Лицо примы украшало обложки европейских журналов, а скульпторы стояли в очереди, чтоб лепить с натуры ее неповторимую ножку… Короли и президенты давали приемы в ее честь… Толпы поклонников дарили миллионы роз… Увы, в личной жизни Анны Павловой происходило нечто, прямо противоположное всеобщему обожанию…

Париж в 1910 году замер в ожидании новых «Русских сезонов» Сергея Дягилева: два гения балета — Анна Павлова и Вацлав Нижинский — на одной сцене! Полный аншлаг, билеты проданы на месяц вперед, но тут прима… упорхнула: покинула Францию и отправилась в Англию. Она подписала более выгодный контракт — 1200 фунтов в неделю — с каким-то там «Паласом», который и не театр вовсе, а мюзик-холл! Прима Мариинки вышла на одну сцену с собачками-чревовещателями. При этом по залу сновали разносчики сладостей, а публика жевала.

«Монахиня искусства»

На самом деле, вся эта «жажда наживы» (как говорили сплетники) случилась у балерины из-за возлюбленного — красавца, умника и давнего ее покровителя Виктора Дандре. «И жизнь, и слезы, и любовь…» — говорят о таких мужчинах. Но если без пафоса, то этот аристократ был тот еще ловкач. Именно благодаря ему парижане испытали шок, а Сергей Дягилев так просто пришел в ужас от бегства своей примы сразу после оглушительного успеха. Однако по порядку…

«Я — монахиня искусства. Личная жизнь? Это театр, театр, театр», — говорила 18-летняя Анна, однако в Виктора влюбилась с первого взгляда. Тогда, в 1899 году, она, минуя кордебалет, уже исполняла «афишные» роли в «Жизели» и «Спящей красавице» на сцене Мариинки. «Гибкая, музыкальная, с полной жизни и огня мимикой, она превосходит всех своей удивительной воздушностью… Когда Павлова играет и танцует, в театре особое настроение…» — писали газеты. (Впереди были «Дон Кихот», «Баядерка», «Лебединое озеро» и, наконец, настоящая слава в «Лебеде» Сен-Санса.) Ее опекала Кшесинская, а Мариус Петипа отдал начинающей звезде партию своей дочери…

С галантным представителем старинного французского рода бароном Виктором Дандре Анну познакомил генерал Безобразов, известный в Петербурге покровитель молоденьких танцовщиц. Виктор рассчитывал на брак с дочерью генерала, но вместо этого получил от него совет «развлечься с малюткой из балета». Совет был принят, и Дандре арендовал просторные апартаменты с танцевальным залом, куда и переехала Анна из деревянного дома в поселке Лигово близ Петербурга, где доселе жила с мамой…

Пик ее славы пришелся на 1907 год: балетоманы уже шли не на Кшесинскую, а на Павлову. Дандре считал ее успехи чуть не своими собственными. Анна ценила его помощь, но ждала большего, мечтала стать женой, а не содержанкой. Виктор же разговоров о браке всячески избегал, внушая девушке, что она станет великой балериной, обретет славу и большие деньги. Именно он знакомит Анну с Дягилевым, фактически делегируя ее на «Русские сезоны» покорять мир. А сам берется за многообещающий бюджетный проект — возведение Охтинского моста в Петербурге. Перед отъездом в Европу Анна вновь говорит о любви и браке. Виктор крутит-мутит и отшучивается. Униженная Павлова бросает в сердцах: мол, все кончено, не жди, не вернусь. Мастер бизнес-прогнозов, барон Дандре и представить себе не мог, что очень скоро он чуть ли не на коленях станет умолять Анну выйти за него замуж.

Смена ролей

О том, что коллежский советник Виктор Дандре предстал перед судом за получение взятки при сдаче подряда на постройку Охтинского моста в Петербурге, Павлова узнала в разгар «Русских сезонов» в Париже. Ему грозит долговая тюрьма, спасти может сумма в 36 тысяч рублей (компенсация ущерба). Таких денег у Виктора не было, и за дело взялась Анна. По контракту с театральным агентством «Брафф» ей пришлось выходить на сцену дважды в день (в Англии, Шотландии, Ирландии). Она работала как ломовая лошадь в шоу, недостойном ее статуса и таланта, зато аванс от агентства спас барона от тюрьмы. Выйдя на свободу, Виктор поспешил к Анне в Лондон.

