Мало кому известно, что на острове Тайвань существует храм, в котором одним из предметов поклонения является образ собаки. Храм «Восемнадцати Вельмож» находится в самой северной части острова в прибрежной рыбацкой зоне между двумя портами — Цзилун и Даньшуй.

Есть несколько легенд, повествующих о происхождении этого храма. В наиболее подробной из них рассказывается, что некогда в эпоху Цинской династии (1644-1912) в лодке плыли 17 человек и собака. В результате внезапного шторма лодка потерпела крушение. Все люди погибли, их тела были вынесены на берег, и лишь собаке удалось выжить. Затем собака от горя не то умерла, не то убила себя. Жители же прибрежной рыбацкой деревни похоронили тела утопленников и собаки в общей могиле.

Почтенные и почитаемые

Все население деревни состояло из переселившихся на Тайвань китайцев, и все жители имели обычай сообща молиться предкам перед выходом в море. И, как сообщается в другой легенде, в погребении тех 17 утопленников и собаки принимали участие члены лишь одной семьи, которые начали включать эту могилу в традиционный у китайцев ритуал ежегодной церемонии поминовения усопших.

После этого стало замечено, что в то время, когда большинство других рыбачьих лодок приходило без улова, лодки семьи Лян никогда не возвращалась пустыми. Это породило веру в то, что именно могила обеспечивала семье Лян улов. Постепенно все жители деревни стали поклоняться погребенным, чтобы получить удачу и защиту на море. Позже на месте могилы семьей Лян был построен небольшой храм.

Храм «Восемнадцати Вельмож» интересен не только для иностранцев, но и для самих тайваньцев. Он сильно отличается от традиционных китайских храмов не только уникальным культом собаки, но и поклонением духам никому не известных утопленников. А ведь подобные духи всегда считались у китайцев злокозненными, а места их захоронений — опасными.

У автостоянки, расположенной примерно в 200 метрах от храма, располагается небольшой рынок, где местные старушки продают ритуальную еду и предметы культа. В китайской культуре пище часто придается символическое значение, и этот храм славится на весь Тайвань приготовленными в остром соусе мелкими моллюсками в конических раковинах и блюдом под названием «цзунцзи». Более всего это похоже на голубцы треугольной формы. Начинка, состоящая из липкого риса и свиного фарша, завернута в листья бамбука, скрепленные крепкой бечевкой.

Традиционно цзунцзи готовят лишь раз в году, на Праздник драконьих лодок, который связан с культом национального поэта Цюй Юаня, известного совершением ритуального самоубийства. Протестуя против коррупции и предательства при царском дворе, живший в III веке до нашей эры поэт утопился в реке. По преданиям, местные крестьяне пытались найти его тело для погребения и, чтобы уберечь утопленника от съедения рыбами, стали бросать в реку рис, завернутый в треугольные шелковые пакеты.

Своя специфика

Но на рынке при храме «Восемнадцати Вельмож» цзунцзи продают ежедневно. В набор предлагаемых на прихрамовом рынке ритуальных предметов включены вездесущие ароматические палочки, золотые, серебряные и бумажные деньги «загробного банка», а также снабженные красной нитью бумажные медальоны с изображением черной собаки.

Медальоны вешаются на две большие бронзовые статуи собаки, которые установлены по обе стороны от ритуального изображения могилы. Ароматические палочки ставятся на курильницу необычной прямоугольной формы. А деньги «загробного банка» требуется сжечь в специальной печи, чтобы они достигли адресатов — духов 17 утопленников и собаки.

Еще одна отличительная черта храма — время поклонения. Наибольшей популярностью у посетителей пользуются ночные часы. И чаще всех сюда являются люди очень специфических занятий — сутенеры и проститутки, рэкетиры, контрабандисты, игроки, содержатели нелегальных игорных домов и нечистые на руку дельцы. В 1980-1990-е годы, известные как эра тайваньского экономического чуда, храм переживал настоящий бум.

