Смута начала XVII века стала для России серьезным испытанием. Менялись цари и самозванцы на троне, страну раздирали банды мародеров и армии интервентов. В стране власти не было вообще, точнее, любой предводитель шайки разбойников считал себя высшей властью.

Многие талантливые полководцы пошли по кривой дорожке, потому что не могли разобраться, кому служить. Но князь Дмитрий Михайлович Пожарский оказался одним из немногих, кто всегда следовал долгу.

Скромные провинциалы

Вопреки мнению многих историков Пожарские не были захудалым родом. Они вели свое происхождение от самого Юрия Долгорукого, то есть были Рюриковичами, пусть и не самого старшего колена. Предки Дмитрия Пожарского происходили из Стародубских князей Суздальской земли. К середине XV века княжество утратило независимость, однако Пожарские оставались богатыми землевладельцами.

В XVI веке выходцы из некогда влиятельной семьи разбрелись по родовым гнездам, получившим названия от городков и сел, где они жили. Так появились князья Ряполовские, Палецкие, Ромодановские. А дед Дмитрия Пожарского получил прозвище от своего села, погибшего в огне и названного Пожарищем (Погаром).

Но большие дела обходили их стороной. Когда великие князья подчиняли Москве соседние земли и мелкие титулованные вотчинники спешили к ним на службу, Пожарские проявили пассивность. Владения их были обширны, и в пожалованиях государей особой нужды не было. Но, не вступив на великокняжескую службу в ранге служилых князей, они отрезали своим потомкам путь к верхам московской знати.

Лишь изредка встречаются предки Пожарских в списках полковых командиров. То есть принадлежали они ко второму, а то и к третьему эшелону власти (первый составляли воеводы и наместники) правящего класса. Под стать такому положению искал себе жену и отец Дмитрия Пожарского — Михаил Федорович. В итоге он остановил выбор на Евфросинье Беклемишевой, происходившей из старинного, знатного, но обедневшего дворянского рода.

Но мать Пожарского оказалась для своего времени женщиной необычной. Она умудрилась дать сыну блестящее образование. Это было необычно даже для столичных дворян конца XVI века, не говоря о провинции. К тому же Дмитрий родился в 1578 году — время тогда было сложное и непредсказуемое.

Мальчик к 10 годам, когда умер его отец, умел читать и писать, мог решить довольно мудреную арифметическую задачку, неплохо знал географию, как Руси, так и сопредельных государств. Разбирался юный Пожарский в геральдике, кое-что усвоил из древней и русской истории, читал по-гречески, владел польским языком.

Слуга царю

Любовь к чтению он сохранил иа всю жизнь, заслужив у современников репутацию ученейшего человека. Между прочим, с матерью Пожарский не гнушался советоваться, даже став вполне зрелым человеком.

Разумеется, прививали ему и навыки, необходимые для службы царю. Хорошо держался в седле, владел холодным и огнестрельным оружием, понимал кое-что в артиллерии. Он готовился с ранних лет к карьере военного еще и потому, что семья изрядно пострадала от опричнины.

Родовые владения в Суздальской земле были конфискованы, а отца с домочадцами еще до рождения Дмитрия сослали «на низ» — под Нижний Новгород. У Пожарских остался дом в Москве, но они не рисковали селиться в столице.

После смерти Ивана Грозного мать Пожарского заняла место при дворе, где была близка с царицей. Это позволило и юного Дмитрия, когда тому исполнилось 15 лет, определить на службу. Поначалу дела его шли не блестяще, но с воцарением Бориса Годунова они пошли в гору. На Земском соборе 1598 года, избравшем Бориса царем, Пожарский имел чин «стряпчего с платьем». Он участвовал в подготовке разного рода церемоний, подавая «стряпчему с ключом» различные элементы одежды монарха.

Однако мать Пожарского не сидела сложа руки. Умелыми интригами, умом и хитростью она пробивала себе и сыну дорогу наверх. Правда, в 1599 году их настигли царская немилость и ссылка, ставшая следствием конфликта Евфросиньи Беклемишевой со старшей боярыней Лыковой. Но Годунов скоро вспомнил о смышленом и образованном Дмитрии и вернул семейство в Москву. Молодой Пожарский получил чин стольника, а его мать стала старшей боярыней при царевне Ксении Борисовне.