Теперь он торопил ее с женитьбой, а она диктовала условия. Какая-то там «мадам Дандре» — это ни о чем. Павлова — вот это бренд, а потому брак будет тайным. Явление, в общем-то, нередкое в мире шоу-бизнеса: ведь звезду обожают и вожделеют толпы мужчин. Незамужняя прима как бы дает надежду всем и одновременно никому. О Викторе Анна говорила подругам: «Чтобы заслужить его любовь, я так долго притворялась, что он мне безразличен, что, кажется, сама поверила в это».

Дандре был согласен на все: влиятельный чиновник Сената, заметная фигура петербургского света, он стал подручным знаменитости. Он вел переговоры о рекламе (Анна — лицо компаний-производителей шоколада, кремов, парфюма, обуви, мехов и пр.). Ведал отправкой багажа — тоже дело весьма хлопотное. Одной только обуви Павлова возила с собой 36 пар! Плюс набор балетных туфель. Пуанты, в нынешнем их виде, тогда еще не изобрели, и спецобувь для примы делал великий мастер Николини, который говаривал: «…если бы у меня было две Павловых, я бы погиб». Это он о бесконечных переделках по требованию примы, ведь от разного рода нюансов зависели ее пируэты! За этот пункт тоже отвечал Дандре. Труппа Анны в составе 20 человек побывала более чем в 40 странах. Партнерами Павловой после Нижинского в «Русских сезонах» были Адольф Больм, Николай Легат, Михаил Мордкин, Михаил Обухов. График гастролей составлял Дандре, которого за любой промах Анна прилюдно распекала. Тот терпел и придирки, и капризы, и даже наличие у нее любовника — русского художника-эмигранта Александра Яковлева. Правда, и напряженный график поездок устроил сам Дандре. Не отменил, например, гастроли в Эквадоре во время эпидемии лихорадки, как и выступление в Мексике под ливнем на открытой сцене. И все, чтобы только не платить неустойку.

Виктор вечно «кошмарил» Анну намеками на возраст: мол, в спину дышит молодежь, с контрактами все труднее, идет массовая эмиграция из революционной России. Правда, последнее больше относилось к нему самому. Он-то как раз незаменимым не был. А вот Павлову с ее «редкой тайной нарушать законы земного тяготения и с необычайной легкостью порхать в воздухе» (как говорил историк балета Валериан Светлов) так никто и не обогнал. Ведь и по сей день именно ее золотистая скульптура красуется на куполе Victoria Palace Theatre в центре Лондона…

«Бессмертный лебедь»

Многие считают поведение барона Дандре своеобразной местью своей мучительнице, но это романтики. Больше похоже, что главным кумиром бывшего чиновника Сената всегда были и оставались деньги. Его постоянные призывы выступать больше, чаще, везде и всюду диктовались желанием «застраховаться от нищеты». Ведь чего стоило одно только содержание особняка Ivy House с танцзалом, библиотекой и костюмерной, который Павлова купила в респектабельном районе Лондона еще в 1912 году. А стриженые лужайки, полянки тюльпанов, небольшой пруд с лебедями! Один из них по кличке Джон стал домашним любимцем и моделью фотосессий примы, ее визиткой в мире балета. Ведь хореографическая миниатюра «Умирающий лебедь» Камиля Сен-Санса, поставленная специально для Павловой в 1907 году Михаилом Фокиным на сцене Мариинского театра, была и остается по сей день лучшей ее работой. По легенде, даже перед смертью Анна попросила: «Приготовьте мой костюм лебедя!»

Она умерла 23 января 1931 года во время гастролей в Гааге (Нидерланды), немного не дожив до своего 50-летия. Но согласно мнению заслуженного балетмейстера РСФСР Лопухова напрасно балерину отождествляют с «умирающим лебедем», ведь «Павлова воспевала радость больше, чем горе; тема счастья, а не страдания, была ее главной темой». Так что для почитателей она осталась скорее «бессмертным лебедем»…

…Виктор Дандре пережил Анну на 13 лет. Он так и не сумел «застраховаться от нищеты»: после ее смерти источники доходов иссякли. Представить доказательства тайного брака с великой балериной, а значит, унаследовать ее счета ему так и не удалось. Он лишь удостоился чести быть похороненным рядом с Анной Павловой — в лондонском колумбарии Голдерс-Грин.

Людмила МАКАРОВА