Еще одна необычная черта — помимо традиционных китайских палочек с благовониями на расположенном прямо под курильницей подносе вплоть до 2011 года дымились сигареты с характерным названием «Долгая жизнь». Но уже в 2014 году этот поднос исчез, а на вопрос о причине было сказано, что курить духи бросили.

От Египта до Китая

В настоящее время культ собаки является редким культурным феноменом не только на Тайване, но и во всем мире. Единственное, что вспоминается в связи с ним, так это древнеегипетский бог Анубис. Изначально он изображался в виде шакала или черной собаки, а затем в образе человеческой фигуры с собачьей головой и являлся божеством, сопровождавшим души умерших в загробный мир. Это бог погребальных ритуалов и мумификации, знаток лекарственных трав и судья в царстве мертвых.

Но Анубис был не единственным божеством, изображение которого имело атрибуты псовых. Помимо Анубиса древние египтяне почитали подобного волку бога войны Упуаута. Голову шакала имел и Дуамутеф, хранитель ритуальных сосудов с забальзамированными органами мумий.

Происхождение образов этих божеств основано на наблюдении за повадками псовых животных, совмещавших охоту с поеданием падали. Их часто заставали на местах человеческих погребений, которые в то время были недостаточно глубоки, так что псовые падальщики легко их раскапывали и поедали останки усопших, что могло восприниматься как своеобразная церемония проводов в мир мертвых.

Следы культа собаки прослеживаются и в культуре европейских народов. О некогда существовавшем на территории Евразии культе этого животного говорят как данные археологии, так и мифологические мотивы и сюжеты некоторых народных сказок, легенды и суеверия.

Например, мотив самопожертвования собаки в тайваньской легенде о происхождении храма «Восемнадцати Вельмож» напоминает погребальные обряды с ритуальным жертвоприношением собак. Такие обряды, предположительно, были широко распространены по всей Евразии в эпоху неолита, а также в бронзовый и железный века. Археологические данные свидетельствуют о весьма специфической роли собак в культах неолита и бронзового века, где они служили «психопомпами», проводниками в потусторонний мир и охранниками границ между двумя мирами.

В комплексе неолитического и бронзового веков вблизи Питерборо (Англия) британскими археологами были обнаружены останки двух собак. Обе собаки были умерщвлены, чтобы служить духами-охранниками на пути в загробный мир. Подобное же захоронение принесенной в жертву собаки было обнаружено археологами и на Тайване. Гипсовый слепок останков этой тайваньской собаки можно увидеть в экспозиции Государственного музея доисторического прошлого острова в городе Тайдуне.

О мотивах происхождения культа говорит тот факт, что на протяжении бронзового века в Европе только незначительная часть населения практиковала погребение в земле. А это предполагает, что возникновение культа собаки может быть связано с ритуалом экскарнации. Экскарнация представляет собой погребальную практику выставлять тела покойных на открытых платформах, чтобы сделать их доступными для животных-падальщиков, так как это делается на тибетских «небесных похоронах» и в погребальных обрядах зороастризма.

Тотемы предков

Образы Кухулина, главного персонажа кельтского мифологического цикла, и Василия Сукина Сына из русской народной сказки, скорее всего, берут начало в обрядах инициации древних индоевропейцев из кланов, использовавших образ собаки в качестве тотема. Тотемическое происхождение героя русской сказки подтверждается тем, что в разных ее вариантах он выступает под различными именами. Его называют Медвежьим Сыном, Коровьим или Крестьянским. Начальная частица «ку» в кельтском имени Кухулин означает «пес». Имена персонажей с этой частицей часто появляются в ирландских анналах и мифологических циклах. Например, такие как «пес моря», «пес ольстерцев».

Образ собаки встречается в русском фольклоре достаточно часто и представлен рядом вариаций: то он выступает в роли помощника главного персонажа, то защитника в потустороннем мире, то в качестве спасительной жертвы и даже в виде песиглавца Полкана. Но повсюду, как в тайваньском храме, так и в древнеегипетских верованиях и фольклоре индоевропейских народов, культы с образом собаки тесно связаны с представлениями о жизни после смерти.

Игорь СИТНИКОВ