Ни одна империя не обходилась без массовых казней, пыток, телесных наказаний. И здесь, как в любом другом деле, требовались специалисты, профессиональные мастера заплечных дел. Ведь мало огласить приговор, надо рубануть секирой по шее или накинуть на нее петлю… Россия в этом смысле не исключение.

ПЕРВЫЙ УКАЗ

В глубокую старину при подавлении народных восстаний, когда казни пленных мятежников были массовыми, проблем с палачами-катами не возникало. В конце концов, бунтовщиков можно было связать и сунуть под лед. А вот кому казнить осужденных в мирных городах и краях по приговору суда?

Ведь в функции палача входили не только смертные казни, но и исполнение приговоров в виде телесных наказаний: порка кнутом, пытки раскаленным железом, подвешивание на дыбе, колесование, четвертование, вырывание языка и ноздрей…

Тут нужны не только полное обледенение души, физическая сила и выносливость, но и специфические навыки. Но далеко не каждый мирянин был готов брать грех на душу — лишать жизни другого человека. И в истории Руси были времена, когда исполнять приговоры оказывалось просто некому.

Впервые формированием регулярного государственного института специалистов по казням и пыткам озаботилась Боярская дума Московского царства. Так, 16 мая 1681 года государь Федор Алексеевич, старший брат Петра I, подписал одобренный Думой указ, согласно которому в каждом городе на казенный счет должен быть нанят профессиональный палач.

Подчинялся он воеводе, и жалованье государево ему определялось 4 рубля в год плюс «кормовые». Однако деньги эти были небольшие, и нужного количества катов набрать не удалось.

ПО ВЫЗОВУ

Спустя несколько десятилетий императрица Елизавета Петровна, дочь Петра I, знающая по рассказам, как маялся ее батюшка без штата опытных палачей, санкционировала указ Сената от 10 июня 1742 года. По нему предписывалось иметь по три палача в обеих столицах, по два в каждом губернском городе и по одному в уездном. Повелеть-то повелели, но даже к 1803-му на всю огромную Малороссию, например, имелся лишь один-единственный палач.

Поэтому государевы заплечных дел мастера нередко отправлялись в командировки. Особенно часто привлекали для этого палачей времен Екатерины Великой. Так, для казни пугачевцев в Москву командировали Василия Могучего и Петра Глазова. Махали они секирой и кнутом до 1780 года, пока не ушли на покой… в Соловецкий монастырь. Там, обеспеченные щедрым пожизненным пенсионом из личного кабинета ее императорского величества, они до конца своих дней замаливали грехи.

ЛИХОДЕИ НА КАЗЕННОЙ СЛУЖБЕ

В 1818 году умер последний специалист «петли и топора», знаменитый палач Никита — любимец Павла I. Поскольку учеников он не оставил, князь Александр Куракин — вице-канцлер и сенатор — предложил вербовать палачей из числа осужденных на вечную ссылку. Им полагалось полное освобождение от наказания, а рацион и одежда рассчитывались по норме солдат городского гарнизона. При этом жить они должны были при тюрьме.

3 февраля 1826 года личным указом императора в число «государевых палачей» были приняты беглый гарнизонный солдат Иван Козлов и ямщик Степан Сергеевич Карелин, осужденный за кражу коней. Именно они — тогда еще плохо подготовленные, — вероятнее всего, и привели смертный приговор в исполнение в отношении пятерых осужденных декабристов.

Надо сказать, что в России к тому моменту смертные приговоры не выносились уже полвека как. Неудивительно, что новоиспеченные палачи не обладали необходимыми умениями: одному из гарнизонных офицеров даже пришлось учить их завязывать нужный узел и показывать, как следует смазывать его салом. И все равно случился неприятный конфуз: три веревки из пяти не выдержали падающих тел и лопнули.

«Неудачно повешенных» не помиловали, хотя по уложениям, регулирующим работы военных судов в то время, казнь должна была быть завершена. И троим смертникам пришлось ждать, когда из ближайшей лавки привезут более крепкие веревки.

ТЕПЛОЕ МЕСТО

Надо сказать, что жизнь подавляющего большинства заслуженных мастеров заплечных дел была хоть суровой, но сытной. И во многом благодаря бывшему ямщику Степану Карелину, все же сделавшему карьеру палача во времена царствования Николая I. На основе бесед и консультаций с ним государь определил размер казенного содержания этих редких специалистов.

В Петербурге оклад слуг смерти составил 400 рублей в год, московским и губернским палачам оклад назначался в 300 рублей, уездным — в 200 рублей. Из казны оплачивались также дрова и квартира. На время командировок суточные расходы составляли 12 копеек в день (завтрак, обед, ужин в солдатском котле). 27 декабря 1838 года Николай I утвердил и форму одежды тюремных палачей: темно-зеленый кафтан, белая шапка — все это также за счет казны. Жить им полагалось — даже если имели семьи — в квартирах при местной тюрьме, а для выезда использовать тюремных лошадей.

По сути, они находились на положении привилегированных арестантов: отпусков им не полагалось, зато были выходные дни по праздникам и по воскресеньям. Да и выход за пределы тюремного двора был возможен лишь по разрешению коменданта. Разумеется, в реальной жизни служебные строгости не были такими уж обязательными. Но профессия навсегда лишала их возможности вернуться в прежний мир. Даже женились они на дочерях своих коллег: никто не желал иметь своим зятем профессионального убийцу.

ПОСЛЕДНИЕ КАТЫ ПЕТЕРБУРГА

17 апреля 1863 года император Александр II подписал указ, отменяющий телесные наказания осужденным. Последние палачи Петропавловской крепости Михайло (не помнящий родства) и Василий Петров (бывший конокрад) прилюдно и торжественно похоронили в земле ставшие не нужными плети и, приняв монашеский постриг, ушли на вечное житие в тот же Соловецкий монастырь.

Александр МИРНОВ