Еще «железный канцлер» Бисмарк предостерегал будущих правителей Германии от войны на два фронта. Однако по воле Гитлера Германия оказалась втянутой в войну на нескольких фронтах…

Для начала, пока еще не была развязана война против Советского Союза, гитлеровское окружение пыталось заключить сепаратный мир на Западе — то есть с Англией (Франция к этому времени уже сложила оружие). Такая попытка вылилась в загадочный и нелепый полет нациста №2 Рудольфа Гесса в Англию.

Первая попытка

Отчаянный вояж Гесса произвел сильное впечатление в Кремле. Нарком иностранных дел Молотов вспоминал: в ходе обсуждения этого сенсационного события в Политбюро Сталин спросил, кто из его членов способен решиться на такое. К этому времени, несмотря на подписанный почти 2 года назад Пакт о ненападении, напряжение в отношениях с Германией нарастало, в воздухе запахло войной, к которой СССР пока был явно не готов, В качестве кандидата на полет к Гитлеру Молотов порекомендовал Маленкова, курирующего в ЦК авиацию. Сталин согласился, но до реализации дело не дошло. А через 40 дней немецкие войска уже вторглись в советские пределы.

Решение Гитлера о вторжении шло вразрез с политикой его рейхсминистра иностранных дел, группенфюрера СС Иоахима фон Риббентропа, который считал своей большой удачей заключение советско-германских договоренностей 1939 года. Визиты в Москву и встречи со Сталиным сделали его одним из активных сторонников сближения Германии с Советским Союзом.

В начале 1942 года, после неудач германской армии под Москвой и явного провала блицкрига, рейхсминистр впервые решился заговорить с Гитлером о возможности заключения компромиссного мира с Россией. Однако фюрер заявил: «На Востоке речь может идти только о безусловном окончании войны в нашу пользу».

Под крышами Стокгольма

Риббентроп не оставлял надежд убедить Гитлера в необходимости переговоров с Москвой и решил самостоятельно подготовить почву через посольство СССР в Швеции.

С 1930 года пост советского посла в Швеции занимала Александра Коллонтай, которую в дипломатических кругах Европы считали доверенным лицом Сталина в советском МИДе.

Поэтому Стокгольм стал местом регулярных встреч представителей Москвы и Берлина. Как следует из англо-американской дипломатической переписки, советско-германские контакты в Стокгольме начались в конце 1942 года. Этому имелись конкретные подтверждения. В декабре 1942 года к сотруднику германского МИДа Петеру Клейсту, находившемуся в Стокгольме, обратился выходец из Прибалтики Эдгар Клаус. Согласно воспоминаниям Клейста, опубликованным в конце 1940-х годов, Клаус сообщил ему: «Представители советского посольства просят передать ответственному сотруднику германского МИДа, что советская сторона готова искать компромисс с Германией, чтобы как можно скорее закончить кровопролитную войну». Клаус был готов стать посредником. Клейст принял это предложение к сведению и отбыл в Берлин.

Как свидетельствуют американские документы, переговоры осуществлялись не только посредниками. В донесении дипломатической миссии США в Финляндии сообщалось о тайных переговорах, имевших место в апреле 1943 года между германским послом Гансом Томсеном и Коллонтай. Переговоры продолжались несколько дней. О переговорах сообщала одна из шведских газет.

И хотя эта информация практически одновременно была опровергнута как Берлином, так и Москвой, тема контактов между СССР и Германией оставалась актуальной в дипломатической переписке союзников в течение 1943 года. Наиболее сенсационными и невероятными стали слухи о якобы имевшем место полете в Москву Риббентропа.

Информация о том, что он провел в Кремле несколько дней, ведя переговоры о сепаратном мире, вызвала переполох в Лондоне и Вашингтоне. Усиливали опасения и имеющиеся сведения о японском посредничестве между Москвой и Берлином. Впрочем, история о визите Риббентропа в СССР документального подтверждения не имеет. Сам рейхсминистр в своих воспоминаниях упомянул лишь о подобных намерениях, заблокированных Гитлером. После победоносного завершения Курской битвы стратегическая инициатива перешла к Красной армии, в связи с чем заключение мира с Гитлером утратило для Сталина прежний интерес.

Анатолий БУРОВЦЕВ
Константин РИШЕС