Египетские пирамиды — одно из семи чудес света — для одних были величественными усыпальницами, для других — источником обогащения, для третьих — источником знаний… Но в человеческом сознании они вдруг стали воплощением «проклятия фараонов». И произошло это в XX веке.

Охрана — механическая и мистическая

Первый грабитель царских усыпальниц родился в момент, когда саркофаг с мумией первого фараона был помещен в погребальную камеру. Фараона звали Джосером, он был основателем III династии, правил в 2665-2645 годах до н. э. и завершил объединение Египта. Его знаменитую ступенчатую пирамиду возвел великий зодчий Имхотеп. Имени же грабителя история не сохранила — от него остался лишь скелет.

Имхотепа не зря почитали мудрецом и воплощением бога мудрости Тота. Он прекрасно понимал, что несметные сокровища, которые должен был забрать в загробную жизнь фараон, станут предметом алчных вожделений, и потому оснастил свое творение хитроумной системой ловушек, которую его последователи довели до трудно представимого совершенства. А помимо материальных средств защиты не последнюю роль в охране покойного владыки и его сокровищ должен был играть страх перед страшным проклятием.

Рассказывали, будто одну из гробниц стерегла статуя, во лбу которой был укрыт змей, нападавший на всякого, кто приблизится. Другую сторожил колосс из черного и белого оникса с копьем в руке. Стоило появиться грабителю, как из недр истукана раздавался глухой звук, и непрошеный гость падал замертво. Третью охранял каменный страж, обладавший столь невиданной силой, что она валила с ног и мгновенно убивала святотатца.

Охраняли пирамиды и духи. Древние источники упоминают о некоем «владыке кладбищ». В одном случае дух принимал вид юноши с длинными зубами и желтоватой кожей, в другом — обнаженной женщины, завлекавшей грабителей и насылавшей на них губительные чары.

О том, что египтяне накладывали на гробницы заклятья, стало известно в конце XIX столетия, когда благодаря Жану-Франсуа Шампольону, французскому востоковеду, основателю египтологии, и его последователям было расшифровано довольно много древнеегипетских текстов. В одном из них фараон поучал наследника: «Не разрушай гробницы, не разрушай, не разрушай. Вот поступил я так, и согласно деяниям моим поступили со мною боги». Но тогда особого значения этому никто не придал.

Месть Тутанхамона

О «проклятии фараонов» вспомнили только в связи с событиями вокруг гробницы Тутанхамона. Вскрыв ее 16 февраля 1923 года, археологи увидели по сторонам запечатанных дверей усыпальницы высеченные из черного дерева статуи стражей. Правда, на месте они никого не поразили, зато вскоре началась череда странных смертей.

Первым 6 апреля скоропостижно скончался лорд Дж. Карнарвон — археолог-любитель и меценат, на чьи деньги были организованы раскопки. Все происходило, как в готическом романе. Мучаясь жестокой лихорадкой, вызванной укусом москита, он лежал в номере каирского отеля. Ночь выдалась ненастная — из тех, что в Египте случаются крайне редко. Удар молнии вывел из строя трансформатор, и в отеле погас свет. У лорда случился инфаркт, но весь мир заговорил о проклятии фараона.

Начали умирать и другие люди — друзья Карнарвона и ученые, входившие в гробницу. Правда, судьба не пощадила и тех его знакомых, чья нога не ступала на египетскую землю: один умер на пароходе, другой — в Лондоне. Иные же из ближайшего окружения лорда дожили до преклонных лет, тем не менее газетчики подсчитали, что за шесть лет 12 из 21 человека, присутствовавших при вскрытии усыпальницы, отошли в мир иной.

В конце 1950-х годов была выдвинута гипотеза, согласно которой причиной таинственных смертей являлся вирус гистосплазмозис, содержащийся в помете летучих мышей, которые проникали в гробницу Тутанхамона через проломы, оставленные древними грабителями. Этот вирус якобы был неосторожно «расконсервирован» исследователями. Однако вскоре несостоятельность гипотезы стала очевидной: летучие мыши просто не могли попасть в гробницу, ибо проделанный грабителями лаз был засыпан более трех тысяч лет назад.

Появлялись и гипотезы более экстравагантные. Например, много рассуждали о ядах. То ли краски росписей были пропитаны некоей отравой, через кожу проникавшей в организм всякого случайно прикоснувшегося к стене. То ли некий механизм распылял нечто в воздухе усыпальницы, стоило кому-нибудь нарушить ее герметичность. То ли ядовитое облачко незримо вырывалось на волю при вскрытии саркофага.

