Луций Лукулл — одна из наиболее ярких личностей в римской истории. По военным дарованиям его вполне можно поставить рядом с Цезарем и Помпеем. Но в отличие от последних он оказался практически забыт потомками, а в истории остался лишь благодаря одной своей слабости.

Лукулл принадлежал к знатному римскому роду. Его дед был консулом и удачно вёл войну в Испании. Его отец был женат на сестре полководца Метелла Нумидийского, которую подозревали в безнравственности. Некий авгур Сервилий обвинил отца Лукулла в казнокрадстве. За это ещё совсем молодой Лукулл привлёк его к суду. И хотя суд проиграл, заслужил вместе с братом одобрение общественности. С тех пор Лукулл всегда пользовался уважением римлян.

«Римский Ксеркс»

В молодые годы Лукулл принял участие в Марсийской войне, во время которой проявил себя как мужественный и бесстрашный воин. Диктатор Сулла обратил на него внимание и приблизил к себе. Впоследствии он даже возложил на него опеку над своим сыном Фаустом, обойдя Помпея. Позднее это послужило первым поводом к раздору между ними.

В 84 году до нашей эры, после того как Сулла заключил с боспорским царём Митридатом мир, он поспешил в Италию, доверив Лукуллу сбор наложенной на местные города контрибуции и надзор за монетным делом. В результате большая часть монет в Пелопоннесе чеканилась под его наблюдением. Они получили даже наименование «лукулловы деньги». При этом Лукулл проявил себя справедливым и бескорыстным человеком по отношению к местным жителям.

Спустя несколько лет после кончины Суллы, в 74 году до нашей эры, Лукулл вместе с Марком Коттой был избран консулом. В этом же году вспыхнула Третья Митридатова война, вести которую поручили молодому консулу.

Во главе легиона Лукулл переправился в Малую Азию, где принял командование над остальными силами. Митридат двинул на римлян своё войско, но потерпел поражение.

Из этого он сделал выводы и провёл в армии реформы по римскому образцу. После чего вторгся в Вифинию. Марк Котта в один день был разбит и на суше, и на море. Он обратился за помощью к Лукуллу. Когда же тому посоветовали бросить Котту, он заявил, что предпочитает вызволить хотя бы одного римлянина, чем завладеть всем вражеским достоянием. И двинулся на Митридата.

Увидев огромное количество вражеских войск, Лукулл решил в бой не вступать, а затягивать войну. Расчёт был точным, так как долгое время обеспечивать продовольствием такую армию (по свидетельству Плутарха, она достигала 300 тысяч человек) было почти невозможно. Благодаря обдуманному и выжидательному способу ведения войны Лукулл уничтожил громадное войско царя, так и не вступив с ним в генеральное сражение. Разгромив потом находившийся в Эгейском море флот, он заставил Митридата бежать с кучкой соратников в Синоп.

Многие советовали тогда Лукуллу на время прекратить военные действия, но он пренебрёг советами и продолжил дальше гнать Митридата, окружая и оставляя в тылу его главные города. За полководческий талант и смелость его стали называть «римским Ксерксом» (знаменитый персидский царь, — прим. ред.). Но при этом в армии его не любили.

Украденный триумф

Солдат раздражали постоянное движение вперёд, отсутствие отдыха и, самое главное, жёсткий запрет на грабежи. Целеустремлённость Лукулла трактовалась как надменность. Но он мало обращал внимания на ропот легионеров.

Преследуемый им Митридат нашёл новое убежище в Армении, у царя Тиграна II Великого. Сам Тигран считал себя самым могущественным из земных владык и носил титул «царя царей». Поэтому когда римляне потребовали выдачи беглеца, то получили высокомерный отказ. Война с Римом стала неизбежной.

Весной 69 года до нашей эры Лукулл, без приказа сената, всего лишь с двумя легионами пошёл на Тигранакерт — столицу армянского царя. Тигран не верил, что кто-либо осмелится бросить ему вызов, поэтому первому вестнику, который сообщил о приближении римлян, приказал отрубить голову. Но весть оказалась правдой, и он направил войска навстречу противнику.