В 1602 году Дмитрий даже получил назад некоторые имения, отобранные при Иване Грозном, в том числе и под Москвой. Это могло сделать жизнь молодого князя в столице более чем приятной. Однако Пожарский больше интересовался службой и книгами, чем обычными развлечениями золотой молодежи того времени.

Но одна страсть им все же завладела: в 1603 году он купил отличного боевого коня за 12 рублей (при годовом окладе в 20 рублей). Примерно в это же время Дмитрий женился.

Страна в огне

Современники Дмитрия Михайловича характеризовали его как человека, лишенного чванства и высокомерия, хорошо образованного, набожного, но не фанатичного, вежливого с равными, внимательного к подчиненным и почтительного с начальством. Долг для молодого князя был превыше всего. Иностранцы, во множестве бывавшие в то время при дворе, отмечали, что он мог бы служить образцом для западноевропейских рыцарей прошлого.

Вероятно, поэтому Пожарский и оставался при дворе Лжедмитрия I и Василия Шуйского в своем невысоком чине и в стороне от дворцовых интриг. Он спокойно принял восшествие на престол самозванца, так как тот был признан Боярской думой и ему присягнула Москва, — так что в глазах честного придворного служаки тот был легитимным монархом.

Он принимал польских послов, в том числе Юрия Мнишека. Ему поручали подавление нескольких бунтов в окрестностях Москвы. Но в фавориты нового царя Пожарский не выбился, да и не стремился. Он критически отзывался о засилье поляков при новом царе.

В мае 1606 года Лжедмитрий I был убит, и царем провозгласили Василия Шуйского. Князь Пожарский присягнул и ему, как признанному церковью и Боярской думой. Но мнения о Шуйском Дмитрий Михайлович был невысокого. Новый царь начал сводить личные счеты, окружил себя доносчиками, стал избавляться от людей своих предшественников. Досталось и Пожарскому, которого лишили чина стольника.

Зато после этого он начал собственно военную карьеру, которая его и прославила. Князь получил под свое командование крупный отряд и повеление очистить окрестности Москвы от остатков разбитых войск Болотникова. Пожарского заметил и взял под свое покровительство талантливый воевода Скопин-Шуйский, державший сторону царя Василия против набиравшего силу Лжедмитрия II.

Многие придворные и военные признали Тушинского вора и перешли к нему на службу. Так, на сторону самозванца перебежали 33 стольника — две трети обладателей этого чина. Но Пожарский однажды твердо решил присяге не изменять, какие бы аргументы ни приводили оппоненты царя. Постепенно вокруг него стала формироваться группа дворян, разделявших это мнение.

Князь и прасол

Помимо отрядов Лжедмитрия II, поляков и остатков болотниковцев, страну наводнили банды мародеров и казачьи ватаги. Никто не стремился собрать большое регулярное войско и дать генеральное сражение. В основном в ходу были осады, рейды кавалерийских отрядов, стремительные налеты. Здесь первую скрипку играли казаки и прекрасно обученная польская конница. Крылатым гусарам Речи Посполитой в то время не было равных в Европе.

Пожарский одним из первых нашел способ противодействия кавалерии. Он тщательно готовил свои операции, уделяя много внимания разведке. Затем скрытно выдвигал пехотные заслоны на все возможные пути отхода противника. Когда ловушка была готова, следовал удар главных сил. Неприятель, желая уклониться от боя, попадал в засаду. Пожарский понимал, что пехота может эффективно действовать против кавалерии лишь из-за укрытий, широко применял артиллерию и уделял много внимания взаимодействию разных видов войск. Чего, кстати, совершенно не делали поляки.

В 1608-1610 годах, активно применяя придуманную им тактику, Пожарский разгромил несколько сильных отрядов тушинцев в окрестностях Коломны и привел к присяге Василию Шуйскому ряд городов. В 1610 году он получил назначение воеводой в Зарайск, где стоял сильный гарнизон. Но 24 июня войска Василия Шуйского были разбиты поляками в битве при Клушине, и авторитет царя сильно пошатнулся.

