоянием — его родичи разводили мясной и молочный скот, имели монополию на производство и продажу соли, сахара и табака, владели более чем сотней кампаний. Страна между тем изнывала от бедности.

Казнь на автостраде

Первая серьезная попытка убить Трухильо была сделана в 1947 году. Готовили ее доминиканские эмигранты под руководством Хуана Боша при поддержке тогдашнего президента Кубы Рамона Грау. Уже стоял наготове экспедиционный корпус, готовый вторгнуться в Доминикану и свергнуть Трухильо, дальше планировались резонансный суд и показательная казнь. Однако в дело вмешались США. Американцы принудили Грау отменить операцию.

К власти на Кубе пришел президент Прио, с ним у Трухильо установились дружественные отношения. А когда в 1952 году его сверг Батиста, Трухильо стал поставлять Прио американское оружие. Прио использовать его не успел, он передал весь боевой запас бойцам молодого Кастро. А те обратили его против США. Такая ирония судьбы.

У Кастро с Трухильо отношения не сложились. Фидель в 1959-м даже предпринял попытку вторгнуться в Доминикану. Сначала в Констанце сел кубинский самолет с боевиками, потом подошли две яхты с диверсантами, но доминиканская армия быстро с ними покончила. Уцелевших перевезли на авиабазу Сан-Исидро, зверски пытали, а потом расстреляли.

Трухильо после этой неудачи в 1959 году остался жив. У него отлично действовала военная разведка, которой руководил Джонни Аббес. Тот умел не только организовывать «несчастные случаи» оппозиционеров и недругов, но и упреждать действие врагов. Аббес регулярно избавлялся от засылаемых в Доминикану противников режима. В свою очередь этих эмигрантов поддерживали и прикармливали американцы. США все больше не нравился президент Трухильо, ЦРУ разрабатывало планы его свержения и подкармливало оппозиционеров. Джон Кеннеди, в свою очередь, придерживался более взвешенной политики.

Вечером 30 мая 1961 года синий «шевроле» Трухильо выехал из столицы в родной город президента Сан-Кристобаль. В 21:45 на девятом километре автострады машину президента уже поджидали заговорщики: Модесто Диас Квезада, Мануэль де Овин Фильпо, Сальвадор Эстрелла Садхала, Антонио де ла Маса, Амадо Гарсиа Герреро, Луис Мануэль Касерес Мишель, Хуан Томас Диас, Роберто Пасториса Нерет, Луис Амиама Тио, Антонио Имберт Баррера, Педро Ливио Седеньо Херрера и Уаскар Антонио Техеда Пиментель.

О том, когда и куда поедет Трухильо, сообщил самый молодой из убийц — 30-летний адъютант Амадо Гарсиа Герреро, который имел личные претензии к Трухильо: тот запретил ему жениться на любимой девушке, поскольку она была сестрой «опасного коммунистического мятежника» Рене Хиля. Заговорщики устроили на шоссе засаду и, когда появилась машина президента, открыли по ней огонь. Машина была буквально изрешечена пулями, в ней потом нашли 60 пробоин. Семь пуль попало в диктатора, он умер на месте. Шоферу, Закариусу де ла Крусу, повезло больше. Заговорщики сочли его мертвым, но он был лишь тяжело ранен и выжил.

После казни Трухильо заговорщики собирать захватить власть в Доминикане, но один из участников убийства колебался, и это сыграло на руку сторонникам Трухильо. Не дремала и военная разведка. Сразу же были схвачены инакомыслящие по всей стране, их пытали, и ведомству Аббеса удалось быстро найти исполнителей смертного приговора. Амадо Герреро схватили уже 2 июня. Амадо яростно сопротивлялся и погиб во время перестрелки. Другим повезло меньше: их бросили в тюрьму и потом казнили. Из всех заговорщиков в живых остались только Баррера и Тио.

В стране сразу же был объявлен национальный траур. Но удержать власть семейству Трухильо не удалось. Путч 19 ноября положил конец режиму. Сын диктатора пытался сбежать с гробом отца во Францию, но его судно было остановлено и возвращено в порт. Только позже президент Балагер позволил перевезти останки в Париж, где они были погребены на кладбище Пер-Лашез, а позже перевезены в Испанию.

Елена ФИЛИППОВА