В первом же бою командующий армянским войском погиб, а его солдаты были перебиты. Второе сражение произошло у осаждённого Тигранакерта. Здесь Лукулл лично повёл свою пехоту на броненосную армянскую конницу, которая после первого же натиска с воплями обратилась в бегство. Началась страшная резня. У неприятеля погибло свыше 100 тысяч пехотинцев и почти все всадники. У римлян же было ранено всего 100 человек и убито пять.

После этого Лукулл ещё несколько раз разбил армян, заслужив славу полководца и уважение за то, что вёл войну, не требуя денег из государственной казны. Тем не менее в Риме против него плелись интриги, которые в итоге достигли цели: сенатором вместо него был назначен Помпеи.

В 66 году до нашей эры он прибыл в армию и принял командование в войне с Митридатом. К этому времени Лукулл уже уничтожил лучшие войска понтийского царя, истребил его флот, разрушил важнейшие укрепления. Помпею осталось лишь поставить точку в военной кампании.

После возвращения в Рим в 66 году до нашей эры Лукуллу пришлось почти три года ждать разрешения на триумф. Дело в том, что у Помпея трофеев было значительно меньше, и он попытался обвинить Лукулла в финансовых махинациях. Но Лукулл был оправдан, и его триумф всё же состоялся. В торжественном шествии приняли участие боевые колесницы и знатные пленники, воины несли 110 кораблей, золотую статую и осыпанный жемчугом щит Митридата. В заключение на улицах Рима Лукулл устроил пиршество, на которое было выдано более 100 тысяч бочек вина. Но это торжество запоздало и не встретило особого энтузиазма у народа.

Сенатская партия хотела выставить Лукулла против Помпея, но тот не имел склонности к политической борьбе. Он хотел провести остаток своих дней в покое и сумел достичь своей цели.

Праздник живота

Первая половина жизни Лукулла — это государственные и военные дела, вторая — попойки, пирушки и различные забавы. Как человек умный, он прекрасно понимал, что обладает огромным богатством, которое уже нет смысла приумножать.

В итоге Лукулл решил тратить имеющиеся средства исключительно для собственного удовольствия. Он занялся коллекционированием книг, картин и статуй, строил дачи у моря, сооружал вокруг них плотины и каналы. В его садах созревали самые редкие плоды, в том числе вишни, которые он впервые привёз из Понта в Италию. Зверинцы снабжали его стол самой дорогой дичью, пруды — самой изысканной рыбой. Его погреба были наполнены превосходнейшими винами. В столовых красовались картины, статуи и бюсты знаменитейших художников, на столах стояли золотые кубки и иная дорогая утварь. Во время пиров гостей развлекали музыкой, пением и танцами. Словом, отойдя от дел, Лукулл стал жить в своё удовольствие. Тем более что в семейной жизни ему не повезло: две жены, мягко говоря, не отличались нравственностью, и он был вынужден развестись.

Лукулл отличался покладистым характером: быстро прощал обиды и даже с Помпеем сумел сохранить дружественные отношения. Всю свою жизнь он проявлял исключительное благоразумие, и благодаря этому дожил до глубокой старости. Современники отмечали у него лишь одну слабость — страсть к изысканным обедам, на которых, по словам Плутарха, «пение и пляски, а также разнообразные яства… вызывали зависть у людей с низменными вкусами».

Блюда для Лукулла готовили из павлинов и устриц, соловьиных язычков и журавлей, морских ежей и дроздов. Для него специально ловили особые сорта рыбы в Ниле, привозили приправы из Азии и оленей из Африки. Всё это готовилось в сочетании с тонкими соусами, в состав которых входили травы чуть ли не со всего света. Сам Лукулл гордился таким образом жизни. Однажды ему приготовили скромную трапезу. На вопрос хозяина повар-раб заявил, что раз нет гостей, то и не нужно готовить дорогой обед. На что услышал от господина такой ответ: «Несчастный, разве ты не знал, что сегодня Лукулл угощает самого Лукулла?».

Луций Лукулл умер в 56 году до нашей эры, как утверждают, впав в душевную болезнь. Римляне искренне скорбели о полководце и хотели похоронить его на Марсовом поле. Но родственники настояли на том, чтобы поместить его прах в личном поместье. В наши дни мало кто помнит сражения, а также доблесть, благородство и мужество этого человека, зато слава о его пирах и слабости к ежедневным роскошным обедам пережила тысячелетия и вошла в поговорки.

Евгений ЯРОВОЙ