Пребывание за границей порой самым непредсказуемым образом действует на российских граждан. Человек, о котором пойдет речь, был кадровым морским офицером и, судя по его статьям и докладным запискам, обладал математическим складом ума. Однако вернувшись с берегов туманной Англии, он навлек на себя обвинение в сумасшествии. Фамилия его была Ленин.

Вождь мирового пролетариата Ульянов, взявший псевдоним Ленин, подвел под монастырь многих подлинных носителей этой, не такой уже редкой фамилии. Ведь с этого момента всем Лениным надо было как-то соответствовать уровню, заданному вождем. А уж слыть «сумасшедшим» Ленину и вовсе возбранялось — не царское это дело!

Михаил, а не Владимир!

Наш Ленин носил свою фамилию от рождения, унаследовав ее от дворянских предков. Звали его Михаилом. На свет он появился в 1811 году в семье лейтенанта Балтийского флота Василия Михайловича Ленина. Мать его, Елена Павловна, приходилась родной сестрой декабристу Николаю Павловичу Окулову, который участвовал в восстании на Сенатской площади, был разжалован в солдаты, затем на Кавказе снова выслужился в офицеры и, выйдя в отставку подпоручиком, закончил свой век скромным пошехонским помещиком.

У Лениных тоже имелось скромненькое поместье в Пошехонье. В 1828 году Михаил вместе со своим братом Сергеем окончил столичный Морской кадетский корпус, получив чин мичмана.

Не отметившись в дальних плаваниях, он приобрел репутацию теоретика, оставшись на преподавательской работе. В 1833 году, по заданию директора Морского корпуса Ивана Крузенштерна, выполнил перевод пятого издания пособия французского ученого Луи Пуансо «Начальные основания статики». За это император Николай I, отлично разбиравшийся в инженерном деле и питавший слабость к точным наукам, наградил Ленина бриллиантовым перстнем.

В 1835-1841 годах молодой офицер сотрудничал в издававшемся Анри Плюшаром «Энциклопедическом лексиконе», в 1838 году был переведен в Корпус корабельных инженеров, а через пару лет несколько неожиданно вышел в отставку в чине подполковника.

В лондонском тумане

В Пошехонье у Лениных имелось скромное поместье

Почему же он вышел в отставку? Михаил Васильевич не страдал от болезней, не занимался устройством личных дел и не удалился в приступе меланхолии в Пошехонье.

Официально он уехал в Англию на три года, где без получения жалования поступил в лондонскую фирму «Мозли (Мозлей) и сын» с целью повысить свои знания. Несколько неожиданный поступок для небогатого служивого дворянина. Зато все встает на свои места, если предположить, что Ленин действовал по заданию Морского министерства.

Вероятно, ему следовало собрать сведения о британских технических новинках, то есть заниматься военно-технической разведкой. Осуществлять подобную деятельность в качестве частного лица было, разумеется, сподручней, нежели в мундире российского морского офицера.

Любопытный факт: узнав об отъезде Ленина, Николай I повелел морскому министру Александру Меншикову через главу министерства иностранных дел Карла Нессельроде сообщить, «что Его Императорскому Величеству благоугодно, чтобы г. Мозли объявлено было, что Его Величество изволил с особенным удовольствием узнать о таком внимании их к русскому подданному».

Вообще-то русский монарх не одобрял не санкционированную свыше любознательность своих подданных. Но здесь одобрил, что служит косвенным подтверждением предложенной версии.

Конечно, военно-техническая разведка того времени не очень походила на нынешнюю. Отсутствовали «жучки» для прослушки, миниатюрные фотоаппараты, микропленки и прочие аксессуары, типичные для современных суперагентов. Да и само государство не так тщательно контролировало собственных предпринимателей по части оберегания ими технических секретов.

Так что официальная благодарность, выраженная царем Мозли, хотя и была, по сути, «засвечиванием» собственного агента, воспринималась в то благодушное время как знак любезности могущественного монарха, и ничего более. И получив ее, англичанин, скорее всего, растрогался, но вряд ли пошел сигнализировать в британское военное или морское министерство. Тем более, что сотрудником Ленин был идеальным — скромным, исполнительным и к тому же не претендующим на жалованье.