От Шуйского отвернулись десятки городов, даже в Зарайске начался бунт. Однако Пожарский за счет своей популярности смог его быстро подавить. Тем не менее Шуйский был свергнут, а московские бояре присягнули польскому царевичу Владиславу. Пожарский, как и многие в поволжских городах, не признал этого решения. Он призывал стоять «за царя Василия и православную веру» и воевать против иноземцев.

Так он оказался в рядах Первого ополчения, которое возглавил рязанский воевода Прокопий Ляпунов. В феврале 1611 года Пожарский был тяжело ранен во время уличных боев с поляками в Москве. Его чудом вынесли с поля боя, после чего князь долго лечился в своем имении под Нижним Новгородом.

Осенью 1611 года именно там начало формироваться Второе ополчение. Во главе него стоял прасол (торговец скотом и мясом) Кузьма Минин. Однако он занимался в основном финансовой и хозяйственной деятельностью. На роль командующего нижегородцы единогласно решили призвать Пожарского, что и было сделано.

Следующей весной Второе ополчение выступило в поход. Правда, продвигались войска медленнее, чем хотел Пожарский. Но он вынужден был согласиться с мнением других командиров, что перед решающей битвой с поляками нужно подобрать кандидатуру нового царя.

Битва за Москву

В августе 1612 года войско Пожарского (всего около 8000 человек, не считая отряда казаков под командованием Дмитрия Трубецкого — около 2500 человек) подошло к Москве. Поляки Яна Ходкевича могли выставить до 17 000 солдат, в основном конных. Пожарский сразу обратил внимание на нехватку у противника пехоты, необходимой для боя в городских условиях. На этом он и строил свои планы сражения.

Пожарский расположил войска в укрепленном лагере. Несколько острожков были прикрыты валом, опиравшимся на городские стены. Местность перед позициями изобиловала ямами — погребами у разрушенных жилых домов и специально вырытыми, что затрудняло маневры кавалерии. Артиллерия заранее пристреляла позиции, что в то время было редкостью. Свою конницу Пожарский оставил в резерве.

22 августа началось сражение. Поляки сначала потеснили ополченцев, но затем были отброшегы к своему лагерю. Не привели к успеху и атаки Ходкевича 23 августа. При этом отряды Трубецкого даже не вступали в бой, выжидая. Правда, в осажденный Кремль смог прорваться отряд с продовольствием.

Перед решающим днем сражения Пожарский изменил диспозицию своих войск, что стало неожиданностью для поляков. За два первых дня они, казалось, нащупали слабые места в обороне русских, но ночью Пожарский смог тайно перебросить резервы. Там, где поляки ожидали столкнуться с конницей ополченцев, их ждали залпы картечи и пехота, спрятавшаяся за полевыми укреплениями.

В результате Ходкевич быстро потерял свою и без того малочисленную пехоту, и ему пришлось бросать на штурм укреплений конницу. Это привело к росту потерь при весьма незначительном продвижении. Максимум, чего добились поляки, — оттеснили русскую дворянскую конницу за реку. Однако пехота Пожарского устояла, а вечером он приказал контратаковать. Интервенты были смяты и оставили поле боя. В ноябре капитулировал польский гарнизон Кремля. Настало время выбирать нового царя.

На Земском соборе, который заседал с января 1613 года, в ряду кандидатов прозвучала и фамилия Пожарского. Однако, с точки зрения бояр, его родство с Рюриковичами было слишком дальним. Правда, гораздо больше представителей элиты смущала безупречная репутация Пожарского. Он оказался слишком хорош, чтобы стать царем.

Сам Пожарский, игравший в работе собора едва ли не самую видную роль, поддерживал кандидатуру 17-летнего Михаила Романова. От многочисленных предложений самому побороться за престол князь неизменно отказывался.

При новом монархе Пожарский занял почетное место при дворе. Ему был пожалован сан боярина (на грамоте об избрании Михаила царем его подпись стоит десятой, а на коронации он нес державу) и множество земель. Пожарский долгое время оставался ведущим военачальником России, участвовал в войнах с поляками и Крымским ханством, причем неизменно одерживал победы.

Поручали князю и важные дипломатические миссии, и проведение значительных придворных церемоний. До самой своей кончины в 1642 году Пожарский оставался доверенным лицом при царе, регулярно получая важные назначения и пожалования.

Марк АЛЬТШУЛЕР