Фараоны карают с размахом

Между тем случаи «мести фараонов» были отмечены и до, и после открытия гробницы Тутанхамона. Темные истории происходили и с рядовыми грабителями, на свой страх и риск тревожившими царские захоронения. Мрачный дух витает над Джебель-Абукиром — обширным пустынным плато, покрытым более чем пятью тысячами древних погребений. В одном из них под завалом погибли разом четырнадцать кладоискателей. Среди гробокопателей бытует мрачное предостережение: «Берегись! Джебель призовет тебя!» Мало кто из них умирает естественной смертью. Впрочем, на смену одному погибшему тут же приходят двое новичков.

У европейцев неприятности начались с Б. Гендерсона, врача английской Ост-Индской компании, похитившего в 1805 году в Фивах две мумии и годом позже сошедшего с ума. Швед Ф. Лидман, много путешествовавший по Египту, собрал обширную коллекцию предметов, украденных из гробниц, но подготовленная им к отправке коллекция внезапно сгорела на складе в Константинополе (странно только, что месть настигла сокровища, а не их похитителя). В 1914 году умер русский исследователь В.П. Красовский. Перед смертью его мучила, как он писал, «душа вскрытой пирамиды». Умерли и некоторые землекопы-феллахи, работавшие с ним на раскопках.

Впоследствии высказывалось предположение, будто пирамида сложена из радиоактивного гранита (поговаривали, будто египтяне осознанно прибегали и к этому способу защиты от непрошеных гостей), и причиной смерти Красовского и рабочих послужила лучевая болезнь. Однако измерения никакой повышенной радиоактивности — ни природной, ни искусственной — не выявили. Вдобавок в общую картину никак не укладывалась автомобильная катастрофа, в которой погиб коллега и сотрудник Красовского — англичанин Кокрофт.

Последней известной жертвой «проклятия фараонов» стал египетский археолог Мухаммед Закария Гонейм, в 1952-1954 годах сделавший ряд важных открытий, в частности он вскрыл и исследовал пирамиду фараона Сехемхета, сына и наследника Джосера. Тогда при расчистке подземного хода один из каменных блоков потолка неожиданно обвалился и похоронил под собой рабочего. А в 1957 году, пересекая на лодке Нил, утонул сам Гонейм.

«Проклятие» вызвало к жизни не только газетные статьи и книги — существенный вклад внес и кинематограф: начиная с фильма, где великолепный Борис Карлофф сыграл ожившую мумию, эти последние в массовом сознании стали едва ли не символом абстрактного зла. Им стали приписывать все беды — говорят, и «Титаник» затонул исключительно потому, что в своих необъятных трюмах среди прочего вез для экспозиции в Нью-Йорке принадлежавшую Британскому музею мумию; и «Лузитанию» в 1915 году торпеда немецкой подводной лодки U-20 пустила ко дну из-за аналогичного груза.

Статистика знает все!

Пока энтузиасты пытались постичь механизм действия «проклятия пирамид», специалисты из области, казалось бы, ни малейшего отношения к делу не имеющей, — статистики — вынесли свой вердикт: никакого проклятия не существует. Для обоснования этой точки зрения исследователи взяли три приблизительно одинаковые по численности группы людей — по столько же, сколько работало на руководимых Говардом Картером раскопках.

Это были держатели акций фирмы «Men Development, incorporated», пассажиры произвольно выбранного поезда и зрители, собравшиеся на кинопремьеру. За десять лет среди этих групп процент несчастных случаев, болезней, житейских трагедий и смертей (в том числе скоропостижных, насильственных или произошедших по невыясненным причинам) оказался примерно одинаковым — и таким же, как среди тех, кто вскрыл пирамиду Тутанхамона и вошел в погребальную камеру.

Рассказывают, что в 1827 году, через год после создания Третьего отделения, по Петербургу поползли слухи: мол, стоит кому-то спьяну сболтнуть в кабаке что-нибудь этакое, как на следующий день во всеведущей охранке о том уже знают. Когда доклад об этом лег на стол государю, тот начертал резолюцию: «Сие есть ложь. Но это первая великая наша победа».

И впрямь, укоренившийся миф — страж куда более надежный, чем любая реальная охрана. И сегодня справедливее говорить не столько о трагедии египтологов или кладоискателей, сколько, пользуясь словами немецкого археолога и писателя Петера Элебрахта, о «трагедии пирамид», тысячелетиями подвергающихся разграблению и разрушению. Вот только неромантично это и потому легенды о проклятии наверняка не убьет.

Андрей БАЛАБУХА