В Петербурге его докладами насчет вводимых в британском флоте усовершенствований тоже были вполне довольны и в 1843 году дали несколько неожиданное задание.

В столице Российской империи в это время начинало свою деятельность Общество для освещения газом. Однако модная техническая новинка вызывала тревогу у представителей чиновной бюрократии, тем более что из Англии регулярно приходили известия об авариях с газом.

Главноуправляющий путей сообщения и публичных зданий Петр Клейнмихель попросил посольства в Лондоне и Париже собрать сведения о французском и английском газовых хозяйствах.

Российский посланник в Париже Николай Киселев в ответе на запрос прислал внушительную подборку официальных документов. А вот посол в Лондоне Филипп Бруннов поручил сбор соответствующей информации Ленину.

Михаил Васильевич, в своем обстоятельном докладе сделал особый акцент на том, что в Лондоне газопроводы изготавливаются из «тянутых железных труб», а применяемые в России свинцовые трубы для прокладки газопроводов внутри зданий вообще не используются. Кроме того, в своем докладе он привел массу других технических подробностей, что в значительной степени повлияло на содержание официальных нормативных актов, которые стали обязательными для российских газовых компаний.

Можно сказать, что в плане касающегося газовой тематики нормотворчества докладная записка Ленина оставила такой след, который прослеживается вплоть до нашего времени.

«Не подвержен ли он расстройству ума?»

28 июня 1844 года Ленин вернулся в Россию и поселился в Царском Селе. И здесь с ним стали происходить странные события.

Подкараулив императора во время одной из прогулок, он попытался обратиться к нему с какой-то личной просьбой, что вызвало неудовольствие Николая I. Узрев гнев государя, Михаил Васильевич поспешил скрыться.

В связи с этим эпизодом начальник Третьего отделения Алексей Орлов сообщил министру внутренних дел Льву Перовскому, что Ленин «обратил на себя внимание странностью своих поступков, наводящих сомнение, не подвержен ли он расстройству ума». Хотя подполковник Ленин, по собранным справкам, оказался человеком совершенно безвредным, тихого нрава и занятым преимущественно религиозными мыслями, но тем не менее «Его Императорское Величество Высочайше повелеть соизволил учредить за Лениным надзор в предупреждении, чтобы он не дозволял себе каких-либо неуместных поступков».

Из этого документа можно предположить, что прошение к императору: а) не было связано с политикой, иначе Михаила Васильевича не называли бы человеком «совершенно безвредным»; б) не имело отношения к техническим разработкам, иначе его не заподозрили бы в «расстройстве ума».

Остается предположить, что это «расстройство» возникло на почве «религиозных мыслей».

Полиция занялась поисками Ленина. Установить его место проживания в Царском Селе не удалось, зато скоро он объявился в Петербурге и начал бомбардировать прошениями императора, императрицу, цесаревича и разных министров. О чем он просил — неизвестно, но в сентябре 1844 года Ленина выслали к родителям, в село Хмельники Пошехонского уезда Ярославской губернии.

Вскоре он самовольно вернулся в Петербург и опять начал подавать прошения. 16 апреля 1845 года его выслали вторично и поселили в Ярославле под надзором полиции.

В 1859 году Михаил Васильевич получил право выезжать в свою усадьбу «для устройства дел по имению», но при условии предварительного оповещения о том полиции.

В 1863 году он подал наследнику престола великому князю Николаю Александровичу прошение о дозволении свободно передвигаться по России, причем эта просьба была поддержана ярославским губернатором Унковским, считавшим, что «поступками своими Ленин не причиняет никому никакого вреда».

На этом, собственно, и заканчивается история Михаила Васильевича Ленина. Дальнейшая его судьба скрыта в мраке неизвестности.

Какова же была подоплека его отставки? Чем, помимо расширения собственного кругозора, он занимался в Англии? И на почве чего у него возникло «умственное расстройство»? Вот три вопроса, ответы на которые, вероятно, еще можно найти в недрах российских архивов.

Дмитрий МИТЮРИН